Митридат - Полупуднев Виталий Максимович

– О Неоптолем! – вскричал глава рода Ахаменов Парфенокл. – Ты удостоен внимания и награды от богини смелых и сильных! Ты – герой!..

Вспоминая это, наварх испытывал двойное чувство. Удовлетворенное тщеславие рождало приятную легкость на душе. Но тут же словно облачко набегало на сияющее солнце его успехов. Его власть на этом кончалась, и даже золотая Ника была всего лишь прощальным подарком. На Боспор ехал другой, более знатный и близкий Митридату человек, его сын и наследник! Отныне он будет стоять над этой толпой, ему будут курить благовония и вручать дорогие подарки. А тому, кто воевал и вынес на своих плечах все заботы по умиротворению Боспора, придется уйти в тень, а то и вообще оказаться отстраненным от дел! Разве предугадаешь поступки и капризы царей, этих земных богов?..

И невольно приходили в голову события не столь далекого прошлого. В минувшей, второй по счету войне Митридата с Римом, два брата, полководцы Архелай и Неоптолем, были близкими людьми у понтийского трона. Но страшные поражения, которые последовали за столь же разительными победами, изменили все!.. Архелай, старший брат, вошел в немилость и, боясь царского гнева, бежал к римлянам. А Неоптолем, после досадного поражения его флота под Тенедосом, когда Лукулл разгромил его, также перестал пользоваться благосклонностью Митридата. Правда, Неоптолем отрекся от брата-изменника и принес царю страшную клятву, заявив, что в случае поимки или пленения Архелая он лично казнит его!.. Этим наварх сохранил место в войске царя понтийского. Но уже не получил должности главноначальствующего над царским флотом, а был послан в далекую Тавриду усмирять боспорцев. Здесь он постарался показать себя и заслужил царскую милость – был оставлен временным правителем в Пантикапее. Но ненадолго, на какие-то полтора года!.. Теперь он, видимо, будет принужден возвратиться в Синопу, чтобы получить новую должность! Какую?.. Льстивые боспорские архонты намекали ему, что он опять станет навархом царского флота, и просили его быть их надежным проксеном – представителем в понтийском царстве. Обещали немалые подношения. И золотая Ника явилась как бы залогом их дружбы. Но одни боги да царь Митридат знают, что ждет его в недалеком будущем – почет и слава или испытания и унижения… Жаль терять власть! Кто однажды вкусил от ее плодов, тот уже никогда не примирится с уделом маленького, подчиненного человека!

Жарко. Голуби купаются в прозрачной голубизне летнего неба, солнечный свет и тепло льются на возбужденную, смеющуюся толпу. Всем интересно поглазеть на торжество, увидеть сильных и богатых боспорского мирка, а главное – не упустить случая взглянуть на нового повелителя Боспора, сына легендарного Митридата. Кораблей еще не видно, но уже поданы крытые экипажи, запряженные ретивыми конями. У жертвенника толпятся жрецы в белых балахонах, с зелеными ветвями в руках, готовые предложить прибывшему владыке принести благодарственную и умилостивительную жертву богам.

Всюду чувствуется хозяйский глаз. Многоцветные толпы горожан, как шумные волны моря, ограждены стальными рамками лучших воинов, образовавших широкую дорогу от порта к акрополю. Молодые рабыни пришли с корзинами свежих цветов и стали разбрасывать их по мостовой, пятясь задом.

Неоптолем потеет под жаркими лучами солнца и окидывает заботливым взглядом все вокруг, стараясь вовремя заметить и устранить непорядок.

– Жертвенные животные приготовлены? – спрашивает он глуховатым голосом Левкиппа, старшего жреца Зевса Спасителя, признанного главу жреческих кругов города.

Левкипп – сухой старичок, его белоснежная голова украшена золотым обручем. Он славится мудростью и странностями, внушающими всеобщее уважение, воспринимаемыми народом как признак его близости к богам. Преклонный возраст и внешняя отрешенность от обыденных дел не мешают ему быть одним из самых влиятельных людей Пантикапея, осуществляющих гармонию отношений между богатой и властной верхушкой общины и всегда недовольным демосом. Замечательной особенностью его внешности могут считаться ясные, как у младенца, лучистые глаза, которые все видят и примечают, хотя большую часть времени обращены в сумерки храма, где он ведет беседы с изваянием всесильного бога. Его маленький, сморщенный рот, окруженный пожелтевшей растительностью, умеет говорить слова, к которым все прислушиваются. Сейчас жрец шепчет что-то невнятное, делая в воздухе жесты узловатыми руками, напоминающими куриные лапы.

– Смотрите, смотрите, Левкипп советуется с богами, – говорят люди, показывая на него пальцами.

Левкипп на миг прекратил свои бормотания и устремил острый взгляд на Неоптолема, словно вдумываясь в его вопрос.

– Животное одно, – отвечает он высоким, чистым голосом, шевеля крючковатыми пальцами, – и алтарь один! Вот он! Богохранимый наместник после того, как ступит ногой на священную землю Тавриды, сразу будет окроплен водой источника Кибелы и принесет жертву богам…

– Жертва – это хорошо, – вздыхает Неоптолем озабоченно, – но долго все это. Ведь времени впереди достаточно, царевич еще не раз посетит храмы и воскурит богам жертвенный дым и фимиам! А сейчас, на жаре…

– О Архистратег! – проникновенно и настойчиво возражает жрец, – как можно нарушить обычаи, данные нам свыше? Царевич впервые встретится с нашими богами и должен немедля уверить их в своей любви и уважении к ним!.. Без жертвы этого не сделаешь, боги обидятся, а гнев богов чреват нежелательными последствиями.

– Ну ладно!.. Только не тяни этого дела, а поскорее! Эй, Митраас, куда это молодежь разбежалась? Кто будет петь гимн? Не я же со жрецом Левкиппом!.. Тьфу ты, черный демон! Собери их и прикажи не расходиться!

Увидев в руках Парфенокла изрядный свиток папируса, он сморщился. Почтенный архонт из рода Ахаменов, который вчера вместе с ним был пьян, сегодня готовился выступить перед Махаром с приветственной речью.

– Послушай, Парфенокл, – с дружеским видом обратился к нему наварх, – не надо слишком длинных речей! Я знаю, ты одарен по ораторской части, и вижу, что твой свиток имеет не менее пяти локтей длины! Не много ли?.. Видишь сам, какой зной, царевич растает под солнцем, пока выслушает тебя, да, чего доброго, разгневается! Подумать только – сперва жертва богам, потом пение гимна и крики народа, да еще твоя длинная речь! Получится затяжка!.. Успеешь наговориться, предстоят пиры и встречи, там тоже понадобится что-то сказать!