Вернись домой, охотник - Ричард Маккенна

Когда я был маленьким, подумал Крейг, мне говорили, что я обязательно убью своего Красного Зверя здесь. До сих пор на этой планете был только один—единственный Красный Зверь.

Борьба шла уже тридцать лет, но континенты не сдавались, Фитоны осаждали каждый завоеванный танасисом плацдарм, видоизменялись, переходили в наступление. Белконтийские специалисты по генной инженерии разрабатывали все более «смертоносные" разновидности танасиса, которые уже угрожали выйти из‑под контроля. Теперь, три десятилетия спустя, стало ясно, что танасис терпит поражение. Белконтийцы заявили, что эксперимент придется свернуть. Но планета фитонов стала для морденцев символом надежды, при помощи которого власти Мордена кое‑как обуздывали социальное брожение среди подданных. У Охотничьего совета не было иного пути. Группу «красных кружков» отправили с Мордена на Белконти изучать биотехнику. Оттуда они прибыли на планету фитонов, чтобы самим взяться за дело.

А у Крейга тем временем подходил к концу двухлетний срок его контракта. Он работал вместе с другими чистиками, начальником у них был белконтиец, и Крейг стал понемногу забывать о своей неполноценности. Он продлил контракт еще на два года. И вдруг месяц назад на планету прибыл морденский корабль с «красными кружками», которыми предполагалось заменить и вспомогательн персонал, то есть чистиков и биотехников—белконтийцев.

Белконтийцы решили лететь на своем собственном корабле, который должен был забрать их примерно через год. Крейг оказался на этой планете единственным чистиком — громе белконтийцев, но они ведь не в счет.

Вот ты и остался один, вздохнул Крейг. Он уткнулся лбом и колени. Хорошо бы сейчас заснуть. Но тут кто‑то тронул его плечо Крейг обернулся и увидел Сидиса.

— Зайди ко мне, Рой, — прошептал Сидис. — Хочу с тобой поговорить.

Вскоре Крейг сидел напротив Сидиса за длинным столом в главном отсеке гравиплана. Сидис был стройным смуглым белконтийнем с изысканными манерами и неизменной иронической улыбкой

— Скверные дна года тебя ожидают, — нахмурился Сидис. — Не нравится мне, как они все тобой командуют, особенно этот крысенок Кобб. Почему ты это терпишь?

— Ничего не поделаешь. Я же чистик.

— Но ты в этом не виноват! Ели таков ваш закон, то это несправедливый закон.

— Это справедливо, потому что естественно, — сказал Крейг. — Конечно, мне. не нравится, что я не мужчина, но ведь эго действительно так!

— Брось! Ты самый настоящий мужчина. Тебе двадцать четыре года

— Я не стану мужчиной до тех пор, пока сам не почувствую себя мужчиной, — сказал Крейг. — А почувствую я это только тогда, когда убью Красного Зверя.

— Боюсь, что даже после этого ты останешься чужаком среди своих, сказал Сидис. — Я знаю тебя уже два года, и у меня сложилось впечатление, что такой человек, как ты, на Мордене всегда будет лишним. Короче, я хочу тебе кое‑что предложить. — Сидис оглянулся на дверь, и снова посмотрел на Крейга. — Прими белконтийское гражданство. Мы все замолвим за тебя слово. Я уверен, что Мил Эймс подыщет для тебя новую работу. А потом ты полетишь с нами на Белконти.

— Нет, господин Сидис, этого я никогда не сделаю. Клянусь Красным Зверем!

— Но почему же? Ты хочешь на всю жизнь остаться морденским чистиком? Хотя бы жениться ты сможешь?

— Если и смогу, то только на такой женщине, на которую ни один «красный кружок» не позарился. И она всегда будет считать себя неудачницей. И всегда будет меня ненавидеть.

— И это, по—твоему, справедливо?

— Справедливо, потому что естественно. Естественно, что женщина ищет себе полноценного мужчину, а не мальчишку какого‑нибудь.

— Белконтийки относятся к этому несколько иначе… Подумай как следует, Рой.

Крейг зажал руки между коленями и, глядя в пол, медленно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я не могу согласиться. Я. должен остаться здесь и сделать все возможное для того, чтобы пришло время, когда на Мордене не останется ни одного парня, одураченного, как я… И вообще, господин Сидис, ни один морденец никогда не уклонялся от битвы.

— Но эта битва уже проиграна, — улыбнулся Сидис.

— А вот господин Уайлд считает иначе. Он говорит, что в лабораториях на Базе изобрели и уже собираются пустить в ход какой‑то траве… транс…

— Транслокатор генных матриц, — нахмурился Сидис. — Ну, пока Мил Эймс руководит лабораториями, этого не случится. А после того как мы улетим, ваши, наверное, сами себя погубят. — Он пристально посмотрел на Крейга. — Честно говоря, я не собирался тебе рассказывать, но это одна из причин, по которым, как мне кажется, тебе следует лететь с нами.

— Как это мы сами себя погубим?

— Рано или поздно появится свободная система, которую люди не смогут контролировать.

Крейг недоуменно тряхнул головой. Сидис задумался.

— Тебе, наверное, известно, — сказал Сидис, — что корни здешних деревьев соединены под землей. Это как бы одно гигантское растение. Танасис вводит в них саморазвивающиеся ферментные системы, стараясь как бы «переварить» целый континент. Мы в лабораториях разрабатываем их. Дело в том, что они ведь могут «переварить» и человека: поэтому вам и делают прививку каждый раз, когда появляется новая система. Одновременно с каждым новым штаммом танасиса мы получаем в лабораториях и вирус—убийцу, который позволяет держать этот штамм под контролем. А при транслокации… — Сидис соединил кончики пальцев. — При транслокации танасис сможет порождать в полевых условиях новые свободные системы. И тогда, возможно, появится что‑то такое, против чего мы не сможем выработать иммунитет, против чего все известные нам вирусы—убийцы окажутся бессильны. Тогда танасис убьет всех нас и сам будет господствовать на планете.

— На планете Фрао так и случилось?

— Да. Теперь ты знаешь, что вам угрожает. О победе не может быть и речи. Тебе нужно лететь на Белконти.

Крейг встал.

— Я даже немного жалею, — сказал он, — что вы рассказали мне об этой опасности. Теперь у меня тем более нет выбора: я должен остаться здесь.

Сидис откинулся в кресле и опустил ладони на стол.

— Прежде чем окончательно отказаться, — сказал он, — поговори с Мидори Блейк. Она к тебе привязана, Рой. И мне кажется, ома тебе нравится.

— Да, я… мне приятно с нею, — сказал Крейг. — Мне нравилось, когда наша группа отправлялась на Бертон. Тогда вы еще были начальником. Хорошо бы туда опять наведаться.

— Я попробую уговорить Уайлда. А ты еще раз все обдумай. Договорились?

— Как‑то сейчас не получается у меня думать, — сказал Крейг. — Даже трудно объяснить, что я чувствую. — Он повернулся к утери. — Пойду пройдусь, может, что‑нибудь и на думаю.