Выкрутасы (ЛП) - Джонс Амо

Они пугали меня.

— Ты уверена? — спросила мама, стягивая одеяло с моего рта. — Я могу поклясться… что это… — затем она достала шоколадный батончик из-под моей кровати.

— «Goo-Goo Cluster!» (примеч. пер.: марка конфет в США) — я приподнялась на локтях и протянула к ней руку.

Мама хихикнула.

— Не говори своему отцу, что я даю тебе конфеты перед сном, — после этого она взъерошила мои волосы и поцеловала в голову. Подойдя к двери, мама выключила свет. В голове у меня мгновенно всплыли образы милого мальчика с сияющей улыбкой, но измученными глазами.

Три четверга спустя

— Ты никогда раньше не пробовал «Goo-Goo Cluster?» — спросила я почти оскорбленно. — Это нехорошо.

— Разве это плохо? — фыркнул он. — Мне стоит начать беспокоиться о твоей сахарной зависимости?

Прищурив глаза, я посмотрела на него, а затем включила радио. На этот раз мы оба сидели в моей машине, а наши родители сегодня задерживались. Но я не возражала. Мне на самом деле очень нравилось проводить с ним время.

— В какую школу ты ходишь? — спросила я, жуя свою конфету. Мальчик откусил от своей и перестал жевать.

— Они действительно хороши, — затем он искоса взглянул на меня. — Я хожу в школу Чарминга, а ты?

Конечно же, он ходил в частную школу.

— Начальная школа Малфроя, — пальцем я поковыряла протертое место на джинсах. — Ты когда-нибудь катался на скейте?

Он пожал плечами.

— Бывает иногда, но я больше предпочитаю заниматься рукопашным спортом, — мальчик оглядел меня с ног до головы. — А ты явно скейтер.

Я кивнула.

— Да. Какой твой любимый цвет?

— Синий, а твой?

— Розовый.

— Хм, — он сузил глаза. — Ты не похожа на девчонку, обожающую розовый.

— Я мало на что похожа, но некоторые из этих вещей и есть я.

Он помолчал.

— Интересно.

— Я не интересная.

— Для меня да, — он начал постукивать пальцем по ноге, и переключил внимание на что-то за окном. — У тебя есть братья или сестры?

Слизнув шоколад с пальца, я покачала головой.

— Нет. А у тебя?

— Два брата.

— Я всегда хотела большую семью, — призналась я, комкая обертку и бросая ее на переднюю консоль автомобиля.

— Не правда, — решительно ответил он.

— Эй, а ты хорош в этом!

Он указал на рисунок, который я рисовала. Я пожала плечами.

— Мне нравится искусство. Все виды искусства, но мой любимый — писательское мастерство, — я размазала чернила на рисунке. На мгновение наши глаза встретились, и мое сердце снова сделало ту глупую вещь.

Мальчик откашлялся, и мы оба повернули головы к входной двери магазина, где сейчас стояли и разговаривали моя мама и его отец. Они не видели нас.

Даже тогда, когда он выскользнул из нашей машины и пересел в свой Линкольн.

Даже во все последующие недели, когда мы виделись.

Каждый четверг моя мама виделась с этим мужчиной. И каждый четверг мы с мальчиком сидели вместе.

Мы никогда не обменивались именами, не думаю, что нам хотя бы приходила в голову мысль спросить. Я почувствовала с ним связь, какой никогда не испытывала раньше. Я видела фильмы, в которых рассказывали о родственных душах, но кто находит свою родственную душу в семь лет? А что, если кто-то не имеет души? Они все еще могут найти кого-то? Я не говорю, что мальчик не может, но иногда мне интересно, реальна ли душа. СДВ.

Первое апреля был днем, когда я видела его в последний раз, и моя мама больше никогда не возвращалась в «Криспи Крим».

Часть 1

«Не повинуйся.

Не подчиняйся.

Бунт — это чертовски романтично»

— Джонни Окс

Глава 1

НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ злоупотребляют словами «разрушенная семья». Как будто это что-то грязное, и, честно, я думаю, что это произошло от слова «бастард» (примеч. пер.: внебрачный или незаконнорожденный ребенок). «Ох, он бастард». Теперь это: «О, он из распавшейся семьи». К черту твою стереотипную малюсенькую коробочку с мозгами, Сьюзан, не все неполноценные семьи разрушены. Некоторые наполнены бóльшим количеством любви, чем нормальная семья. Так или иначе, кому нужна нормальная. Полноценная семья никогда не входит в историю. Я тоже не из большой семьи. Единственный ребенок, чьи родители тоже единственные дети в семье. Родители моего отца погибли в автокатастрофе, а родители моей мамы? Ну, по правде говоря, я никогда не спрашивала — да и не хотела.

Был один случай в детстве, мне было около двух. Воспоминания туманны, но по какой-то причине я помню фрагменты из этого конкретного дня — отсюда и не спрашиваю у мамы о ее семье. Было лето, и я помню, как моя «бабушка» забрала меня от мамы, которая была занята другим ребенком. Я не очень хорошо помню другого малыша, даже не могу сказать, была это девочка или мальчик, но позже мама сказала мне, что ребенок был ее подруги, которая брала перерыв после неудачных отношений, поэтому я помнила ее только с того дня. Так или иначе, моя «бабушка» решила взять меня на прогулку в местный парк. Я посасывала свое фруктовое мороженое и до сих пор могу ощущать острый вкус сока, стекающего по горлу, солнце согревало мою кожу и громкие шлепки сандалий, ударяющихся по пяткам при каждом шаге. Помню, как сжала ее руку своей, пока в припрыжку направлялась с ней на детскую площадку. Она указала на качели и сказала, что будет прямо там, когда показала на старую, ржавую скамейку. Я доверяла ей. Она была моей семьей, и кроме того, взрослой, а в детстве мне говорили, что я должна уважать взрослых, верно? Мне просто было недостаточно лет, чтобы понять, что это касалось только некоторых взрослых, не всех.

Поэтому я радостно побежала к качелям, а мое вычурное белое платье с ромашками ударялось о мои колени при каждом прыжке. Чертовски ненавидела это платье. Мама, наверное, наслаждалась, каждый раз наряжая меня в платье. Мало ли ей было известно…

Вцепившись в холодную цепь и улыбаясь от уха до уха, я села на резиновую ленту. Посмотрела туда, где была бабушка, чтобы показать ей, как высоко я умела раскачиваться на качелях, только скамейка была пуста. В этот момент свист деревьев усилился, и внезапно я услышала вдалеке стрекотание сверчков. Рыдания вырвались из меня, как только поняла, что она ушла и ее нигде не было видно. Спрыгнув с качелей, я спряталась под маленьким навесом, к которому была прикреплена горка. Свернувшись в клубок, я плакала, пока кожа не стала грубой, словно наждачная бумага, а волосы не прилипли к влажным щекам.

Мама пришла спустя два часа, не знаю, что так долго ее задержало. Я никогда не спрашивала ее о том дне, потому что каждый раз, когда поднимала этот вопрос, она закрывалась, словно ракушка, поэтому оставила его. Папа тоже был там позже этой ночью. Он пришел сразу, как только почувствовал, что что-то не так, но к тому времени мои слезы давно высохли. С того дня были только я, мама и папа. С тех пор мы ни разу не разговаривали о бабушке. Она как Лорд Волан-де-Морт в обоих домах.

Самое замечательное в том, что я происхожу из «разрушенной семьи» это то, что у меня два дома. Нью-Йорк, где живет мама, и Спринг-Вэлли, округ Колумбия, где живет папа. Он ведущий детектив в своем отделе, а у мамы свой бизнес. Я благодарна, что, по крайней мере, моя мама живет в часе езды от колледжа, но я скучаю по папе и иногда ненавижу, что мне приходится ехать четыре часа, чтобы увидеть его. Мама владеет своей маленькой кофейней-книжным магазином, который находится в самом сердце Бруклина. Она живет в удобном лофте прямо над ним. С точки зрения денег, мой отец довольно богат, но мама едва зарабатывает достаточно денег, не говоря уже о том, чтобы отправить меня в колледж. Я имею в виду, что она в порядке, и в основном выживает за счет постоянных клиентов, которые приходят с тех пор, как она открылась двадцать лет назад, но мне посчастливилось получить большую стипендию. Все, что мне сейчас нужно, это работать, чтобы иметь деньги на собственные расходы. Папа всегда говорит, что мог бы давать мне на карманные расходы, пока я учусь, но это никогда не казалось правильным. Они с мамой заботились обо мне всю мою жизнь, я всегда клялась себе, что как только поступлю в колледж, стану взрослым человеком и не буду ожидать от них ничего большего. Они сделали более, чем достаточно. Они оба приносили жертвы ради меня, например, для мамы — ее собственная семья. Во всяком случае, теперь, когда я достаточно взрослая, чтобы позаботиться о себе, ожидать от них этого нечестно.