Свинцовая метель Афгана - Сергей Зверев

Жест был адресован сообщникам, охранявшим дверь в тамбур позади Локиса.

Однако Локис не стал дожидаться удара в спину. Опершись руками о спинки сидений, он как гимнаст, делающий уголок на кольцах, выбросил вперед ноги и ударил вихлястого в живот. Тот, не выпуская шляпу – из нее на пол посыпались банкноты, – пролетел метра полтора и сел на собственный зад, уронив при этом двоих из своего эскорта. Так костяшки домино, поставленные в ряд, падают от легкого щелчка.

Локис легко перескочил через упавших, а от бросившегося к нему качка в черном кожаном пиджаке, который немного отставал от своих и потому не попал в кучу-мала, увернулся, отпрыгнув с прохода в сторону. Проскочившего мимо него исполнителя перформанса Локис ударил локтем в бритый затылок, и тот, охнув, свалился на своих пытавшихся подняться с пола приятелей. Спешившие им на помощь от противоположных дверей вагона товарищи оказались отрезаны от Локиса этой «кучей».

Володя рванул двери, ведущие в тамбур. Девушка, безучастно смотревшая на свое изображение в темном стекле, не повернула головы. Она докуривала бычок, который, должно быть, уже обжигал ей пальцы, но девушка не замечала этого, как не замечала, казалось, ничего вокруг себя. Это была действительно Зойка, с которой он жил в одном доме, подъезде.

– Малая, ты чего это? Ты чего это тут делаешь? – спросил Локис, дернув ее за плечо. – Куришь? А ну бросай! Курить – здоровью вредить.

Он заставил ее разжать пальцы и выронить окурок. Электричка замедлила ход, и в этот момент в тамбур выскочил один из тех двоих, спешивших с противоположного конца вагона. Локис развернулся к нападавшему и опрокинул его коротким прямым ударом в челюсть. Подручный вихлястого содрогнулся всем телом и рухнул назад в вагон, прямо на руки своему приятелю, бежавшему следом. И тот сразу занялся травмированным товарищем, не изъявляя абсолютно никакого желания общаться с крутым парнем в вязаной шапочке.

Электричка остановилась, и двери с шипением открылись.

– Пошли домой, малая! – строго сказал Володя.

– Я не пойду, – отмахнулась Зойка. – Мне обещали принести!

– Что тебе обещали? Пошли! Конечная!

– Они обещали! Барбадос! Они обещали барбадос![1] – неожиданно завопила девушка. – Ты что, не видишь, что у меня абстяк?![2] Уходи! Уходи!

– Нет уж! Мы пойдем вместе, – безапелляционно заявил Локис, сгреб девушку в охапку и выволок из вагона на перрон.

Зойка попыталась вырваться, но вдруг перестала сопротивляться, обмякла, и почти до самого дома Володе пришлось тащить ее на себе.

2

С вертолета коричневые горы казались застывшими волнами, между которыми узкой лентой петляла грунтовая дорога. Вертолет летел над колонной, состоящей из полутора десятка бронемашин, раскрашенных в желто-коричневые и бледно-зеленые узоры, и восьми тягачей, тянувших за собой белые вагончики-трейлеры.

На бортах боевых машин пехоты были отчетливо видны четыре латинские буквы ISAF. Эта аббревиатура расшифровывалась как International Security Assistance Force – Международные силы содействия безопасности. В состав ISAF, действующих в Афганистане с санкции Организации Объединенных Наций, входили подразделения многих государств, чьи правительства решили оказать помощь этой многострадальной стране в деле восстановления долгожданного мира и спокойствия. Рабочим языком международных сил, естественно, был английский. И в головной бронемашине разговор велся именно на этом языке.

– Командир! – обратился к начальнику молодой офицер с яркими пятнами румянца на бледном лице, которые обычно бывают у всех рыжеволосых людей. – А к чему такое прикрытие? Кроме вертолета еще и бундесверовский самолет-разведчик? Можно подумать, в колонне бог знает какой груз. Это же все деньги, один самолето-вылет «Торнадо» чего стоит? И почему о конечном пункте стало известно в самый последний момент?

Сорокалетний грузный майор Рэдманс с нескрываемой иронией посмотрел на юного конопатого секонд-лейтенанта[3].

– Ты тут недавно, парень, многого еще не знаешь! Не спеши с выводами.

Секонд-лейтенант Уэльс подвигал белесыми бровями и обиженно отвернулся, надув губы. Совсем как капризный школьник, получивший плохую оценку за невыученный урок, но считающий, что учитель просто придирается к нему. «Да, паренек, в тебе, видимо, немало спеси», – подумал майор и сказал вслух:

– Восток дело тонкое. Как ты думаешь, Томми, эти бородатые моджахеды с нами только из-за идеологических разногласий воюют?

– Фанатики, что с них взять, – выдал свою версию юноша. – Темные невежественные люди. Таким задурить голову нетрудно.

– Задурить? Легко сказать! Все не так просто, лейтенант. Совсем не просто. Цена этого фанатизма – сотни миллионов долларов. Вот что подпитывает эту войну.

– Откуда такие суммы? В этом нищем краю? Ведь им даже есть нечего! Тут вся деревня не стоит и пятиста фунтов.

– Не торопись с выводами, Томми. В деревне, куда мы направляемся, ты все увидишь собственными глазами и тогда поймешь.

– Что именно?

– Сколько на самом деле может стоить деревня в Афганистане. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Не понимаю. Здесь, где практически нет воды и плодородной земли?

– Подожди. Сейчас все сам увидишь…

Колонна проехала горный район и начала спуск в долину. Солдаты в бронемашинах уперлись ногами в пол. Вертолет увеличил скорость и, оставив позади колонну, спустился в долину, покружился над ней и вернулся назад.

– Командир, летчики докладывают, угрозы нет, – сообщил конопатый Уэльс, который поддерживал связь с вертолетом.

– Прекрасно, – отозвался майор. – Не люблю, когда угрожают.

Дорога вела вниз к небольшому кишлаку, состоящему из нескольких глинобитных строений, окруженных оградами высотой в человеческий рост. Эти ограды – дувалы, слепленные из глины, смешанной с рубленой соломой, песком и мелкими камнями, поднимались друг над другом уступами. Из-за оград выглядывали плоские крыши невысоких жилищ и чахлые деревца.

Неподалеку от кишлака с гор в долину бежал узкий извилистый ручей, вдоль которого кое-где зеленел скудный кустарник, отчетливо выделяющийся на фоне желтого песка и темных камней. Ручей огибал селение и, сделав почти полную петлю, устремлялся еще ниже, теряясь среди округлых холмов.

За кишлаком вновь начинался горный массив. Холмы, затем скалы, и за ними, далеко на горизонте, на фоне чистого синего неба белым рафинадом сверкали снежные вершины.

Заметив приближение колонны, жители кишлака высыпали на улицы. В основном это были дети и бородатые тощие мужчины в традиционной афганской одежде – длинных светлых рубахах и черных жилетках. На головах у некоторых были чалмы, но в основном все мужчины носили паколи – похожие на береты коричневые шапки. Женщин не было видно, лишь на несколько секунд промелькнула фигура в чадре. Зато было много детишек – суматошных и крикливых.

Судя по внешнему виду местных жителей, к словам опытного офицера о том, что здешние деревни стоят гораздо более пятисот фунтов, следовало бы отнестись с большим сомнением.

Однако майор, несомненно, знал, о чем говорил.

Бронетранспортеры ISAF заняли позицию по периметру кишлака, полностью блокировав селение. Из громкоговорителя несколько раз прозвучал записанный на магнитофон запрет выходить за пределы оцепления. Сначала по-английски, а затем на пушту и дари. Над кишлаком кружил вертолет, готовый обрушить залп ракет «воздух – земля» при любой попытке оказать вооруженное сопротивление.

– Ну, мы как американцы во Вьетнаме, – пробурчал рыжеволосый секонд-лейтенант Уэльс, чья буйная шевелюра была почти целиком упрятана под армейский шлем, но все же местами выбивалась из-под него. – Сейчас еще начнем все напалмом поливать.

– Самое интересное, что ты не ошибся, Томми, – усмехнулся Рэдманс, взглянув на недовольного юнца. – Будет красиво.

Головная бронемашина, в которой находились майор и юный офицер, проехав по центральной улице кишлака, выбралась на его окраину, за которой начинались поля.

– Какая красота! – невольно вырвалось у конопатого, когда он приник к окулярам перископа. В глаза бросился сплошной ковер красных цветов, расстилающийся на бугристом поле за кишлаком. – Это маки! – сообщил он майору, оторвавшись от окуляров. – Ей-богу, маки. Так много!

– Да, Томми, это маки, – не удивился старший по званию. – Райский цветок. Сколько гектаров здесь, по-твоему?

– Думаю, не менее двадцати.

– Вот теперь умножь двадцать на двенадцать тысяч.

– Ну, это, – замялся секонд-лейтенант, – сейчас… Ну это, где-то… двести сорок тысяч. Да?

– Да, сынок, – добродушно согласился майор и подвел итог: – Это поле стоит не менее четверти миллиона долларов. Каждый гектар, засеянный опиумным маком, приносит не менее двенадцати тысяч долларов.

– Наркотики?

– Ты удивительно догадлив, Томми. А сейчас на наших глазах четверть миллиона долларов превратятся в пепел.