Дело о беглом мичмане - Андрей Константинов

«Неплохо стали жить опера, — заметил я про себя. — Я вот даже пейджер позволить себе не мог. Подрабатывают ребята… Впрочем, грех их судить, жизнь сложна…»

— Там вроде ствол необычный? — спросил я, когда Никулин закончил разговор.

— Да, ствол редкий — бельгийский «вальтер» 1935 года.

— «Черные» следопыты?

— Нет, Михалыч, не похоже. Абсолютно новый пистолет, ни пятнышка ржавчины. Эксперты говорят, что такой ствол к ним попал впервые. Проконсультировались даже с одним дедом, ветераном криминалистики, он вспомнил, что такие трофейные «игрушки» у нас после войны появились — офицеры из Германии привозили.

— Ну а охрана где была?

— А-а! В том-то и дело, что Пупыш своих пацанов отпустил. Он в Зеленогорске был с небольшой мужской компанией — бильярд, сауна, девочки… Короче, культурный отдых. Вот и не захотел, видать, чтобы были лишние глаза.

И Антон рассказал, что Пупыш с друзьями развлекался в частном пансионате «Ривьера», но съездить туда у ребят пока нет времени, так как они опрашивают жильцов дома по набережной Колчака. Вдова нефтяного магната, Ольга Викентьевна, пребывает в стрессовом состоянии, и с ее допросом решили немного повременить. Он сказал также, что к оперативному обеспечению следствия подключились Вадим Резаков и Леонид Барсов из РУБОП, мои старые знакомые.

На «вальтере», кстати, обнаружили пальчики. Однако их хозяин в базе Управления не нашелся.

Уютный коттедж из красного кирпича спрятался среди сосен на берегу Финского залива. Туда мы и направились вместе с Антоном и Димой. Хозяйничали в коттедже отставной мичман Валера Воскобойников, мастер на все руки, и его жена, Нина Васильевна. «Корочкам» ребят морячок не удивился. Или не подал виду.

Как мы и предполагали, об учредителях «Ривьеры» супруги даже не слышали…

Устроил их сюда давний приятель Валеры, который давно куда-то пропал.

— Валерий Сергеевич, кто же хозяин этого дома? — спросил я мичмана, когда мы устроились в беседке, сквозь ажурные стенки которой виднелось свинцовое море. — Может, этот человек? — И я протянул Валере фотографию Пупыша.

— Нет, не он, — мичман внимательно всмотрелся в изображение нефтяного магната, — хотя этот бывал здесь… Знаете, мое дело маленькое — подготовить сауну, бухалово, мангал для шашлыка. Потом меня отправляли — типа, займись своими делами, а будешь нужен — позовем. Конечно, видел я всех гостей и ихних девок — глаза-то мне не закроешь. Так вот, по моему разумению, главных здесь двое. Одного зовут Михаил Иванович, чернявый такой мужичок, жилистый… — Мичман задумался. — Все к фляжке кожаной присасывался, а ничего другого не пил. Серьезный, видать, человек. А охрана какая — громилы под два метра! Даже на флоте таких шкафов за всю службу не встречал…

Так — так, уже интересно… Неужели сам Лом сюда наведывался? Точно он, Михаил Иванович Ломакин, олигарх наш уважаемый. Впрочем, какой он, на хрен, олигарх? Скорее я буду танцевать в кордебалете Мариинского театра, чем бандит превратится в добропорядочного бизнесмена!

Не бывает бывших бандитов. Как и бывших ментов…

— Ну а второй кто? — достал я из пачки очередную «беломорину».

— Второй, можно сказать, барин. Полный такой мужик, представительный, бородатый. На старпома моего похож, царство ему небесное… Звали его, дай Бог памяти, имя-то редкое… — Валера вновь задумался и почесал затылок. — Кажись, Роберт. Или Рудольф. Ага, точно — Рудольф Евгеньич. Тоже к нему с большим почтением относились…

Валера улыбнулся, набил трубку и пустил ароматный дымок. Я удивился, увидев у него на предплечье необычную татуировку — пингвина. Вокруг птицы полукружьем было еще зачем-то вытатуировано слово пингвин. Для самых тупых, что ли…

— В Арктике плавали, Валерий Сергеич? — полюбопытствовал я.

Улыбка исчезла с его лица.

— Где я только не плавал, — буркнул мичман.

Глупый пингвин робко прячет…

Что — то меня резануло в его взгляде. Закуривая очередную «беломорину», я незаметно присмотрелся к Валере. Но он, хитрец, почуял — и тут же вернул своему лицу широкую улыбку. Не прост этот мичман, ох как не прост…

Осмотрев напоследок сауну, бильярдную, бар, мы откланялись. На прощание предупредили Валеру, чтобы никому о нашем визите не говорил.

— Вадим, брось темнить, что ты как не родной? — не выдержал я после получасовой беседы с Резаковым.

Мы сидели в его кабинете, и я уже успел выкурить полпачки «беломора», но пока так ничего и не узнал от Вадика.

Резаков тяжело вздохнул.

— Жора, был бы ты опер…

— Вот те на! А кто ж я, по-твоему? — удивился я.

— Я тебя уважаю, Михалыч, ты же знаешь, — сказал Резаков после паузы. — И Обнорского, и других ваших ребят… Но, во-первых, есть у вас люди, с которыми я никогда даже на одном гектаре не сяду. Понимаешь, о ком я говорю? Верно, о Шаховском.

— Вадик! Но я-то не Шаховский.

— И еще один момент, — продолжил Резаков. — Сколько раз такое было — с вами поделишься, а потом, блин, к прокурору на ковер поволокут. Стоит только появиться вашей «Явке с повинной», сразу вопли — опять Резаков с Барсовым слились друзьям-журналюгам!

— Вот видишь, — подхватил я, — хоть сливайся, хоть нет — а все равно вопить будут! Так что давай, колись! По крайней мере, когда тебе вставят, будешь знать — есть за что…

— Нет, Михалыч… После некоторых ваших поступков — это исключено. Вот на хера, скажи, Макс Кононов в больницу к раненому Рустаму Голяку заявился интервью брать, да еще пузырь прихватил?

У Рустама язык без костей, он хоть и при смерти лежал, но такого наговорил… А вы опубликовали, молодцы! Знаешь, как нас начальство после этой статьи дрючило?

Барсов чуть с инфарктом не слег.

— Так, — усмехнулся я. — А скажи мне, дорогой, куда ваш СОБР смотрел, который Голяка охранял?

— Нет, Жора, — сказал Вадим. — Извини… Ничего не скажу. То, что Ломакин с покойным Пупышем в «Ривьере» развлекались, — ты и сам знаешь. Мне ребята доложили, что вы туда вместе ездили.

О том, что Лом и Пупыш при всем том люто друг друга ненавидели, — весь город знал. Сколько они друг другу бензоколонок повзрывали, сколько раз налоговую друг на друга натравливали… А потом — взяли и помирились! Не верю я в это.

— А вдруг? — предположил я. — И потом, ведь были в той компании еще любопытные люди…

— Ты это о ком? — настороженно спросил Резаков.

— Рудольф Евгеньевич, например.

— Ох, Жора, — вздохнул Вадим. — Ну вот куда вы лезете? Неймется вам. Мы уже всей бригадой думаем, как его допросить, чтобы нас при этом начальство не взгрело.

— Да что он за птица такая? — удивился я.

— А ты не знаешь? Совсем, подполковник, от жизни отстал. Вице-губернатор это, Войнаровский его фамилия. В топливной компании Ломакина он город представляет. А заодно интересы Лома в правительстве лоббирует. Такой вот кадр…

Да ваш Спозаранник о нем столько уже понаписал — книгу издавать можно. В серии «Жизнь замечательных людей»…

Правильно говорит Спозаранник «шерше ля фам»! Правда, он почему-то считает, что от этих исчадий ада только зло одно. Однако ведь и польза бывает тоже.

Как — то к нам в Агентство пришел молодой человек, назвавшийся Виктором.

Он чертовски напоминал бандита, старающегося казаться бизнесменом, что у него получалось довольно плохо. Как ни смешно, он пришел пожаловаться нам на своих конкурентов — сутенеров из Ставрополя, которые партиями завозят в наш город своих дешевых проституток и оставляют без работы наших девочек. Оказывается, весь Питер наводнен ставропольскими шлюхами. Мало того, что они дешевые, так еще и пренебрегают регулярным медицинским обследованием, отчего клиенты стали чаще подхватывать заразу. Короче, сутенер Виктор взывал к нашему патриотизму и надеялся, что мы поддержим питерских представительниц древнейшей профессии в их борьбе с заезжими «лимитчицами».

Спозаранник счел, что тема интересная. Гвичия с Модестовым под видом клиентов посетили целый ряд злачных мест для изучения рынка интимных услуг. Зураб при этом горячо убеждал Глеба Егорыча, что для написания статьи нужно эксперимент довести до конца и клянчил на это дело двести баксов. Нонна же заявила Модестову, что просто убьет его, если узнает подробности эксперимента…

Насколько далеко Зураб и Миша зашли в изучении предмета — история умалчивает. Но по крайней мере они стали главными специалистами по проституции в нашем Агентстве. И когда я спросил ребят, нельзя ли найти девочек, обслуживавших дом отдыха «Ривьера», Князь уже через пару дней торжественно вручил мне подробный список — с именами, фамилиями, паспортными данными и даже особыми приметами.

День я потратил на то, чтобы обзвонить девчат. На встречу согласилась лишь одна из них — Татьяна по прозвищу Мерилин Монро.

— Георгий Михайлович? — Я чуть не поперхнулся от неожиданности, когда длинноногая ухоженная блондинка внезапно оказалась у моего столика. — А я вас сразу узнала. — Татьяна, не дожидаясь приглашения, села рядом и достала из изящной сумочки плоскую коробочку сигарет «Вог». Вот только ее южнорусский акцент с этим всем никак не вязался…