Разлом времени (сборник) - Виталий Пищенко

— Правильно, — подтвердил Андрей, — но, видишь ли, есть временные срезы, о которых мы либо ничего не знаем, либо знаем наверняка, что человеку там придется несладко. Тогда вместе со специалистами, а порой и вместо них идут десантники. Та же разведка, только не в космосе, а во времени.

— И ты уже… ходил? — выпалил я.

— Довольно много по нашим меркам. Больше десятка раз. Мезозой кайнозой. Интересно чертовски.

— И молчит! — Я был возмущен до глубины писательской души.

— Наоборот, рассказываю, — рассмеялся Андрей. — Да не смотри ты на меня этак! Рейсы начались два месяца назад, все данные еще обрабатываются. Сам понимаешь, это дело не минутное…

— На кой мне эти данные? — перешел я в атаку. — Мне твои ощущения интересны, впечатления!

— Ох, Колька, и зануда же ты. Ну скажи мне на милость, какие там особые впечатления? Гинкго тебе описать, папоротник древовидный? Так видел ты их реставрированными тысячи раз. А с тиранозаврами я не связываюсь, у них морды противные. Наше дело — разведка: пришел, увидел, улизнул.

— Но хоть что-то ты можешь рассказать? — взмолился я.

— Могу, — подозрительно легко согласился Андрей. — Но не сейчас, ибо через три минуты мы совершим посадку. А рассказывать на свадьбе о игуанодонах… Бр-р! За кого ты меня принимаешь?!

От транспорта, который поджидал нас на флаер-стоянке, я оторопел.

Представьте изукрашенную деревянной резьбой пеструю, как хвост попугая, деревянную же карету, в которую вдобавок запряжена четверка лошадей цугом!

Форейтор, или как там его звали в те времена, когда кареты были обычным делом, церемонно раскланялся с нами и распахнул дверцу. Пришлось забираться в этот ящик. Андрей, видя мое замешательство, тут же съязвил:

— Ты, главное, ощущения свои, впечатления всякие записать не забудь.

Форейтор забрался на козлы (вроде так именовалась эта штука), оглушительно щелкнул бичом и отчаянно заорал:

— Н-но! Выноси, залетные!

Залетные тронулись, и карета запрыгала по полю. Андрей отодвинул занавеску, высунул голову в окно и поинтересовался:

— Ехать-то долго?

Возница повернул к нам веселое мальчишеское лицо и ответствовал:

— Не извольте беспокоиться! Службу знаю — домчу мигом. Лошади-то чистым овсом кормлены!

После этой тирады он, слава богу, перешел на нормальный язык:

— Минут за двадцать доберемся. Сейчас выберемся на дорогу, трясти не будет.

— И то хорошо, — пробурчал я.

Дорога нырнула в густые заросли орешника, потом высокие стройные буки придвинулась с обеих сторон, показалось небольшое поле с ладным стожком сена. Симпатичный такой стожок, аккуратно нанизанный на ровный колышек, ни дать ни взять, любопытно поднявший шляпку гриб-дождевик. По полю, поминутно задирая к небу красный клюв, важно разгуливал аист.

— Смотри! — воскликнул Андрей.

Я повернулся к противоположному окну и увидел замок. Настоящий рыцарский замок! Он прицепился к высокому холму, не холму даже, а выветренной, поросшей цепкими кустарниками скале. Зубчатая стена лепилась над самым обрывом, яркой черепицей краснела поднимавшаяся над стеной высокая башня. Зеленели побеги плюща, прижимавшегося к грозно нависшим над каретой глыбам.

Дорога пошла в гору, и вскоре наш экипаж, громко стуча по брусчатке, въехал в широкий двор. Форейтор, шутовски кланяясь, распахнул дверцу, и я увидел Ольгу.

Ничуть она не изменилась. Те же милые, чуть прищуренные глаза, легкая сутулость, когда-то приводившая в отчаяние учителя Герова. Рядом с Ольгой стоял высокий некто в бороде и непривычно длинной прическе. Надо полагать жених.

— Мальчишки! Вот молодцы, что приехали! — Ольга дружески расцеловала нас. — Знакомьтесь! Это Гюстав.

По тому, как одноклассница неожиданно покраснела, я понял, что не ошибся.

Рукопожатие Гюстава оказалось неожиданно сильным. Понравилась мне его улыбка — открытая, доброжелательная. Приятное впечатление производил жених, и я подумал, что Оленька, похоже, не ошиблась в выборе.

— Завтра учитель обещал приехать, — между тем сообщила Ольга. — А Борис с Марианной уже здесь. Вон они — торопятся.

— Здорово! Молодец ты, Оленька! — обрадовался я, а Андрей (вот дал бог язычок человеку!) мрачно изрек:

— Зачем ты нас обманываешь, одноклассница? Этот человек, — он ткнул рукой в сторону подходивших, — не может быть Борисом. У Бори были роскошные кудрявые волосы. А этот! Ты посмотри, у него же голова гладкая, как бильярдный шар!

Располневший Борис только рукой махнул и заключил меня в объятия.

Зато Марианна привычно взяла мужа под защиту:

— Ох, Андрюшка! Неужто уже забыл, как я тебя отлупила, когда ты попробовал задирать Бориса?

— Помню, все помню, — сделал испуганное лицо Андрей, — даже твою неблагодарность не забыл. Ведь тот коварный удар, на который ты столь жестоко ссылаешься, настиг меня ровно через пять минут после свершения истинно рыцарского поступка. Кто вытащил тебя из той здоровенной лужи? Скажешь не я?!

— Да ну тебя! — Марианна ласково дернула Андрея за прядь волос. Совсем не меняешься.

— Но ведь это же здорово, — негромко произнесла Ольга, — это здорово, ребята, что друг для друга мы остаемся прежними, несмотря ни на что.

Ольга с Гюставом, извинившись, ушли завершать приготовления к свадьбе. Марианна присоединилась к ним. А мы трое — вроде бы совсем недавно мальчишки-одноклассники, а ныне серьезные мужи — отправились на рекогносцировку, а проще говоря — знакомиться с замком. Борис бывал здесь и раньше, и мы с Андреем, не сговариваясь, возложили на него обязанности гида. За что он нам сразу и отомстил.

— Замок заложен, — нудно загудел Борис, — ориентировочно в шестом-седьмом веке. Естественно, нашей эры, потому что до нашей эры таких замков не строили. Но все равно, шестой век завершился очень давно. Кто строил замок — неизвестно. Древние летописи сохранили имя Гуго Однорукого, так что всю ответственность за содеянное ученые ныне сваливают на него.

— Шестой век, — задумчиво произнес Андрей, — интересное времечко… Вот что, Борька, расскажи-ка лучше то, о чем знаешь точно. Что-то мне и вправду любопытно.

— Да не так уж много я знаю, — пожал плечами Борис. — Лучше поговори с Гюставом, он как-никак прямой, хотя и отдаленный потомок этого самого Гуго Однорукого.

— Тогда пойдем просто посмотрим, — предложил Андрей.

Мы стояли на самом верху крепостной стены. Пологие, густо поросшие лесом холмы уходили вдаль. Деревья, чуть тронутые волшебной кистью осени, стояли плотно, как воины, сомкнувшие ряды перед битвой. Зима еще далеко, но зеленая рать уже в ожидании вековечного боя. Судьба его предрешена, и бойцы знают это, но ждут, не отступая ни на шаг, — ведь за осенним поражением придет хмельная радость победной весны…