Ностальгия - Виктор Точинов

Ничего из этих мыслей он вслух не произнес. Начал было интересоваться женихом: кто сам, кто родители, неплохо бы познакомиться… Но тут выяснилось, что в трехдюймовке запасен другой снаряд: а еще, папочка, ты достаточно скоро станешь дедушкой. Готовься.

Да-а-а… Вот так она и подкрадывается, злодейка-старость. Подползает по-пластунски, и, как диверсант зазевавшегося часового, — ножом по горлу. Вроде и со здоровьем проблем нет, и чувствуешь себя, как в тридцать, — так нате вам: дедушка. Другой статус, как ни крути. Стариковский.

Наташка передохнуть и освоиться с новым статусом не дала: очень ее интересовало, как папочка намеревается поспособствовать семейной жизни дочери, зятя и будущего внука. Особенно в жилищном вопросе, жить с малышом в студенческой общаге — не вариант… Поможет со съемной квартирой? Или пустит по месту прописки?

Прописана дочь была здесь, в трехкомнатной квартире Сергея. Места хватило бы и для молодой семьи, но… С другой стороны, можно и разменять, много ли ему надо, вон, две комнаты фактически нежилые, пылью зарастают. Но…

Он встал, шагнул к холодильнику, достал запотевшую бутылку водки, — всё молча. Потом задумчиво следил, как тоненькая прозрачная струйка повисла в воздухе, соединив два относительно сообщающихся сосуда…

Наташка притихла в тревожном ожидании, знала: характер у папочки достаточно непредсказуемый. Может приятно удивить, а может ой как даже наоборот…

Сергей проглотил водку, не почувствовав ни вкуса, ни градуса. Запоздало сказал, накалывая на вилку маринованный огурчик:

— За молодую семью! За новую ячейку общества!

Не хотел, но прозвучало отчего-то весьма ехидно, лицо у дочери стало нехорошим, и он торопливо добавил:

— Въезжайте и живите! Места хватит — детская, гостиная, спальня… Только уж извини, зятя тут прописывать я пока не буду. И кое-что из обстановки заберу.

— А ты? — спросила Наташка, причем сумела интонацией вопроса передать сложную гамму чувств: радость, удивление и легкое недоверие. — К ней?

С Дашей он дочь познакомил — когда тешил себя дурной надеждой, что всё там всерьез.

— А я начну новую жизнь, — твердо сказал Сергей, и сам понял: не пустая декларация, так и будет.

Спустя час после ухода дочери он позвонил Угалаеву, поздравил с Миллениумом, выслушал ответные поздравления-пожелания, слегка удивленные… Затем выдержал паузу и произнес два слова:

— Я согласен.

Новая жизнь началась.

2

Проект, к работе над которым привлек Сергея старый знакомец Угалаев, носил название — условное, рабочее — «Русский Куршевель». Условное, но вполне объясняющее суть дела.

Куршевель… Какой же русский не любит заграничных курортов? Любят все, но каждый предпочитает что-то свое. Скажите, где вы отдыхаете, — и вам скажут, кто вы. По крайней мере, достаточно точно определят, сколько вы зарабатываете в год… Турция? Болгария? Кипр? — да вы, милостивый государь, дешевка, наивно считающая: то, что отстегивает вам хозяин, — и есть деньги. Юго-Восточная Азия? — фу-у-у, какой моветон, приличные люди туда давно уже не ездят… Лазурный берег? — ну, может и стоит присмотреться к вам чуть повнимательней… Но если прозвучит волшебное название: Куршевель, — то попытки оценить вас в рублях, долларах, евро мгновенно прекратятся. Куршевель — это не признак богатства. Это статус. Это — вхожесть . Это близость к элите, к сливкам, к самым-самым.

Всё это Угалаев, понятное дело, Сергею не рассказывал. Тот и сам понимал, не вчера на свет появился. Но что обозначало определение «Русский»?

То и обозначало. Курорт, по статусу сравнимый с Куршевелем, — но у нас. Для сливок. Для элиты. Для самых-самых. Новой кремлевской элите — новый курорт. Сергей тогда хмыкнул недоверчиво: такой статус просто так не получишь… Можно взвинтить цены, чтобы отсечь шушеру, считающую, что миллион рублей — большие деньги. Можно вложить бешеные бабки в здания, в инфраструктуру, в рекламу, в прочее… И — все равно пролететь. В лучшем случае набегут парвеню, выскочки с дурно пахнущими капиталами, этим всё и закончится.

Угалаев покивал: молодец, зришь в корень. Деньги важны, кто бы спорил. Но еще более важно, кто стоит за проектом. Кому не надо ни копейки в рекламу вкладывать, достаточно просто-напросто поехать отдыхать в определенное место… И оно вмиг станет модным , как по мановению волшебной палочки. Между своими, между самым узким кругом. Узким, но высшим, — а остальные сами налетят, и зазывать не надо. Как мухи на мёд. Или как на другую субстанцию.

И кто же этот волшебник с палочкой? Сергей, помнится, тогда был настроен весьма скептично. Навидался, знаете ли. Всяких разных проектов, за которыми какие только киты якобы не стояли… Или китам стоять не на чем, да и нечем? Неважно, так или иначе кончалось всё пшиком.

Угалаев сказал, кто. Шепотом, на ухо. Позерство, конечно, — подслушать их никто не мог. То есть мог, с применением всяких шпионских штучек-дрючек, но такую вероятность оставим для малобюджетных сериалов.

Сергей ахнул: неужто Сам? Названное имя впечатляло. Более чем. Угалаев улыбнулся — этак победительно, словно именно он, и никто иной, подписал Самого на участие в проекте.

И где же планируется Куршевель а-ля русс? А вот этого, старик, я тебе сказать не могу, покачал головой Угалаев. Большой секрет. Представляешь, как там вздорожает землица в округе? Цены рванут вверх не то что как на дрожжах, — взлетят, как земля, выброшенная взрывом из воронки. Скупка идет, сам понимаешь, — но исподволь, осторожно. Ни к чему светить проект раньше времени.

Сказать не могу — сейчас. Но если согласишься на то, что тебе предлагают, — скажу, есть такие полномочия. И можешь неплохо приподняться. Вложишь заначку в тамошнюю землю — дело беспроигрышное. В непосредственной близости к телу ничего тебе купить не дадут, и не мечтай, все уже схвачено. Но в более обширной VIP-зоне есть еще возможность…

А что именно предлагают? — поинтересовался Сергей.

То, что ты хорошо умеешь, естественно. Имеется у проекта один аспект, о котором сразу как-то не подумали. Упустили из виду. Теперь спохватились — и есть шанс впрыгнуть в трамвай, уходящий к светлому будущему. Светлому не для всех, но для нас с тобой точно. Потому что если мы там зацепимся … — Угалаев даже мечтательно зажмурился, видно, такие уж ослепительные перспективы вставали перед его внутренним взором.

Что именно он умеет хорошо делать, Сергей в общем-то понимал вполне отчетливо. Ясное дело, не о его «девичьей» специальности идет речь — забыл все давно и прочно, и с трудом даже представлял, чем сейчас занимаются инженеры-системотехники. Учили его работать на таких гробах… каменный век по сравнению с нынешней компьютерной машинерией.