Вернись домой, охотник - Ричард Маккенна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Работа их на этот раз была тяжелой и грязной. Пыльца въедалась в тело — даже несмотря на черные защитные комбинезоны и шлемы. Костров не разводили и ели прямо из банок холодные консервы.
Через две недели они израсходовали запас пыльцы и отправились на остров Бертон. Полдня у них ушло на то, чтобы очиститься от пыльцы. Покончив с этим, Крейг пошел в ущелье.
Он встретил Мидори у пруда. Она только что искупалась. Платье из желтого ситца плотно облегало ее влажное тело, и с волос еще капала вода. Крейг постарался отогнать от себя мысль о том, что было бы, если б он пришел чуть раньше. В ушах у него звучал хриплый голос Кобба: «Бывают такие тихони, которых только попроси…» Крейг потряс головой. К черту Кобба.
— Привет, Мидори! — сказал он.
Ее обнаженные руки и плечи были покрыты узором из маленьких фитонов — алых, золотистых, зеленых. Мидори обрадовалась ему, но когда он сказал, что они рассеивали пыльцу танасиса, она печально улыбнулась. Заметив, что ему самому на плечо сел фитон, Крейг решил сменить тему.
— И чего они к нам липнут? — спросил он. — Говорят, кровь берут, по ведь никаких следов не остается!
— Они берут пробы, но так, что человек ничего не чувствует.
— Что ты говоришь… — Крейг стряхнул фитона с руки.
— Совсем крохотные пробы. Они нами интересуются.
— Едят нас, что ли? — нахмурился он. — Если они нас едят, может, и мы будем их есть? А еще можно давать их динотериям!
— Глупый! — Она топнула босой ногой. — Никто тебя не ест! Они просто хотят понять нас, а для этого им нужно узнать все про атомы, радикалы и так далее. — Мидори засмеялась. — Интересно, что они о нас думают? Наверно, им кажется, что человек — это гигантское семя. Или невероятно сложная молекула.
Мидори прикоснулась губами к маленькому серебристо—алому фитону, который сидел у нее на запястье. Тот перебрался ей на щеку.
— Вот так они пробуют с нами сосуществовать, — сказала она.
— И все равно иначе это не назовешь: они нас едят.
— Они только поглощают воду и солнечный свет. Они даже не понимают, как одно живое существо может пожирать другое! — Она снова топнула. — «Едят»! Что ты, это скорее похоже на поцелуй!
Крейг посмотрел на ее руки, плечи… Хорошо бы стать фитоном. Он глубоко вздохнул.
— Знаешь, Мидори, — сказал Крейг, — а ведь я не хуже фитонов целоваться умею.
— Правда, Рой?.. — Она опустила глаза.
— Еще как, — неуверенно сказал он. Руки у него вспотели и стали тяжелыми, словно два рюкзака. — Да, Мидори. промямлил он. — Ия хотел бы…
— Чего ты хотел бы, Рой? — тихо спросила она…
— В лагерь давай, в лагерь! — сверкая лошадиными зубами, и ним приближался Уайлд. — Тояма устраивает вечеринку.
Потом он смерил Мидори взглядом и присвистнул:
— До чего ж ты сегодня хороша, Мидори! Так бы и съел тебя!
— Благодарю вас, — холодно сказала Мидори.
Но пути в лагерь Уайлд решил развлечь Мидори:
— Я знаю один белконтийский танец. Я уже сказал Тояме, что если он сыграет, то мы с тобой для него станцуем. Только поедим сперва.
— Мне совсем не хочется танцевать, — сказала Мидори.
За обеденным столом Мидори сидела между Уайлдой и Коббом, а потом, в маленькой гостиной, тот и другой принялись мучить ее своими морденскими комплиментами. Крейг и Хелин сделали вид, что ничего не слышат. Сам Тояма, худой и хрупкий старик, переходил от одного гостя к. другому, разливая подогретое вино. Крейг посматривал на Мидори. Раскрасневшийся Уайлд выкрикивал что‑то зычным голосом и все время норовил прикоснуться к Мидори. Осушив очередной бокал вина, он вскочил на ноги.
— Выпьем! — рявкнул он. — Да здравствует очаровательная Мидори!
Мужчины встали и выпили. Бокал Уайлда хрустнул у него в руках. Один кусок он сунул себе в карман, а другой протянул Мидори. Мидори отрицательно помахала рукой. Уайлд осклабился.
— Да, — сказал он, — чуть не забыл! Мы теперь с вами будем каждый день видеться! Барим переводит вас на Базу. На той неделе наши ребята из лабораторий прилетят сюда, возьмут что им пригодится.
Тояма побледнел и выпрямился.
— Мы всегда думали, что остров Бертон останется неприкосновенным, — сказал он. — Ведь это уникальный центр изучения фитонов!
— А наше начальство, старина, всегда думало иначе.
Тояма беспомощно посмотрел на Мидори, потом на Хелин.
— Мы должны завершить некоторые исследования, — напомнил он. — Сколько времени вы нам дадите?
— Месяц, — пожал плечами Уайлд. — Или это слишком много?
— Совсем нет, напротив. — В ~ голосе старика появились нотки гнева. — Почему нам нельзя остаться здесь хотя бы до прибытия корабля с Белконти?
— Ведь мы прожили здесь двадцать лет, — тихо добавила Хелин.
— Я попрошу Охотника, чтобы он разрешил вам остаться как можно дольше, — смягчился Уайлд. — Но Барим решил засеять этот остров, как только в теплицах получат чистую линию танасиса нового сорта. Здесь танасис еще не применялся, так что мы надеемся получить максимальный эффект.
Тояма кивнул. «Еще вина?» — спросил он, оглядывая гостей.
Потом Тояма играл, а Мидори танцевала с Уайлдом. Крейгу эта музыка показалась грустной. Было в ней что‑то от пения фитонов.
Транслокация, это тебе не что‑нибудь, ухмылялись парни из лабораторий. С нашими‑то гибридами! Их свободные системы хорошо переносят колебания температуры, так что эти штучки у фитонов уже не пройдут. Индекс рекомбинации у них, у гибридов этих, такой, что закачаешься. Конечно, за один присест с фитонами не справиться. Ведь сейчас они все глубже проникают и районы, запятые старыми разновидностями танасиса. Эти паршивцы с Белконти давно уже должны были бы заняться транслокацией. А они все боялись, тянули, надеялись прибрать к рукам эту планету. Ну ничего, мы им покажем, как надо работать!
А Крейг и Джордан подружились по—настоящему. Однажды после полудня Крейг сидел в прокуренном, похожем на пещеру баре и поджидал Джордана. За час до этого Крейг подстрелил тире трех фанерных Красных Зверей, опередив Джордана на десять очков. Барим, который как раз в эту минуту зашёл в тир, хлопнул Крейга по плечу и назвал его «твердым ружьём». От этого воспоминания Крейг расплылся в улыбке. Джордан с проспоренным пивом уже приближался к нему, миновав коптящуюся на вертеле свиную тушу и лавируя между столами, над которыми не смолкал многоголосый гам. Джордан торжественно поставил на стол из грубых досок четыре бутылки. Его круглое лицо сияло.
— Твое здоровье, охотник! — сказал он. — Сегодня ты отличился!
Крейг улыбнулся в ответ и сделал большой глоток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});