Четверка сравнивает счет - Джанет Иванович

— У вас нет никаких идей, где она могла бы быть?

— Нет. Я пытался связаться с ней, чтобы как-то уладить ссору, но не смог найти. Она уволилась с работы в закусочной, и ее не видел никто. Пару раз я прошвырнулся до ее квартиры, но никого не было дома. Потом пытался позвонить ее матери. Пару раз звонил ее подружкам. Кажется, никто ничего не знает. Догадываюсь, что они могли бы солгать мне, но я так не думаю, — он подмигнул мне. — Мне женщины не врут, знаете, что я имею ввиду?

— Нет, — призналась я. — Я не знаю, что вы имеете в виду.

— Ну, не люблю хвастаться, но у меня есть к женщинам подход.

— Да неужто.

Должно быть, этот едкий запах, который они находят привлекательным. Или, может, эти чрезмерно развитые накачанные стероидами мускулы, от которых у него был вид, будто ему необходим бюстгальтер. А возможно, из-за того, что он не мог разговаривать, не почесывая свои яйца.

— Так что я могу для вас сделать? — спросил Кунц.

Полчаса спустя у меня на руках был список родственников и друзей Максин. Я знала, где Максин держала деньги, покупала бухло, отоваривалась продуктами, чистила тряпки и делала прическу. Кунц дал обещание позвонить мне, если услышит о Максин, а я пообещала обменяться в знак любезности информацией, если раскопаю что-нибудь интересное. Разумеется, я скрестила втихомолку пальцы, давая сие обещание. Я-то считала, что метод Эдди Кунца обращения с женщинами сводится к тому, чтобы заставить их с воплем мчаться в противоположную сторону.

Он стоял на крыльце и наблюдал, как я забираюсь в машину.

— Миленько, — произнес он. — Люблю, когда крошка водит маленькую спортивную машину.

Я послала ему улыбку, больше смахивающую на гримасу, и отлепилась от бордюра. «CRX» я приобрела в феврале, с еще непросохшей сияющей новой краской и одомером, на котором можно было прочесть цифру 12000 миль. Девственные условия, уверял владелец. Почти не ездили на ней. Доля правды в этом была. Почти не поездишь на ней с присоединенным кабелем одомера. Не то чтобы это имело значение. Цена была подходящей, и я хорошо смотрелась за рулем. Недавно я схлопотала дырку с десятицентовик в выхлопной трубе, поэтому если включала достаточно громко «Металлику», то почти не слышала шум глушителя. Я бы еще дважды подумала, покупать ли эту машину, кабы знала, что Эдди Кунц посчитает, что это миленько.

Моя первая остановка состоялась в закусочной «Серебряный Доллар». Максин работала здесь семь лет и, согласно документам, другого заработка не имела. «Серебряный Доллар» работала круглосуточно. Там подавали неплохую еду щедрыми порциями, и поэтому было полным полно народу с избыточным весом и скаредных стариков. Семьи толстяков опорожняли свои тарелки, а старики прихватывали объедки домой в пакетах… кусочки масла, корзинки с булочками, пакетики сахара, полусъеденные куски хорошо прожаренной пикши, овощной салат, фруктовые напитки, жирную картошку-фри. После одной трапезы в «Серебряном Долларе» старики могли питаться дня три.

Закусочная «Серебряный Доллар» располагалась в Нижнем Гамильтоне вдоль дороги, утыканной дешевыми магазинчиками и небольшими пассажами. Был уже почти полдень, и постоянные клиенты закусочной поглощали гамбургеры и сэндвичи с беконом, салатом и помидорами. Я представилась женщине за кассой и спросила о Максин.

— Не могу поверить, что она вляпалась в эти неприятности, — поделилась со мной женщина. — Максин очень ответственная. Очень надежная. — Она поправила стопку меню. — И это происшествие с машиной! — Она слегка округлила глаза. — Максин столько раз приезжала на ней на работу. Он давал ей ключи. А потом вдруг этот неожиданный арест за кражу. — Она фыркнула от отвращения. — Мужчины, что скажешь!

Я отступила в сторону, чтобы дать расплатиться паре. Когда они наполнили мешок бесплатными жевательными резинками, спичечными коробками, зубочистками и удалились, я снова вернулась к кассирше.

— Максин не явилась на заседание суда. Она, случаем, не намекала, что собирается покинуть город?

— Сказала, что собирается взять отпуск, и мы все одобрили. Работала тут семь лет и никогда не ходила в отпуск.

— Кто-нибудь слышал о ней с тех пор, как она ушла?

— Я-то ничего не знаю. Может, вот Марджи знает. Максин и Марджи всегда работали в одной смене. С четырех до десяти. Если хотите поговорить с Марджи, возвращайтесь около восьми. В четыре у нас все занято ранними пташками, а к восьми народ рассасывается.

Я поблагодарила женщину и вернулась в «CRX». Следующая остановка маршрута намечалась в квартире Новики. Согласно сведениям от Кунца Новики жила с ним четыре месяца, но никогда не съезжала со своей квартиры, чтобы обосноваться у него. Квартира была в четверти мили от закусочной, и Новики указала в залоговом соглашении, что живет там уже шесть лет. Все предыдущие адреса были временные. Максин была чистой уроженкой Трентона до самых кончиков своих обесцвеченных волос.

Квартира находилась в жилом комплексе из двухэтажных блочных строений из красного кирпича, устроившихся на островках высохшей травы и разместившихся вокруг щебеночных парковок. Новики жила на втором этаже с входом на первом. В середине персонального лестничного колодца. Никаких удобств в смысле подглядывания в окна. Все квартиры второго этажа имели небольшие балкончики, выходившие на обратную сторону, но мне требовалась лестница, чтобы залезть на балкон. Наверно, женщина, карабкающаяся на балкон по приставной лестнице, будет выглядеть несколько подозрительно.

Я решила пойти прямым путем и просто постучать в дверь. Если никто не ответит, я попрошу управляющего позволить мне войти. Столько раз мне шли навстречу управляющие, особенно если им заморочить голову подлинностью моего поддельного значка.

Бок о бок стояли две входные двери. Одна для верхнего этажа, другая для нижнего. Под звонком двери для второго этажа я прочитала фамилию Новики. Под другим звонком значилась фамилия Пиз.

Я позвонила на второй этаж, а открылась дверь на первом этаже, и выглянула старуха.

— Ее нет дома.

— А вы миссис Пиз? — спросила я.

— Да.

— Вы уверены, что Максин нет дома?

— Ну, полагаю, что так. Через эти тощие стены можно услышать все. Когда она дома, я слышу ее телевизор. И мне слышно, как она там ходит туда-сюда. А помимо прочего, она заглядывала ко мне и предупредила, что ее не будет дома, и просила забирать ее почту.

Ага! Эта женщина забирает почту Максин. Может, у нее и ключ от квартиры Максин имеется.

— Пусть так, но, предположим, она пришла однажды поздно ночью домой и не захотела вас будить? — сказала я. — Или, предположим, ее хватил удар?

— Ни о чем подобном я не думала.

— А вдруг она сейчас наверху на последнем издыхании.

Женщина закатила вверх глаза, но не смогла ничего разглядеть сквозь стены.

— Хммм.

— У вас есть ключ?

— Ну, да…

— А что насчет комнатных растений? Вы поливаете ее цветочки?

— Она не просила меня поливать ее цветы.

— Может, нам стоит сходить и взглянуть. Удостовериться, что все в порядке.

— Вы подруга Максин?

Я втихомолку скрестила пальцы.

— Типа того.

— Тогда, полагаю, не вредно проверить. Я вернусь с ключом. Он у меня на кухне.

Ладно, ну приврала я малость. Но не такая уж плохая ложь, ведь это во имя доброго дела. И, кроме того, она могла бы лежать мертвой в постели. А ее растения могли бы погибать от жажды.

— Вот, — произнесла миссис Пиз, размахивая ключом. Она повернула ключ в замке и толкнула дверь.

— Приве-е-ет, — позвала она певучим старушечьим голосом. — Есть кто дома?

Никто не отозвался, тогда мы вскарабкались на лестницу. Потом постояли в небольшой прихожей и заглянули в гостиную, служившей одновременно столовой.

— Как не прибрано, — заметила миссис Пиз.

«Не прибрано» — не то слово. В квартире был разгром. На следы борьбы не похоже, поскольку ничего не было сломано. Но и не суматоха, устроенная по случаю поспешного бегства и сбора в последнюю минуту. Диванные подушки валялись на полу. Дверцы шкафов были распахнуты. Ящики вытащены из комода и перевернуты вверх дном, содержимое вывалено. Я быстренько прошлась по квартире и увидела ту же картину в спальне и ванной. Кто-то что-то искал. Деньги? Наркотики? Если это ограбление, то весьма странное, поскольку ни телевизор, ни видео не тронули.

— Кто-то обшарил эту квартиру, — сказала я миссис Пиз. — Удивляюсь, что вы не слышали, как расшвыривали ящики.

— Если бы я была дома, то услышала бы. Но, должно быть, залезли, когда я уходила играть в лото. Я хожу играть в бинго по средам и пятницам. И не бываю дома до одиннадцати вечера. Думаете, нам следует заявить в полицию?

— Толку от этого много сейчас не будет.

Кроме того, что дать знать полиции, как я незаконно проникла в квартиру Максин.