Говорит Гитлер. Зверь из бездны - Герман Раушнинг

Конечно, трудно поверить, что в Европе, только-только залечившей раны мировой войны, с радостью ждали новых катаклизмов. Автомобили, радио, телефон, кинематограф, — все взывало к наслаждению жизнью. Хотя наслаждались не все, имелись и некоторые издержки, в основном для проигравшей войну Германии. Пустяки: непомерные репарации и деньги, больше похожие на комиксы из-за быстро растущих нулей, карточки на хлеб и наглое торжество менял, непрерывно работающее правительство и полная неразбериха в стране, граничащая с неряшеством, а еще новый Вавилон — Берлин, где рядом расположились русские большевики и белогвардейцы, немецкие социал-демократы и нацисты. С одной стороны, инфляция разорила средний класс, с другой, правительство Веймарской республики предоставило рабочим социальные гарантии, право на забастовки, частичный контроль над предприятиями. Казалось бы, пролетариат, глина марксистов и социал-демократов, должен чтить своего демиурга. Но… первая политическая организация, в которую вступил Гитлер, называлась Рабочей партией, уже потом из нее выросла национал-социалистическая, и тс же опекаемые социал-демократами рабочие незаметно, но как-то вдруг стали приходить на митинги нацистов. За души верующих шла отчаянная борьба. Дело доходило до драк. Из драк выросли штурмовики. А дабы не колотить своих, удальцов по охране митингов и шествий вырядили в коричневые рубашки и повязки на рукава, красные с белым кругом и свастикой в нем. А потом факела, ровные шеренги, твердый взгляд, плечом к плечу — сила. Обывателя это влечет. Мощь, красота. Левые Германии, скомкав марксистский миф о грядущем золотом веке в абстракции политэкономии и классовой борьбы, забыли о ритуале. Миф без ритуала превращается в сказку. Сказки забывают. А вот в Советской России товарищи шли верным путем. И будущий вождь Третьего Рейха не постеснялся заимствований. От врага — лучшее. В "Майн Кампф" Гитлер, конечно, об этом умолчал, но в тесном кругу, хорошему собеседнику — можно.

"Я многому научился у марксистов. И я признаю это без колебаний. Но я не учился их занудному обществоведению, историческому материализму и всякой там "предельной полезности". Я учился их методам. Я всерьез взглянул на то, за что робко ухватились эти мелочные секретарские душонки. И в этом вся суть национал-социализма. Присмотритесь-ка повнимательнее. Рабочие спортивные союзы, заводские ячейки, массовые шествия, пропагандистские листовки, составленные в доступной для масс форме, — все эти новые средства политической борьбы в основном берут свое начало у марксистов… Национал-социализм — это то, чем мог бы стать марксизм, если бы освободился от своей абсурдной искусственной связи с демократическим устройством", — говорил Гитлер Раушнингу.

Побежденных тешит героика. Комплекс неполноценности врачуется легендами о предательстве. И в старые мехи вливаются новые вина, и грядущими победами пьянятся сердца. "Массам нужны какие-нибудь фантазии — и они получают прочные, устойчивые формулировки", — признается Гитлер. Не публично, естественно. Для публики существует "Майн Кампф". Но в "Майн Кампф" не написано о том, чего на самом деле хочет Гитлер и что должен совершить национал-социализм. Эта книга для масс. Но у национал-социализма есть и тайное учение", — такими словами предваряет Герман Раушнинг книгу, нацеленную как раз на раскрытие этих тайн, далеко отстоящих от пропагандистских строк нацистской библии.

К сожалению, объем предисловия не даст достаточной палитры для того, чтобы отобразить политическую пестроту послевоенной Германии. На эту тему написаны горы книг, как, впрочем, и о феномене самого Гитлера. Большинство из них, построенные на на скрупулезной константации фактов и весьма традиционном анализе, заняты объяснением происшедшего, того, как Гитлер реализовывал свои планы. А психопатия, бред, мания, человеконенавистничество, некрофилия в конце-концов,[7] — ложатся в основу его безумных замыслов. Немецкий народ в трактовке такого рода исследований также охвачен массовым безумием, каким-то сверхъестественным способом он обращается в податливую глину, из которой этот безумный гончар лепит своего Голема. Неудивительна реакция Повеля и Бержьс, озадаченных столь блестящим "снятием" проблемы. "Наши историки целомудренно облачают живую фантастику нацистской Германии в одежду механических объяснений. Но как же так? Разве Германия в дни зарождения нацизма не была страной точных наук? Разве повсюду в мире не уважали германскую методику и логику, научную строгость и честность?.. И вот в этой стране… в стране Эйнштейна и Планка появляется "арийская" физика! На родине Гумбольдта и Геккеля создают расовые науки наговорят о расах!" — восклицают авторы нашумевшего "Утра магов".[8]

Чего же на самом деле хотел Гитлер? Фромм, например, утверждает, что Гитлер был некрофилом. Конечно, не только в грубо-физиологическом смысле. Сублимация некрофилии в политику есть, по Фромму, мания порядка, вечности, законченности. Неподвижно только мертвое. Тысячелетний Рейх, застывший в своих институтах, ни что иное, как вечный труп. Внешне как-будто все выглядит так. Во время оно все происходит, затем — все повторяется. В такой культурный цикл замкнуты традиционные общества. [9] Но послушаем, что по этому поводу говорит сам Гитлер.

"Мы — Движение. Ни одно слово не выразит нашу сущность лучше. Марксизм учит, что мир изменяется в результате глобальных катаклизмов. Тысячелетний Рейх сошел с небес, как небесный Иерусалим. После этого всемирная история должна прекратиться. Развития больше нет. Повсюду воцарился порядок. Пастырь пасет своих овец. Вселенная закончилась. Но мы знаем, что не существует конечного состояния, не существует вечности — есть только вечные превращения. Только то, что умерло, свободно от превращений. Прошлое — неизменно. Но будущее — неистощимый и бесконечный поток возможностей для создания новых творений".

Занятно. Гитлер — даос? Цель — ничто, главное — движение? И все же западный телеологический архетип мышления так просто в покос не оставит. Движение — куда, для чего? Канетти обзывает Гитлера "рабом превосходства". "Маниакальное стремление превосходить связано, как я показал в "Массе и власти",[10] с иллюзией дальнейшего роста (Выд. — Э.Канетти). Последнее же воспринимается как своего рода гарантия дальнейшей жизни". В этом пассаже к элементам психоанализа примешивается магия. Пока пирамида строится — фараон должен жить. Но жизнь вождя протекает не только под его физической оболочкой. В государствах древности и их рудиментах, традиционных обществах современности, власть и ее источник, бог-царь, были сакральны. Считалось, что жизненные функции монарха магически распространяются на жизнь государства. Теперь подобное ощущение своего тела получает название — паранойя. "Тело параноика — суть его власть, с нею вместе оно расцветет или съежится", — считает Канетти, находя подтверждение своим словам в факте того, что Гитлер старательно оберегал свои чувства от негативных впечатлений: он избегал смотреть на ужасные разрушения городов Германии, отмахивался от дурных вестей с фронта. Гитлер, несомненно, был параноиком. Но не параноиками ли были жрецы ацтеков, питая свое жестокое Солнце кровью пленников вместо того, чтобы искать выгоду в их эксплуатации? Раушнинг в этом вопросе метче. Гитлер — это "Зверь из бездны", он — "представитель иного мира, вырвавшийся в XX век из глубины веков". Где искать этот мир? Что ж, давайте посмотрим на свастику. Этот древний символ, загнутыми концами креста обозначал движение солнца. Есть свастика посолонь и обратная. Фашистское солнце восходит на Западе и катится на Восток. В этом можно искать скрытый смысл — обращение хода времен, или… это взгляд оттуда, из Зазеркалья, где левое оборачивается правым.