Философия красоты - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще больше мог бы рассказать Тадеуш, хозяин «Златого мяста», давний приятель Лепеша, в чьем доме алхимик, предчувствуя арест, укрыл большой деревянный короб. После смерти Иоганна, запечатанный сургучом ящик Тадеуш отволок в погреб и упрятал за бочками с пивом. Срывать печать с изображением непонятного зверя, он не решился, да и не любопытен был Тадеуш. Только изредка, перебрав пива, спускался в погреб и подолгу сидел, рассматривая короб.
Иоганн предупреждал, что внутри находится нечто весьма и весьма ценное. И опасное.
Продать бы…
Творец
День не удался. Сначала эта статья в газете: дескать, известный, знаменитый, уважаемый Николас Аронов не чурается воровства. Крадет он не серебряные ложки, не бриллианты и даже не народное достояние, что в современной России уж и за грех не считается, нет, Ник-Ник нагло ворует идеи у молодых и неизвестных модельеров. А еще жестоко эксплуатирует бедолаг, присваивает себе чужие заслуги, и при всем этом строит из себя этакого благодетеля, ратующего за развитие отечественного модельного бизнеса. Бред, конечно, но все равно обидно.
Больше всего Ник-Ника покоробили не прямые обвинения, а грязные намеки, дескать, не модельный дом содержит господин Аронов, а бордель экстра-класса. Бордель… это ж надо было придумать такое. Определенно репортер, накропавший сей мелкий пасквиль, – злобный сексуально озабоченный тип, который только и способен, что завидовать чужому успеху. Наверное, в другое время Ник-Ник легко выбросил бы дурацкую статью из головы, но, как уже говорилось, день не задался.
Следующим неприятным моментом стал скандал с Айшей. Если быть точнее, то скандалила именно Айша, а Ник-Ник терпеливо выслушивал претензии. Впрочем, претензий, как таковых, было немного: Айша хотела денег и свободы. Условия контракта ее, видите ли, не устраивают, а когда-то она на этот контракт молилась. Айшины вопли разбудили мигрень, свинцовыми шариками укоренившуюся в области висков.
Дура. Все модели – дуры, а эта…
На Айшу он найдет управу, напомнит ей, кем она была и кем стала. Терпеть ее истерики осталось недолго, ведь портрет почти закончен, а значит, время знойной Айши минуло. Дописать портрет и…
Предвкушение грядущего поиска успокоило, и Ник-Ник расслабился, представляя, как будет колесить по городам, вглядываясь в лица, старые и молодые, простые и сложные, круглые, овальные, треугольные, белокожие и смуглые, такие разные и в то же время одинаковые. Поиск будет длится долго, но в конце концов, Ник-Ник отыщет ЕЕ, и все начнется сначала.
Ник-Ник расслабился, Ник-Ник успокоился, а зря. Но кто бы мог подумать, что Роми́, милый талантливый мальчик Роми, на которого Ник-Ник возлагал большие надежды, окажется предателем? Аронов в жизни не поверил бы, что такое возможно, но документы, собранные службой безопасности, говорили сами за себя. Роми – по паспорту Роман Сумочкин – сливал конкурентам информацию о новых разработках "л'Этуали", а еще помог переманить трех перспективных девочек. Коллекцию под его именем видите ли пообещали выпустить. Дешевка, да кому он нужен!
Рома Сумочкин!
Предатель.
Разбирательство с мальчишкой Ник-Ник решил отложить до завтра: оно обещало быть долгим, нудным и слезливым. Роми станет умолять о прощении и клятвенно пообещает, что ничего подобного не повторится. А, когда поймет, что все просьбы и обещания пропадают втуне – Ник-Ник предателей не прощал – перейдет к угрозам. Неприятно, ой как неприятно…
Да, это дело подождет до завтра, на сегодняшний вечер у него есть занятие.
Когда премию "Золотая игла", учрежденную каким-то банком, которому захотелось вдруг продемонстрировать свое богатство хороший вкус, вручили не Николасу Аронову – а ведь учредители почти на коленях умоляли принять участие в дурацком конкурсе и Ник-Ник согласился исключительно по просьбе хорошего приятеля – а какому-то никому неизвестному мальчишке, Ник-Ник почти не удивился.
День такой. Поганый. И не нужна ему эта премия, пустой звук, пшик, сегодня есть, а завтра нет, и с мальчишкой этим также будет. Сегодня есть, а завтра нет. И имени его никто не запомнит, то ли дело Николас Аронов. Николас Аронов – это даже не имя, это марка, брэнд, альфа и омега красоты. Целая Вселенная, которой нет дела до каких-то там банков и мелких премий, ими учрежденных.
Но обидно, право слово, обидно. Уже завтра полетят слухи-сплетни, дескать, выдохся Аронов, уступил гению из глубинки, особо ретивые станут гавкать, что давно уже наблюдали признаки упадка, что все к тому шло и "л'Этуаль" доживает последние месяцы…
Ну почему все в один день? И Айша, гадкая девчонка, не упустила момент, чтобы укусить побольнее. Слово за слово и вспыхнул скандал – Ник-Ник уже и не помнил, когда он в последний раз скандалил, вот так, с воплями, взаимными обвинениями и использованием ненормативной – фу, какая гадость – лексики. Скандал закончился пощечиной, которую Аронов влепил Айше – придется завтра прощения простить, а эта гадина несомненно воспользуется чувством вины и выклянчит себе какую-нибудь поблажку. К примеру, шубу из последней коллекции, дорогая штучка, но, бес с ней, с шубой, Айша пока важнее.
Раздражение сказочным змеем свивалось в груди, и мигрень с новой силой в виски вгрызается. Нет, так он определенно не заснет, а на завтра будет мучиться головной болью пополам с раздражением.
И припарковав машину у обочины, Ник-Ник выбрался наружу. Прогулки всегда помогали ему прийти в себя, а вечер сегодня замечательный, вроде и осень на дворе, но еще тепло, воздух относительно свежий, ветер ласково перебирает пряди волос, успокаивает. Как давно он не гулял, просто так, без всякой цели, без спешки, наслаждаясь каждой минутой. Все проблемы-заботы остались в машине, и можно представить… или ничего не представлять, просто идти по улице, как когда-то давно, в детстве, когда не хотелось возвращаться домой, а хотелось бродить по городу ночь напролет.
Сладкое наваждение отпустило не сразу, оно медленно растворялось под грузом забот, а растворившись окончательно, оставило после себя томный привкус сентябрьских сумерек и ночных фонарей.
Ну, и куда он забрел? Как теперь машину искать? В московских дворах запутаться – раз плюнуть, а уж неприятностей на свою голову найти – тут и раза не надо, только подумай, а они, неприятности, уже здесь. Ник-Ник шел быстрым шагом, кожей ощущая грядущую беду. Откуда? Он не знал, вроде бы все спокойно:
