Все за любовь - Шерил Вудс

С тех пор они постоянно натыкались на препятствия в виде отсутствия денежных средств на покупку хорошего спортинвентаря или оплату кортов в единственном, расположенном неподалеку теннисном центре и своей собственной профессиональной непригодности в качестве тренеров.

Ивэн Томас со своими возможностями, со своими связями в мире тенниса, по глубокому убеждению Кори, мог бы все изменить. Как он сможет противиться этому? Одного взгляда на этих смелых, непокорных ребятишек с блестящими живыми глазами, с широкими улыбками, худенькими ручками и ножками будет довольно, чтобы он, как и они с Карин, заразился этой мечтой. Она была уверена в этом.

Неделю спустя уверенность Кори несколько ослабела, но не была сломлена. Всякий раз, как она звонила в компанию, занимающуюся менеджментом в теннисе, она становилась яростнее и решительнее. Грэди Льюис был вежлив, но тверд. Он больше не является менеджером Ивэна Томаса, и даже если бы и был, то Ивэн Томас не занимается благотворительностью. Ивэн Томас больше не связан с теннисом.

— И, — заключил он решительно, — Ивэн Томас хочет, чтобы его оставили в покое.

К концу недели Кори решила, что эта эпопея с Ивэном Томасом начинает действовать ей на нервы. Однако она не собиралась позволить какому-то бывшему менеджеру, мелкой сошке, ворчащему, по-видимому, потому, что его оторвали от кормушки, отделаться от нее под вымышленными предлогами. Если Грэди Льюис не выступит посредником между ними, то ничего не поделаешь: ей придется взять дело в свои руки и самой убедить бывшего чемпиона.

На следующий день, когда он появился в поле ее зрения как обычно ровно в 16.35, она уже ждала его в новеньком с иголочки тренировочном костюме бирюзового цвета с ярко-желтой отделкой и в такого же цвета кроссовках. Когда он поравнялся с ее домом, она выбежала на дорожку и побежала рядом с ним, делая по два огромных шага, когда он делал только один. Он смотрел прямо перед собой. Или его сосредоточенность не знала предела, или же он намеренно игнорировал ее. И в том, и в другом случае он никак не проявлял себя. Он даже не моргнул глазом, обнаруживая, что ему известно о ее присутствии.

Такое отношение не льстило ей. Это было гораздо меньше, чем она надеялась. Она заплатила сотню баксов — на распродаже! — за тренировочный костюм, и продавщица убеждала ее, что от него глаз не отведешь. Он, конечно же, был намного лучше ее обычного костюма для пробежек: блекло-серого хлопчатобумажного свитера и выцветших обрезанных джинсов. Но при том внимании, которое Ивэн Томас уделял ей, она могла бы не надевать на себя совсем ничего, и он бы не заметил этого.

— Привет! — сказала она наконец.

В ответ ни звука.

— Меня зовут Кори Рид. Я хотела бы встретиться с вами.

Он продолжал игнорировать ее, но ей показалось, что она заметила, как при звуке ее голоса напряглись его крепкие мускулы на слегка потемневших от загара плечах. Она медленно ощупывала взглядом его руки, восхищаясь их явной силой, завороженная блеском золотистых волосков. Сердце ее забилось с бешеной скоростью, когда она увидела его широкую бронзовую грудь и скользнула взглядом ниже, по его плоскому животу.

«Боже мой!» — подумала она, когда ее внезапно охватило жаром. В воздухе было 18 °C, а ей казалось, что она сидит перед пылающей печкой.

Этот человек был великолепен. Вблизи он производил большее впечатление, чем издали, и, конечно же, он был намного сильнее, чем казался, когда они видели его на расплывчатом экране своего старенького телевизора. Она часто заморгала глазами и старалась сосредоточиться на чем-нибудь менее возбуждающем, чем дразнящий вид обтягивающих шорт бегущего человека. В отчаянии она выбрала кисти его рук. Ведь руки не относятся к анатомическим деталям, вызывающим бурные эмоции.

Но только не эти. Его руки, загорелые, с длинными пальцами, казались сразу и сильными и чувственными, они вызывали мгновенное желание. Хотелось, чтобы они дотрагивались до тебя, гладили, ласкали. Она заставила себя отвести взгляд. Именно тогда она увидела его запястье и длинный, заметный шрам, протянувшийся по всей руке. Она не смогла удержать вздох сожаления.

Вот тогда-то Ивэн Томас взглянул на нее в первый раз.

Очень неохотно, недовольный вторжением в спокойный, размеренный порядок своей жизни, Ивэн обернулся, услышав тихий звук, похожий на шепот. Он увидел глаза цвета шоколада, личико с розовыми щечками, обрамленное непокорными темными локонами, выбивавшимися из-под ярко-желтой повязки, и улыбку, обращенную к нему. Это была чарующая улыбка, но он воспринял взгляд этих огромных глаз, как выражение жалости, и что-то внутри него сжалось в холодный твердый узел. Слишком много людей в последние месяцы смотрело на него точно так же, и он не мог больше выдерживать этого. Он грозно посмотрел на нее, надеясь, что его взгляд достаточно свиреп, чтобы напугать ее. Она не замедлила бег. Напротив, она широко и озорно улыбнулась, и на щеках ее появились ямочки, против которых невозможно было устоять. Но он устоял.

— Я действительно хотела с вами встретиться, мистер Томас, — повторила она, весело семеня рядом с ним и едва поспевая за его длинными шагами, которые он не хотел сделать короче. Она напоминала ему подпрыгивающего дружелюбного щенка с глазами, полными надежды.

— Вы, несомненно, выбрали необычный способ для этого, — сухо отозвался он наконец, с неохотой замедляя бег, приспосабливаясь к ней.

— Мне нужно было что-то сделать. Несколько раз я пыталась связаться с вами более традиционным способом, но этот ваш Грэди Льюис постоянно старался отделаться от меня, — произнесла она таким тоном, который ясно говорил о ее невысоком мнении в отношении его бывшего менеджера.

— А вам не приходило в голову, что он, может быть, делал это потому, что я предпочитаю оставаться в одиночестве?

— Конечно же, приходило: он достаточно часто говорил об этом, — ответила она с кривоватой ухмылкой. — Но то, что я хочу сказать, важнее, чем ваше глупое желание отгородиться от всего человечества.

— Что?

В одном произнесенном им слове было столько скептицизма, что улыбка начала сходить с лица Кори. Без сомнения, она все делала не так, как нужно.

— Извините. Просто эта теннисная программа настолько важна для меня… для детей… правда… и я уже много дней пыталась встретиться с вами, и, если честно, я в отчаянии, — произнесла она, и у нее перехватило дыхание. Она выжидающе посмотрела на него. Жесткий контур его скул не стал мягче, а его зеленые глаза блестели как скошенная трава. Грэди Льюис не преувеличивал: Ивэн Томас, несомненно, хотел, чтобы его оставили в покое. Он отрицательно покачал головой: