Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

— Номер Одиннадцать, сэр! — позвал мичман слегка надтреснутым голосом, и что-то сжалось внутри сэра Брустейра Абата.

Номер одиннадцать был «Враг в поле зрения».

— «Катлес» подтверждает сигнал «Ланса», сэр, — сказал капитан Маджирс, когда на палубу вышел Поэл Халинд. КЕВ «Суорд», флагманский корабль Халинда под командованием Маджирса, быстро двигался по воде, подняв все паруса, в то время как палуба под ногами слегка, но ощутимо вибрировала.

— Спасибо, Алфрид, — подтвердил отчет Халинд. — Есть еще какие-нибудь подробности от коммандера Снилинга?

— Пока нет, сэр. Но «Ланс» быстро приближается. Уверен, что Снилинг скоро представит нам более полный отчет.

Халинд кивнул и подошел к фальшборту «Суорда». Он посмотрел через низкий борт винтовой галеры на воду, пенящуюся от ее корпуса. Судно, оснащенное шхунными парусами, могло подойти гораздо ближе к ветру, чем любое судно с квадратной оснасткой, а сдвоенные винты, вращающиеся на концах их коленчатых валов, увеличивали его скорость по меньшей мере на четыре узла. Когда они были неподвижными, их сопротивление, вероятно, отбирало у нее такую же большую скорость, даже когда они были зафиксированы в вертикальном положении за своими скегами. Однако сейчас это было не так, и он слегка улыбнулся, размышляя о том, что это может означать в ближайшие несколько часов. День был жарким, легкий ветер становился все более порывистым, и то немногое, что от него осталось, пошло бы на пользу его шхунным парусам гораздо больше, чем любому галеону с квадратной оснасткой. Когда к этому уравнению добавлялось преимущество его винтов….

Он вздохнул с облегчением, когда семафорные сообщения от Симархана сообщили ему, что чарисийцы повернули назад на целый день раньше, чем он сам добрался до реки Хаскин. И все же это облегчение, несмотря на всю его силу, также имело недостатки. Он был благодарен, что миссия чарисийцев по разрушению Симарханского конца канала Хаскин-Варна провалилась, но их отступление также означало, что даже у его винтовых галер было очень мало шансов догнать отступающие галеоны. Тем не менее, всегда был какой-то шанс, особенно с учетом того, что позади чарисийской эскадры шел адмирал Росейл. Если бы Росейл смог заставить их стоять и сражаться достаточно долго или даже просто убедить их уклоняться, пытаясь избежать боя, бронированные корабли Халинда все же могли бы настичь их во внутренних водах залива Хаскин или залива Саут-Швей.

На что он даже на мгновение не рассчитывал, так это на встречу с имперским чарисийским флотом менее чем в семидесяти милях от Ки-дау. Он ожидал, что неблагоприятный ветер несколько замедлит их продвижение, но по его самым оптимистичным расчетам, к настоящему времени они должны были, по крайней мере, войти в Кауджу-Нэрроуз. На самом деле, он был настолько уверен в преимуществе, которое они, должно быть, получили после того, как снова достигли соленой воды, что шел под одними парусами, давая отдых своим гребцам.

По крайней мере, до тех пор, пока «Ланс» Тимити Снилинга не доложил о том, что заметил чарисийскую шхуну.

Должна быть какая-то причина, по которой они все еще так близко к Ки-дау, — подумал он. — Я полагаю, что это может быть какая-то хитроумная ловушка, хотя немного сложно точно понять, как она должна работать. Пятнадцать галеонов — это все еще только пятнадцать галеонов, и не больше, и сомневаюсь, что им удалось протащить еще кучу из них через Швеймут так, чтобы их никто не заметил и не сказал мне об этом.

Он нахмурился, глядя на воду, обдумывая цифры. Любой из чарисийских галеонов превосходил по вооружению его флагманский корабль как пять к одному или даже больше, и у них был по крайней мере один из бронированных монстров, которые сокрушили батареи на острове Кло. И сделал то же самое с обороной Ки-дау, если уж на то пошло, — напомнил он себе, — думая о разрушенных огневых точках, мимо которых он проходил по пути через сильно поврежденный порт. У него было всего пятнадцать собственных судов, и, несмотря на их броню, его винтовые галеры были хрупкими и уязвимыми с флангов или тыла. Единственный полный залп в небронированную часть их корпусов с одного из чарисийских галеонов, вероятно, отправил бы одну из них на дно. Два залпа, конечно, сделали бы это.

Но условия почти идеальные, — подумал он, потирая ладонью вверх и вниз по перилам фальшборта, как человек, успокаивающий дорогую, но нервную лошадь. Сам Лэнгхорн не мог бы придумать лучшего дня для тестирования детей мозга Жуэйгейра. Теперь, похоже, он даже предоставил нам возможность сделать именно это.

После рифа Армагеддон было больше случаев, чем Халинд хотел признать, когда он задавался вопросом, о чем могли думать Бог и архангелы, чтобы позволить еретикам такую разрушительную череду побед. Не то чтобы Поэл Халинд верил, что Божьим защитникам нужны какие-то «несправедливые преимущества», но были времена, когда он задавался вопросом, почему Бог не может, по крайней мере, перестать предоставлять еретикам такие преимущества.

Это то, что Он сделал в Харчонг-Нэрроуз, Поэл, — напомнил он себе, — и Ливис надрал там задницы чарисийцам. Нет причин, по которым ты не можешь сделать то же самое здесь. Просто не увлекайся так сильно, чтобы упустить такую возможность. Ублюдки с другой стороны, вероятно, могут заменить целые галеоны быстрее, чем мы могли бы заменить винтовые галеры — или, по крайней мере, их броню. И не забывай, что за ними идет Росейл. Тебе не нужно терять корабли из-за того, что ты решишь сразиться с ними в одиночку!

Все это было правдой, и он это знал. Точно так же, как он знал, что он и его молодые командиры винтовых галер собирались перегрызть глотку чарисийскому флоту, если представится такая возможность.