Прямой эфир (сборник) - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Two One
Владимир Петрович Пресняков
Мой сын большой мастер розыгрыша.
Дело было на Канарах. В гостинице, в которой мы остановились, Вовкин директор Людмила звонит сыну в номер с ресепшен. А Вовка ей и говорит:
– Представляешь, мы только сняли клип, а его уже здесь показывают!..
– Как?! – удивилась Люда.
– А вот так, – отвечает ей Вовка. – Попроси, чтобы тебе там включили двадцать первый канал.
Люда – к портье, как может объясняет, что ей нужно. Показывая на большой телевизор в холле, она быстро вспомнила школьный английский:
– Channel Two One, please!
He сразу, конечно, но работники гостиницы поняли, что даме вдруг срочно понадобился двадцать первый канал. Как можно деликатнее, при помощи жестов и того же английского, они попытались объяснить сеньоре, что она может подняться к себе в номер и смотреть там по телевизору всё, что ей угодно.
– Я не успею! – расшумелась русская сеньора. – Мне нужно немедленно!..
За стойкой ресепшен – непонимание момента.
– Там показывают такое важное для меня! Воспитанные испанцы мягко, но настойчиво предлагают пройти в свой номер.
– Two one!.. – показывает Люда на пальцах – два и один – непонятливым работникам отеля.
– Увы, – крутят те в ответ головами. – Нет!
– Вы бездушные! – осознав, что всё равно уже опоздала, констатировала Люда и ушла, обиженная.
В номере включает телевизор, настраивает на двадцать первый канал, а там – вовсю резвятся немцы:
– Уф-ф! Я, я! Дас ист фантастиш!
В общем, двадцать первый оказался порноканалом. Потом Люда три дня с Вовкой не разговаривала, а все портье как-то задумчиво смотрели ей вслед.
Незваный гость
Анатолий Миловидов
Было это на реке Хивач, что в Магаданской области, году этак в 88-м.
Наш геологический отряд, состоящий из шести человек, располагался непосредственно на берегу вышеназванной реки. Неподалеку от нас, метрах в пятидесяти, разбили свой лагерь геофизики. Их было много, и обосновались они намного основательнее, чем мы: у геофизиков были баня и столовая, чему мы очень завидовали, особенно бане.
В один из вечеров после трудового маршрутного дня я и мой сосед по палатке Ромка уже начинали смотреть первые сны, как вдруг прогремел один выстрел, за ним – другой, а потом раздалась канонада, сравнимая с праздничным салютом.
«Весёлый народ – геофизики! Ни с того ни с сего перепились и устроили салют из всех орудий», – подумали вслух мы с Ромкой и попытались уснуть снова.
Не тут-то было!
Разрывая антикомариный полог, в палатку влетел начальник геофизиков – бородатый мужик в очках. Надо заметить, что практически все геофизики были в очках, видимо, это важнейший аксессуар профессии.
– Мужики, ружьё есть?! – взволнованно спросил бородач.
– Есть, – я показал на карабин, лежащий в проходе между спальниками.
– Да нет, мне двенадцатый калибр нужен!
Мы с Ромкой тут же пристали к ночному визитёру с расспросами. И вот какую картину нарисовал нам главный геофизик.
Сегодня он лёг спать пораньше, но ближе к полуночи его разбудил сосед по палатке, который громко копошился в ящике с инструментами. Не открывая глаз, начальник сначала по-доброму посоветовал Серёге прекратить безобразие, но тот будто и не слышал своего руководителя! Тогда начальник выругался, надел очки и развернулся было для серьёзного разговора, но вместо соседа Серёги увидел перед собой мишку – большого бурого медведя.
Дальше всё происходило, как в ускоренном немом кино, – не проронив ни звука, начальник геофизиков выхватил нож из лежащих рядом ножен, разрезал стенку палатки и быстро скрылся на четвереньках в темноте.
Чтобы поднять народ на «священную войну», времени ушло немного.
И вот неорганизованная толпа бородатых геофизиков в очках с карабинами осторожно подкрадывается к злополучной палатке, но, увы, хозяина тайги там уже не было. Решили прочесать территорию лагеря и вскоре обнаружили огромный мохнатый зад, торчащий из столовой. Передняя часть медведя, по всей видимости, активно уничтожала продуктовые запасы. Не сговариваясь, и весьма смело – с безопасного расстояния – народ открыл огонь по «врагу». Боеприпасов было изведено много, но в косолапого так и не попали. А если и попали, то легко, так как в изрешечённой столовой хладного трупа не обнаружили. Дальнейшие поиски тоже ни к чему не привели – мишка счёл за лучшее удалиться.
Честно говоря, после такого рассказа на душе стало как-то беспокойно – медведь-подранок, это не шутка!
Утром наш начальник отряда высказал геофизикам всё, что он о них думает, и, взяв с собой техника, отправился на поиски подранка.
Геофизики тоже организовали истребительный отряд, который выглядел весьма колоритно: по высохшему руслу реки несётся вездеход ГАЗ-47 без тента, по четырём углам которого стоят четыре обросших мужика в очках и с карабинами наперевес.
Как можно ловить подранка на вездеходе, не знаю, но им это почти удалось. Через несколько километров у вездехода вылетел палец из трака, и механизированная погоня приостановилась. Один из «коммандос», воспользовавшись остановкой, пошёл в кусты по нужде. Только он расположился удобно, как прямо перед собой увидел медвежью голову… Мужик, видимо, в юности занимался спортом, потому что без подготовки так быстро ломиться через кусты просто невозможно. К тому же бывший спортсмен ещё придерживал штаны на бегу и орал благим матом.
По кустам был открыт ураганный огонь.
Больше мы не видели косолапого. Наверное, он обиделся – ему хотелось общества, а люди, встречаясь с ним, сильно шумели, непристойно ругались и палили из ружей почём зря!
В общем, ушёл он от нас…
Злые мы.
Обратная сторона медали
Олег Коротков
В финале футбольного турнира Спартакиады вузов гражданской авиации наша команда Кировоградского высшего лётного училища выиграла у киевлян 2:1. Матч получился тяжёлым. В столице Украины умеют играть в футбол – от «Динамо» до дворовых команд. В том числе и в Киевском институте инженеров гражданской авиации.
Положа руку на сердце – нам повезло.
Один мяч мы забили из офсайда, но боковой арбитр положение «вне игры» не зафиксировал – просто не успел прибежать от центральной линии. И главный рефери явно благоволил нам – не назначил стопроцентный пенальти за грубый снос в нашей штрафной нападающего команды КИИ ГА.
Как бы там ни было, мы – чемпионы!
Радовались, правда, чемпионы недолго – теперь надо было о сессии думать! Когда все нормальные люди её сдавали, мы пахали на тренировках, готовились честь КВЛУ ГА защищать.
Пристегнул я на лацкан пиджака значок победителя Спартакиады, глянул в зеркало – герой! – и пошёл сдавать «Пилотажно-навигационные приборы».
Настроение было приподнятое. Предмет я знал, да ещё и ректор накануне заверил на торжественном приёме: чемпионам нечего бояться, педагоги будут лояльны к ним. К нам, то есть.
Вышел я со своим билетом к комиссии, а на меня Клебанович – экзаменатор наш главный – с хитрым таким прищуром смотрит.
– Что, – говорит, – чемпион?
И на значок мой кивает.
Я ногу чуть вперёд выставил, голову гордо поднял:
– Да, – отвечаю. – Было дело!
– И в каком виде? – интересуется педагог.
– Футбол, – всё ещё горжусь собою я.
– Вот, – обращается Клебанович к своему коллеге, второму экзаменатору. – У наших в финале выиграли!..
Вот так дела!
Кто же знал, что оба, принимающие сегодня у меня зачёт, в своё время учились в Киеве и закончили тамошний институт инженеров ГА?!
А Клебанович тем временем поведал однокашнику и про наш гол из офсайда, и про их пенальти неназначенный не преминул вспомнить…
– В общем, – Клебанович заглянул в мою зачётку. – Как вы, Коротков, не старайтесь, выше тройки я вам поставить не могу!
Развёл руки и улыбнулся неприятно:
– Сами понимаете!..
Я и стараться не стал.
Молча забрал свою зачётку с трояком и пошёл себе восвояси.
Сразу же за дверью снял я значочек свой чемпионский и больше на экзамены его не надевал.
Прямой эфир
Анна Шатилова
22 января 1991 года.
В останкинской студии программы «Время» всё готово к вечернему выпуску.
Буквально за минуту до эфира мне приносят новый текст и сообщают, что этот материал и будет первым.
Пока шла заставка с известной всей стране музыкальной темой «Время, вперёд!», я быстро пробежала глазами по только что принесённой бумаге. Это был текст указа об изъятии из обращения и обмене пятидесяти– и сторублёвых купюр образца 1961 года.
Отзвучали последние аккорды заставки, и я – в эфире:
– Здравствуйте, товарищи!
Читаю указ, а сама краем глаза замечаю: в студии происходит что-то не то! Операторы за камерами, режиссёр и его ассистенты за стеклом, все энергично жестикулируют, пытаясь донести до меня какую-то информацию.