День ангела - Елена Ишутина

Как это могло случиться? Почему именно в ее классе? За что ей такое наказание? Почему именно с Ниной? Ничего непонятно. Голова отчаянно кружилась. Боже мой, она столько лет разбирала чужие литературные судьбы, а тут не могла разобраться в собственном классе. Нынешний ее 10 «Б» класс не был каким-то из ряда вон выходящим на фоне остальных, в которых ей доводилось работать. Обычные ребята со своими возрастными проблемами. Доброжелательные, дружные, непоседливые. Вместе ходили в походы, ездили в Ленинград. Не без драк, конечно, но мальчишки есть мальчишки…

Однако, ей, педагогу со стажем, нельзя было не заметить, что все изменилось, когда появилась это паршивая овца, испортившая все их ученическое стадо. Эта провинциальная кукла – Таня Ратник. От нее уже изначально шла скрытая угроза, но Алевтина Яковлевна старалась быть ровной со всеми своими учениками, и не придавать интуитивной догадке такого большого значения. А эта новенькая, само очарование, словно ржавчина, всего за какие-то пару месяцев разъела так хорошо построенную Алевтиной Яковлевной систему послушания. Более того, Ратник стала управлять ребятами сама. Так бывает в коллективе, когда один из детей имеет какой-либо взрослый опыт. Было в этой девочке что-то неестественное. Попросту эта милая Таня не была тем, за кого себя упорно выдавала – куколкой с наивным личиком. Маска, плохо слепленная маска, не лицо, а за ней была спрятана отвратительная гримаса женщины, которая в свои шестнадцать повидала уже многое. Даже больше, чем сама учительница Красина. И в этом была ее сила.

По своему характеру Алевтина Яковлевна слыла идеалисткой, и свое мнение навязывала ученикам, но те только посмеивались в ответ. Наглые, самонадеянные и в то же время простодушные и наивные, в свои шестнадцать – семнадцать лет, они думали, что самые умные, и без помешанной на литературе учительницы знают, как им следует поступать в том или ином случае. Да что тут рассуждать? Она же видела, как жестоко задевали самую слабенькую девочку в классе, и хотя часто кричала: «Как вы можете обижать самое хрупкое создание в нашей школе – Нину Кугушеву?!», в летальный исход такой травли не верила. Правда, ребята ей тут же клялись, что больше так делать не будут, и с новой силой брались за свое неправое дело. Разговаривала Алевтина Яковлевна со всем классом, когда Нина заболела, потом с каждым в отдельности. Потом с самой Ниной, когда та наконец-таки выздоровела, но понимания не находила. На что она надеялась? На русское «авось», мол, конфликт сам собой и рассосется…

Не рассосался. На уровне подсознания, опрашивая всех участников конфликта, Красина стоически пыталась докопаться до сути. Зачем они все-таки третировали девочку? Какая у них была цель? Да, Кугушева не была похожа на других, более талантливая, более умная, но она никогда не задавалась и вела себя просто и естественно со всеми одноклассниками. Более того, чтобы не быть истиной в последней инстанции, и не идти на конфронтацию сторон, Нина Кугушева свою точку зрения высказывала осторожно, с обязательным добавлением «Я». Она всегда говорила: «мне кажется, что так будет лучше», «я предполагаю», «думаю», «считаю» и так далее…Во всех вопросах она была просто ангелом.

Красина даже никогда не орала на своих учеников, так, крикнет иногда, в сердцах. При более серьезном внушении, она переходила на шепот, и этого шепота ее ученики боялись больше всего на свете…Но в затянувшемся конфликте не помогало ничего, даже зловещий шепот. Только в одном случае Алевтина Яковлевна позволяла себе повысить голос. Сложно бывает обойтись без окрика, когда ученики беззастенчиво присваивают себе плоды чужих трудов. Но и тут было не без исключения – толстушка Марина Отаришвили. Учительнице порой казалось, что у той еще в детстве купировали часть мозга или девяносто восемь процентов его попросту не работали. Если бы не шефство Костиной, девочка сидела бы в школе до пенсии. Тут уже ничего нельзя было поделать, и Алевтина Яковлевна закрывала на ее списывание глаза.

Да черт с ним, со списыванием-то. Учительница знала, что конфликтные люди – это люди с какими-то внутренними проблемами. Безусловно, такие проблемы были у их классной «паршивой овцы» – Ратник. Но и здесь Алевтина Яковлевна, как педагог, считала, что ее задача в том и состоит, чтобы не бросаться в бой, а отнестись с пониманием и вниманием к такому сложному ученику. Не делать из него своего нового врага, а приобрести в лице такого человека настоящего союзника. Это возможно, только не путем игнорирования, а путем терпеливых переговоров, направленных на достижение взаимопонимания. Но что-то было в этих бесконечных разговорах с Таней Ратник опять же противоестественное. Хитрая ученица просто подыгрывала своей учительнице, а Алевтина Яковлевна ей наивно верила. Вот и получилось, что переиграла ее какая-то школьница, ее, педагога со стажем.

– Алевтина Яковлевна, читаю «Идиота», а мне представляются какие-то лестницы, лестницы.

– Танечка, ты, действительно, так представляешь?

– И чем больше читаю, тем быстрее эти лестницы несутся у меня перед глазами.

– Да ничего она не читала, это из фильма! – кричит кто-то из мальчишек.

Ратник слышала, как они часто разговаривают с Ниной Кугушевой, и хотела поиграть в гениальность, но не вышло. Хотя в большинстве случаев ей удавалось обвести наивную учительницу буквально вокруг пальца. Вранье, лицемерие, но убийство?… Нет, в смерти Нины нет прямых улик ни на кого из ее учеников. Как заправский следователь, Алевтина Яковлевна чертила круги на бумаге, и пыталась понять: «Кто, кто же убил Нину Кугушеву?». А ведь это был не несчастный случай, явное убийство. Итак, в центре – Нина Кугушева, стрелка – Игорь. Влюбленная в Игоря Таня Ратник. У нее было три «помощника»: вспыльчивый, невоздержанный Сашка Фролов, завистливый Алик Мохов и безвольный Виталик Шабанов. Но могли ли они так запугать или ударить девочку, чтобы она скоропостижно скончалась? Маловероятно. Хотя… Ей трудно представить, что ее ученики могли вообще решиться на травлю и кого? Самой талантливой девочки их класса! Гордости школы. Причем, девочки кроткой, как ангел. Как такое возможно?

А Рита Троицкая, Оля Савченко, да та же Марина Отаришвили… Все происходило с их безмолвного согласия! Нет, у нее не укладывалось такое поведение ее учеников в голове, ведь она учила их верить в доброе, чистое, светлое. Если бы что-то намечалось, ей бы кто-нибудь из детей обязательно бы рассказал. Как это было ни раз… И еще классная руководительница никак не могла поверить, что Нины больше нет. Надо все же помочь следствию разобраться в ситуации, виновные должны быть наказаны, дабы помнили об этом всю оставшуюся жизнь! От внезапно принятого решения, Красина почувствовала некоторое облегчение, даже небольшой прилив сил, и смело пошла в кабинет директора. Словно Жанна д‘Арк на эшафот.

Юрий Павлович, немолодой уже и неряшливый коммуняка в старомодном костюме, был человеком прямым и бесхитростным. Он отложил папиросу «Прима», надрывно откашлялся и не стал ходить вокруг да около.

– Алевтина Яковлевна, учителя до сих пор в шоке. РОНО нас теперь замучает проверками, а вы настаиваете на проведении следственных действий. Не многовато ли для одной школы?

– А как вы думаете, Юрий Павлович, в школьной раздевалке умирает одна из самых талантливых учениц…

– Но ведь без явных следов насилия. Официальная версия – кровоизлияние в мозг. Девочка была слишком болезненная для учебы в школе. Ей рекомендовали учиться дома, а она не пожелала. Вот вам и печальный результат. У меня есть даже подписка ее матери о том, что школа не несет ответственности…

– Что бы вы ни говорили, со мной согласны все учителя. Они подозревают, что девочку – тонкую и ранимую – кто-то довел, толкнул, напугал, в конце-то концов. Не можем же мы так все оставить? И виновный должен понести заслуженное наказание.

– Однако, насколько мне известно, никто из учеников 10 «Б» в содеянном так и не признался…

– Ну и что?! Следствие все выяснит!

– Глупости, Алевтина Яковлевна. Какое следствие?! Вы что, детективов начитались?! Или вам сериал «Следствие ведут знатоки» покоя не дает? Детям выпускаться нужно, а вы хотите, чтобы их по сто раз спрашивали, где они были и что делали в этот самый злополучный для нашей школы день? Вон, Алик Мохов с нервным расстройством лежит, а мальчик-то крепкий был. Вы хотите, чтобы и весь класс от вашего следствия в психушку попал. Да?

– Нет, не хочу…

– Тогда, чего же вы хотите?

– Справедливости.

– А справедливость в том и заключается, что живым надо жить. Вчера у меня был отец Саши Фролова, вам отлично известно, какой у него высокий нынче пост. Так вот, мы с ним решили закрыть это дело, в общем, спустить на тормоза.

– Как это «спустить на тормоза»?

– Закрыть за отсутствием состава преступления. Это, в конце концов, дорогая моя Алевтина Яковлевна, ваша педагогическая ошибка, если уж быть до конца откровенным. Это вы не смогли погасить вовремя разгорающийся конфликт между одноклассниками. Были просто немым свидетелем травли. И если на то пошло, то именно вы должны нести ответственность за случившееся. По всей строгости закона. Я вас просто покрываю. Вам это-то хоть понятно?