Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

Читать онлайн Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 97
Перейти на страницу:

Даже в самый благополучный период, как и везде на свете, существовало имущественное расслоение. В крайней бедности жили Леонид Ещин и Борис Бета, перебивалась скудными литературными заработками Марианна Колосова. Василий Логинов, по словам Перелешина, «ходил в жутком тряпье». Но и плохо обеспеченные литераторы чувствовали себя здесь не так, как в русских диаспорах Европы. Ещин все же кормился журналистикой, а не изматывающим трудом на заводе Рено. Логинов, до того как впал в крайнюю нищету, работал в газете «Гун-бао» и сводил концы с концами. Парижские судьбы суровее. Борис Бета, переехав во Францию, стал бездомным бродягой, затем портовым грузчиком в Марселе, где вскоре умер. Поэт князь Косаткин-Ростовский за стол и кров, без зарплаты, обслуживал в детском приюте сорок несчастных паралитиков и дебилов; Юрий Софиев чуть свет уезжал на велосипеде мыть окна больших парижских магазинов. Для всех оставалось загадкой, как мог выживать на те ничтожные гроши, что зарабатывал, поэт Михаил Струве, Газданов долгие годы работал ночным таксистом. Литераторы-харбинцы в большинстве своем занимались профессиональным трудом или подрабатывали в газетах и журналах.

В эмигрантской литературе Франции долго существовала окаменелая иерархия. Писатели и поэты делились по поколениям на тех, кто начал печататься в России, и тех, кто стал писателем за границей. Существовали ограничивающие возрастные и иные деления. Молодые находились в тяжелом, порой безысходном положении. В Китае не было «незамеченного поколения», хотя Ю. Крузенштерн-Петерец и писала о таковом под впечатлением от нашумевшей в эмиграции книги Вл. Варшавского «Незамеченное поколение»[6]. Идейные противостояния отцов и детей в Харбине не принимали напряженных форм, как это случалось в Париже. «Живя в одичавшей Европе, в отчаянных материальных условиях, не имея возможности участвовать в культурной жизни и учиться… молодое поколение было обречено», — писал Г. Газданов в парижских «Современных записках». Русская молодежь в Харбине имела возможность учиться; ей были открыты двери трех университетских факультетов, Политехнического института и др. Чувство обреченности в целом им было чуждо. Порой и оно импортировалось в Харбин в прекрасной упаковке «парижской ноты»:

Все какое-то русское —(Улыбнись и нажми!)Это облако узкое,Словно лодка с детьми.И особенно синяя(С первым боем часов…)Безнадежная линияБесконечных лесов.

Жили харбинские поэты не в «одичавшей Европе», а в стране древнейшей культуры. Совершенно особый вопрос, в какой мере умели они ее ценить. Глядя на китайские социальные низы, не будучи, как правило, знакомы с китайской интеллигенцией, русские считали себя носителями передовой культуры. В отличие от европейских стран, где уже второе поколение эмигрантов заметно ассимилировалось и часто стремилось раствориться в массе местного населения, в Китае русские не смешивались с коренным населением. В творческой и общественной жизни русского Китая молодежь участвовала наравне со старшими. В тридцатые годы в печати говорилось «об определенно повышающемся уровне культурной жизни дальневосточной ветви русской эмиграции»[7]. В богатой, но недолгой 28-летней истории пореволюционного Харбина далеко не все обстояло благополучно: серьезный советско-китайский конфликт 1929 г., сильное наводнение, разрушившее часть Харбина, экономическая депрессия тридцатых годов. Худшей из всех бед была японская оккупация: б февраля 1932 г. японские армейские подразделения вошли в Харбин и через три недели объявили о создании марионеточного государства Маньчжоу-Го, вскоре переименованного в Маньчжурскую империю.

Старшее поколение поэтов в Китае — это поколение Арсения Несмелова (род. в 1889). К нему можно отнести Н. Алла, С. Алымова, А. Ачаира, Т. Баженову, Б. Бета, Б. Волкова, Л. Ещина, Вс. Иванова, Ф. Камышнюка, В. Логинова, В. Марта, А. Паркау, М. Щербакова. Все они проявили себя в двадцатые годы. Младшие, вошедшие в литературу в следующем десятилетии, — это поколение Валерия Перелешина (род. в 1913): Л. Андерсен, В. Ветлугин, М. Волин, Г. Гранин, Е. Даль, Ф. Дмитриева, Н. Ильнек, И. Лесная, Е. Недельская, И. Орлова, В. Померанцев, Н. Резникова, Г. Сатовский, Н. Светлов, С. Сергин, О. Скопиченко, В. Слободчиков, О. Тельтофт, Л. Хаиндрова, М. Шмейссер, В. Янковская. Как видим, младшие — более многочисленная группа. Были еще и «средние» — поколение Марианны Колосовой, родившейся в начале XX в.: К. Батурин, М. Визи, В. Иевлева, Ю. Крузенштерн-Петерец, В. Обухов, Е. Рачинская, М. Спургот. При любой классификации кто-ни-будь остается за ее рамками. В нашем случае это те, кто заметно старше несмеловского поколения: Я. Аракин, Е. Яшнов, А. Серебренникова; а также родившиеся в двадцатые годы Н. Крук, А. Кондратович, Н. Завадская. Возрастная разница между старейшим поэтом Аракиным и юнейшей поэтессой Завадской — полстолетия. Один этот факт свидетельствует о насыщенной протяженности исторического опыта, вплетенного в ткань дальневосточной поэзии.

Часто говорилось о том, что русскому литературному Востоку повезло меньше, чем Западу. Знаменитые дореволюционные писатели эмигрировали в Европу. Восточная ветвь литературы оказалась предоставленной себе самой. Париж слабо замечал «провинцию», мало следил за харбинской и шанхайской литературной жизнью. Все-таки Ачаир, Несмелов, Перелешин, Щеголев были включены в антологию Адамовича «Якорь». Щербаков печатался в «Современных записках», Щеголев — в «Числах», Рачинская — в «Иллюстрированной России». Адамович опубликовал в «Последних новостях» статью о литературной газете «Чураевка», которая «действительно говорит о литературе, действительно проникнута заботой о ней, пониманием ее, любовью к ней»[8]. Об основанном в Шанхае журнале «Феникс» писал в «Последних новостях» М. Осоргин: «На этот раз парижским „китам“ придется заметить китайских сородичей и поздравить их с начинанием»[9]. Антонин Ладинский рецензировал коллективный сборник чураевцев «Излучины»: «Почти все стихи сборника очень высокого качества»[10]. Двумя неделями раньше в той же газете появился отклик на «два прекрасно изданных тома» сборника «Врата». В 1937 г. в Париже был основан толстый журнал — «Русские записки». Целью нового издания было наведение мостов между столицей Зарубежья и дальневосточной эмиграцией. Благих намерений хватило лишь на три номера. Впрочем, и в дальнейшем здесь появились рецензии на «Тропы» А. Ачаира, «Ступени» Л. Хаиндровой, «Северные отблески»

А. Жемчужного, «Цветы китайской поэзии» супругов Серебренниковых.

Тема литературных связей европейского и азиатского Зарубежья остается неразработанной. Но и с первого взгляда видно, что парижанами русский Харбин и Шанхай воспринимались как провинция, от которой в культурном плане многого ожидать не приходится. В своей большой статье о новых эмигрантских изданиях книге Несмелова Адамович посвятил одну-единственную небрежно брошенную фразу: «Экзотична на гумилевский лад поэма Арсения Несмелова „Через океан“»[11]. Сравним с отзывом в шанхайских «Вратах»: «Поэма Арсения Несмелова… не может не взволновать каждого мыслящего эмигранта… Это одна из лучших вещей талантливого дальневосточного поэта, воплотившего в себе все характерные и положительные черты, которые отмечает в нашем дальневосточном творчестве западная критика: энергию, объективность… настойчивую волю к жизни»[12]. Нельзя сказать, чтобы творчество русского Китая в Европе не замечали — замечали недостаточно, вспоминали мало, любознательности не проявляли. Все-таки дело шло к признанию, которому воспрепятствовала начавшаяся в 1939 г. глобальная война. После войны, когда Европа лежала в руинах, когда русская литература недосчитывалась многих умерших в военные годы, когда писатели находили пристанище в лагерях перемещенных лиц и когда начала заявлять о себе вторая волна эмиграции, о русском Китае уже никто не вспоминал. В первой послевоенной антологии «Эстафета» нет ни одного дальневосточного имени. Точно так же нет ни одного и в антологии Ю. Иваска «На Западе» (1953), включившей 88 поэтов. Составитель упоминает о русском Китае единственный раз в подстрочном примечании: «Данные о харбинских поэтах, к сожалению, отсутствуют». Составителю словно не было известно, что русская литература Китая уже окончила свое существование.

С Востока глядели на Запад с ожиданием, приятием, восхищением, даже когда парижские «Русские записки» в решительных тонах писали о провинциальности Дальнего Востока, где «литературная жизнь Запада и России проходят, почти не оставляя следа»[13]. Но, вглядываясь теперь сквозь десятилетия, мы четко видим иную картину. К российской и западной эмигрантской литературе поэты-дальневосточники относились с живым интересом. Л. Ещин знакомил Харбин с Маяковским. Логинов мог часами говорить о любимом им Брюсове. Общепризнанным мэтром считался А. Белый. Несмелов переписывался с Цветаевой. Сергин, по словам мемуариста, «бредил Цветаевой». Ранний С. Алымов весь во власти И. Северянина. Следовал Северянину и Михаил Спургот. Сатовский, по словам Перелешина, обожал стихи Поплавского и знал их все наизусть. Яш-нов, когда еще жил в Петрограде, встречался с Вячеславом Ивановым, Сологубом и Блоком; память о встречах осталась у него на всю жизнь. Влияние Блока испытали на себе поэты чураевского сборника «Излучины». Не избежала этого влияния и Мария Визи, которая первой переводила Блока и Гумилева на английский. Блока называл среди своих учителей Перелешин. Блоковские отражения находим в одном из самых первых харбинских сборников — в книге Ф. Камышнюка «Музыка боли» (1918). Л. Хаиндрова, Н. Резникова, а позднее О. Тельтофт продолжали ахматовскую лирическую линию. Н. Петерец восхищался стихами Г. Иванова. Н. Светлов вдохновлялся Есениным, М. Спургот написал о Есенине поэму. Пристальное внимание вызывали многие парижане — В. Ходасевич, А. Ладинский, Г Адамович, В. Смоленский, Довид Кнут, А. Штейгер, Л. Червинская. Все они «воспринимались живо и радостно»[14]. Наталия Резникова помещала в «Рубеже» отзывы на новые книги поэтов-эмигрантов, живших на Западе. При всем знакомстве (порой недостаточном) с культурной жизнью эмиграции на Западе с конца 1920-х гг. участились попытки осознания своей региональной самоценности. «…На Западе русское творчество получает некоторый изломанный, туманный, пессимистического характера оттенок. Разочарование в русском опыте, с одной стороны, раздражение против союзников, с другой, и наконец, пресыщенное искусство западноевропейских соседей-писателей — все это налагает на русское западное творчество свой особый отпечаток… На Востоке нет и не может быть западного урбанизма… Жизнь здесь беспроблемнее, проще, суровее, но красочнее… Мы живем на Востоке. Мы держим направление на Россию»[15].

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 97
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит