Томление - Маргит Сандему

Никто из детей не слышал этой ужасной истории о судьбе Суль. Как ее приняли за ведьму и должны были сжечь на костре, после того как она убила отца Суннивы, Хемминга, заколов его вилами. И как Тенгель в самую последнюю ночь дал ей яду, чтобы она не мучилась в пламени костра. Дети знали только, что она умерла вскоре после того, как появилась на свет Суннива.

Суннива не раз спрашивала о своем отце, но всегда получала ответ, что он умер и что она похожа на него. О его зловещей кончине здесь было не принято вспоминать. И никто не называл его имени вслух.

— Таральд, отвяжи Ирью, и когда вы наиграетесь в саду, то позови ее к нам на обед, — сказала Силье.

Так Ирья познакомилась с обитателями усадьбы Гростенсхольм, и с того самого дня она часто бывала там. Четверо сверстников неразлучно играли вместе. Но Ирья не была им ровней. И разделение обязанностей в их играх тоже было неравным. Именно Ирья была обязана выполнять всякую скучную работу, сидеть на страже или еще что-нибудь в этом роде. Суннива вообще ничего не делала, она была совершенно беспомощной, тогда как Таральд и Сесилия без конца соперничали друг с другом. Сесилия была слабее, но всегда стремилась быть первой.

Даже взрослые изумлялись, как легко вошла Ирья в круг этих детей. Лив полагала, что им нужен был кто-то, восхищающийся ими. Так ведь бывает и среди взрослых людей.

Для самой же Ирьи, как и для ее семьи в Эйкебю, появление новых друзей значило многое. В усадьбе ее кормили, и она стала покрепче здоровьем. А через несколько месяцев Силье взяла ее в прислужницы в Линде-аллее. Ирья приходила туда несколько раз в неделю и помогала Силье в мастерской или по дому. Все были довольны, ведь Силье время от времени приплачивала девочке — то лакомым кусочком, то постельным бельем, а то и деньгами. Суннива тоже хотела помогать бабушке, хотя бы в мастерской — там было так интересно. Так обе девочки и были рядом с Силье попеременно.

Прошло много времени с тех пор, как Суннива переехала в Гростенсхольм, где она росла вместе с двумя детьми Лив и Дага.

У Силье не было уже сил ухаживать за маленькими детьми, и тогда Лив предложила взять сироту к себе.

Аре, младший сын, огорчал Силье. Похоже, он не собирался жениться. Ему хватало усадьбы, животных, полей и лесов. Силье казалось, что он пропадет, и она переживала за него. Ей хотелось иметь больше внуков, и усадьбе недоставало женских рук.

А тут еще вот что случилось… Да, это была целая история!

Она произошла в первый год с тех пор, как Ирья работала в Линде-аллее. Однажды дети играли как обычно, у бабушки с дедушкой. Но внезапно что-то другое отвлекло их внимание, и об Ирье позабыли. Девочка тихонько сидела, спрятавшись в хлеву, как мышка, и удивлялась, почему это никто не ищет ее.

И вот кто-то пришел! Но услышав тяжелые шаги, Ирья забилась еще глубже в свой угол.

Оказалось, что Клаус, батрак из Гростенсхольма, пришел по делам в Линде-аллее. Это он вошел в хлев и принялся искать старый недоуздок, не замечая Ирьи. А тем временем в дверях появилась еще одна фигура. Это была Мета, которая много лет прислуживала в усадьбе.

Клаус большим умом никогда не отличался. Много лет он все томился по Суль, но внезапно проявил интерес к хрупкой белокурой Мете. И вот неожиданно он оказался с ней лицом к лицу, здесь, в хлеву. Это было слишком. Кровь ударила ему в голову. Он бросился на Мету и схватил ее.

Ее крик резко отозвался в ушах Ирьи. Девочка обезумела от страха и опрометью кинулась в дверь, а за ней бросилась Мета. Обе выскочили вон, в то время как к хлеву направлялась Силье: она увидела побледневшую Мету, которая отбежала в угол, где ее и вытошнило. Но перепуганную Ирью никто не заметил.

— Бедняжка, тебе нездоровится? — участливо спросила Мету Силье.

Служанка стучала зубами, еле выговорив ответ:

— Клаус… Он схватил меня, — задохнулась она. — Он схватил…

— Успокойся, милая! — Силье поспешила в хлев, где все еще стоял Клаус, глупо ухмыляясь. Он уже успел натянуть свои штаны.

Силье гневно и твердо обратилась к нему, все еще не замечая Ирьи позади себя:

— Ты не должен так поступать, Клаус! Не с Метой.

— Но она мне нравится, — тупо ответил он.

— Забудь о ней, — продолжала Силье. — С Метой уже поступали так же нехорошо, как и ты, и она страшится всего этого… И если ты будешь вести себя, как тот напугавший ее батрак, то она снова вспомнит свои кошмары и совсем заболеет. Понимаешь?

Клаус погрустнел.

— Но Суль это нравилось. И я хочу спать с Метой.

Силье поджала губы, услышан, что он говорит о Суль.

— Забудь об этом, повторяю тебе. И забудь Мету, батрак! Разве ты не замечаешь, что есть в усадьбе одна девица, которая бросает на тебя долгие взгляды?

— Бросает долгие?..

— Которой ты нравишься.

— Я? Которой я нравлюсь?..

Силье выдумывала на ходу. Она хотела спасти Мету от этого человека, который был ей совершенно не пара.

— Кто же это, госпожа Силье?

— Роза. Роза с румяными щеками и горячей улыбкой.

Клаус оторопел. Он никогда и внимания не обращал на кухарку с толстыми ногами. Роза, как и он, была глуповата, не замужем и слишком стара, чтобы привлечь к себе внимание молодых холостых парней. И она была по меньшей мере лет на пять старше Клауса, отличаясь своей любвеобильностью. Силье не имела никакого понятия о том, как Роза относится к Клаусу, но она исходила из того, что кухарка будет рада любому мужчине, обратившему на нее свои взоры.

В этот же день Силье поговорила с Розой.

— Ты не заметила, с каким восхищением на тебя смотрят, Роза? — спросила она ее.

Застигнутая врасплох кухарка залилась румянцем.

— С восхищением? На меня? Нет, госпожа изволит шутить со мной. Кто же это?

— Клаус из Гростенсхольма. Он был сегодня снова здесь, чтобы бросить на тебя взгляд украдкой.

Между тем Клаус после разговора с Силье отправился к кухне и заглянул туда через окошко, желая узнать, кто же такая эта Роза. Главное, чтобы Мета не сболтнула ничего лишнего, — да вряд ли она это сделает, — а уж сам он будет помалкивать о том, что бегал совсем за другой. Так Роза ничего и не узнает.

— Да… Я видела его в окне. Никогда бы не подумала, что этот статный красавец…

— Умом он не блещет, Роза, но он очень мил.

— Да и меня тоже Бог умом не наградил, насколько я разумею. Так значит, Клаус? А он не сказал, когда придет снова?

— Определенно — нет, но он заглядывает сюда по делам время от времени.

Роза задумалась.

— Можно мне угостить его пирогами, госпожа? Я возьму из старых запасов.

Силье улыбнулась.

— Угости его самыми лучшими, Роза! Он заслужил это.

«Ну и ну, Силье, — подумала она про себя, направляясь к дому. — Что это ты затеяла?»