Философские обители - Фулканелли

В издании выдержана авторская система курсивов и малых капителей. Последовательно воспроизведён текст полностью набранный курсивом и курсивные написания, инвертированные в обычный шрифт (предисловия Э.Канселье). Названия работ, на которые ссылаются Фулканелли и Канселье, даны курсивом и без кавычек, что в точности соответствует оригиналу. То же касается и научного аппарата. В подстрочных примечаниях названия книг приведены и в оригинале, и в переводе. Например:

Имя автора в оригинале. Название книги в оригинале. — Имя автора в переводе. Название книги в переводе. — Выходные данные в оригинале с сохранением всех особенностей французской библиографии.

Там, где заканчивается подстрочное примечание Фулканелли или Канселье и начинается примечание переводчика или редактора, сноски выглядят так:

Примечание Фулканелли или Канселье. — Фулканелли или Э.К.

Примечание переводчика или редактора. — Инициалы редактора. (Инициалы переводчика не приводятся.)

Подстрочные примечания Фулканелли обозначены арабскими цифрами, нумерация примечаний с каждой последующей страницы начинается с цифры «1» (в соответствии с оригиналом). Подстрочные примечания переводчика и редакторов обозначены звёздочками. Поскольку большинство примечаний принадлежит переводчику, Владилену Каспарову, инициалы последнего не приводятся. Примечания Олега Фомина обозначены О.Ф., Владимира Карпца — В.К.

Для удобства чтения обширных редакторских подстрочных примечаний оставлены лишь самые необходимые.

В конце книги содержатся комментарии: О. Фомина (преимущественно кабалистические, религиоведческие и культурологические), ссылки на них отмечены строчными римскими цифрами, а также В. Карпца (в основном исторические и богословские), эти ссылки обозначены строчными латинскими буквами (в обоих случаях выдержана сквозная нумерация).

Мы сохранили расположение иллюстраций, приводимых Фулканелли и Канселье, в том порядке и точно на том месте, как и в оригинале (в издании, взятом нами за основу, ссылки на иллюстрации в большинстве случаев приводятся либо значительно раньше, либо значительно позже самих иллюстраций). Ссылки на иллюстрации приводятся по ходу текста и в соответствии с оригиналом римскими цифрами, однако в квадратных скобках. Иллюстрации с оборотной стороны снабжены подписями, пронумерованными римскими цифрами, точно так же, как и во французском издании.

Наше издание, как и французское, снабжено указателем, однако со значительными расхождениями: не во всех случаях одно и то же понятие переводилось одинаково (в зависимости от контекста), следовательно, и ссылки указателя на те или иные страницы различаются. Кроме того, для удобства названия книг, на которые ссылаются Фулканелли и Канселье, в указателе даны курсивом, мифологические и исторические персоналии — прописными буквами (в последнем случае прописными буквами обозначено ключевое слово, в скобках — дополнительное), все остальные понятия — обычным шрифтом. Ссылки на комментарии и подстрочные примечания переводчика и редакторов в указателе не даются за исключением тех случаев, когда в подстрочном примечании приводится перевод содержащихся в текстах Фулканелли и Канселье латинских или каких-либо других слов и сочетаний, не переведённых ими самими на французский язык.

В нашем издании принята система сокращений для наиболее часто повторяющихся ссылок на уже существующие на русском языке книги. Тексты, на которые ссылаются или которые цитируют Фулканелли и Канселье, сверены по ранее опубликованным переводам и приведены с последними в полное соответствие.

Используются следующие сокращения:

ДКМ. — Василий Валентин. Двенадцать ключей мудрости. — М.: Беловодье, 1999.

ИС. — Бержерак Сирано де. Иной свет, или Государства и империи Луны. // В сб.: Зарубежная фантастическая проза прошлых веков. — М.: Правда, 1989.

КЭА. — Канселье Эжен. Алхимия. — М.: Энигма, 2002.

Олег Фомин

Фронтиспис. Руан. Усадьба Бургтерульд. Саламандра (XVI в.).

Предисловия

Братьям Гелиополиса

К первому изданию

Алхимия, которую долгое время считали химерой, всё более привлекает к себе внимание научного мира. Работы учёных о строении материи, их недавние открытия со всею очевидностью доказывают возможность разложения химических элементов. Теперь уже никто не сомневается, что тела, прежде считавшиеся простыми, на самом деле сложны, и гипотеза о неделимости атомов больше уже не находит себе сторонников. Мироздание утеряло обманчивую косность, и вчерашняя ересь превратилась сегодня в догму. Действуя на удивление схожим образом, хотя и с различной силой, жизнь проявляет себя в трёх прежде разделённых царствах, оказавшихся тождественными. Происхождение и жизненная сила трёх элементов прежней классификации оказались одинаковы. Косная субстанция открылась как живая. Существа и вещи эволюционируют, бесконечно порождая новые образования. Благодаря многократным обменам и сочетаниям они отдаляются от первоначального единства лишь для того, чтобы в результате последовательных разложений вновь обрести исконную простоту. Божественная гармония великого Целого — огромный круг, по которому движется вечно деятельный Дух, и центром этого круга служит уникальная живая частица, истёкшая из творческого Слова.

Сбившись с дороги, современная наука пытается на неё вернуться, понемногу впитывая в себя древние представления. Как и в прежних цивилизациях, прогресс человечества подчиняется неоспоримому закону вечного возвращения. Вопреки всему Истина в конце концов одержит верх, хотя приближаемся мы к ней медленно, с трудом, извилистыми путями. Рано или поздно здравый смысл и простота одолеют предрассудки и пустые разглагольствования, «ибо, — как учит Писание, — нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, что не было бы узнано» (Матф. 10:26).

Не следует, однако, думать, что традиционная наука, различные части которой Фулканелли собрал воедино, излагается в настоящем труде в общедоступной форме. Автор вовсе не стремился к этому, и просчитается тот, кто надеется познать тайное учение путём простого прочтения. «Наши книги не для всех, — не раз повторяли старые Мастера, — хотя прочесть их мы предлагаем каждому». Чтобы усвоить основы науки, которая никогда не переставала быть эзотерической, необходимо приложить немалые усилия. Поэтому Философы и утаили её начала от непосвящённых, скрыли древнее знание за завесой слов и аллегорий.

Невежда не простит алхимикам их верности суровой дисциплине и законам, которым те добровольно следовали. Не избежит, я знаю, подобного упрёка и мой учитель. Но ему прежде всего приходилось выполнять божественную волю, подательницу света и откровения. К тому же он должен был подчиняться общему правилу Философов, которое требует от посвящённых неукоснительно соблюдать тайну.

В эпоху античности, и особенно в Египте, это изначальное требование относилось ко всем наукам и техническим видам искусства. Художники по эмали и стеклу, золотых и серебряных дел мастера, мастера по керамике и литью трудились в храмах. Рабочий персонал цехов и лабораторий был частью сакральной касты и по существу состоял в ведении жрецов. Начиная со средних веков и по XIX в. история пестрит многочисленными примерами подобных организаций, будь то рыцарство (Chevalerie), монастырские ордена, франкмасонство, цеховые корпорации, компаньонам:. Эти многочисленные ассоциации, ревниво хранившие тайны своей науки или своего ремесла, всегда носили мистический или символический характер, в них соблюдались принятые издревле обычаи и практиковалась религиозная мораль. Известно, например, каким большим уважением в глазах монархов и князей пользовались художники-витражисты и как те препятствовали разглашению тайн, связанных с благородным искусством работы по стеклу.

Эти строгие правила имеют глубокий смысл, и их причина, на наш взгляд, проста: привилегия владеть знаниями должна принадлежать узкому кругу людей. Когда знания становятся общедоступными, когда они распространяются без разбора и массы слепо пользуются ими, самые прекрасные открытия приносят больше вреда, чем пользы. Природа человека влечёт его к злу. То, что могло бы принести ему благо, чаще всего обращается в свою противоположность и в конечном итоге становится орудием его падения. Современные способы ведения войны, увы — самое разительное и самое печальное свидетельство пагубного состояния человеческого ума. Homo homini lupus*.

Несправедливо перед лицом столь серьёзных опасностей порочить память наших великих предков незаслуженной укоризной за то, что они изъяснялись излишне замысловато. Надо ли их осуждать всем скопом и презирать за частые недомолвки? Философы поступают мудро, обходя свои труды молчанием и облекая свои откровения в притчи. Уважая общественные установления, они никому не наносят вреда и обеспечивают своё собственное спасение.