Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев

Сражение состоялось под городскими стенами, близ Восточных ворот. Цимисхий дал руссам выйти из города и построиться. После этого Легион Бессмертных обрушился на отряд Сфенкала. Тридцать тысяч схолариев сошлись в схватке с десятью тысячами дружинников. У Сфенкала была надежда на то, что Цимисхий будет совершать тактические ошибки – он ведь впервые руководил сражением. Но Цимисхий действовал грамотно. Слабых мест в построении и передвижениях легиона не оказалось. Ромеи теснили руссов на всех позициях. Несмотря на это, Сфенкал и все его тысяцкие отчаянно прорубались к царю, чтобы с ним разделаться. Это было не так-то просто. Цимисхия хорошо защищали со всех четырёх сторон. Рагнар выбил меч из рук Анемаса, но остальные телохранители сообща набросились на неистового любовника Феофано. Им удалось оттеснить его. То, что дело становится безнадёжным, Сфенкал заметил довольно скоро. Он дал приказ отступать. И вот тут Цимисхий всё-таки допустил ошибку. Он захотел ворваться в Преслав по трупам врагов, а не преграждать им путь к отступлению. Разделение сил казалось ему более сомнительным делом, чем продолжение прежней тактики. Легион был брошен в последнюю лобовую атаку. Это дало возможность Сфенкалу и всем его уцелевшим воинам войти в город. Яростно защищаясь, они смогли затворить за собой ворота и наложить на них все засовы. Но, тем не менее, эта битва была проиграна.

Глава третья

Понимая, что император с одним своим легионом не станет штурмовать город, а уж когда подойдёт ромейская армия, защищать городские стены будет бессмысленно, Сфенкал принял решение закрепиться внутри дворца. Дворцовые стены были достаточно высоки и прочны. К тому же, они имели не слишком большой периметр, их вполне можно было оборонять силами четырёх-пяти тысяч воинов. У Сфенкала осталось почти семь тысяч – включая, правда, тяжелораненых, каковых насчитывалось три сотни. Их отнесли в женский монастырь имени святой Магдалины. Мать настоятельница торжественно поклялась Сфенкалу, что сёстры будут о них заботиться с христианской любовью и прилежанием. После этого городским старшинам было приказано сделать так, чтобы во дворце оказался изрядный запас провизии, фуража для коней и сотня-другая бочек вина. Вода была не нужна, около ворот имелся колодец. Видя, что руссы сильно разозлены своим поражением, горожане вмиг организовались и всё доставили.

Ближе к ночи Сфенкал собрал в церемониальной зале совет. Присутствовали все тысяцкие и сотники, Калокир, Букефал и семь греческих танцовщиц, только что пробудившихся. У одной из них, высокой и смуглой, по имени Епифания, был большой звонкий бубен. Танцовщицы не могли понять, зачем их привели в залу. Они вообще ничего не могли понять. Они только что проснулись. Желая, чтобы это непонимание сохранялось, Сфенкал улыбнулся девушкам, а затем обратился ко всем остальным по-русски. Он заявил, что надо убрать из дворца всех баб и всю царскую семью с гвардейцами и прислугой.

– Я этого не позволю, – решительно воспротивился Калокир, – царь – символ Болгарии! Пока символ у нас в руках, Болгария – наша.

– Патрикий, ты произнёс пустые слова о пустых вещах, – спокойно сказал Сфенкал, – если этот символ останется во дворце со своими сёстрами, то Цимисхий будет кричать на весь мир, что мы взяли их в заложники! Как ты думаешь, Святославу это понравится? К чёрту хитрости! Я хочу воевать по-честному.

Все дружинники одобрительно зашумели. Калокир понял, что он опять проиграл.

– Хорошо, – согласился он, – мне, признаться, давно уже опостылели эти два общипанных петуха и четыре курицы, падающие в обморок от любой безобидной шутки. Дадим им пинка под зад! Но эти танцовщицы разве нам помешают?

– Нет, пусть они останутся с нами, – сказал Рагнар и обнял стоявшую рядом с ним плясунью по имени Эльсинора, с которой он провёл ночь, – благодаря женщине обостряется любовь к жизни и исчезает страх перед смертью. Женщины всюду сеют противоречия. Я, конечно же, говорю о красивых женщинах.

Эта мысль понравилась всем. Пришлась она по душе и семи гречанкам, когда патрикий пересказал им слова Рагнара на их родном языке.

– Я этих красавиц нарочно сюда позвал, чтобы вы решили, как с ними быть, – признался Сфенкал, – так что, оставляем их?

– Этих – да, – кивнул головой Вадим, – а всех остальных проституток – вон!

– Сейчас не до шлюх, – присоединился к нему Мстислав, – но этих гречанок можно оставить. Их слишком мало, чтобы отвлечь нас от важных дел, но вполне достаточно, чтобы не дать нам скучать.

На том и договорились. Узнав об этом решении, семь танцовщиц затанцевали. Высокая Епифания била в бубен. Откуда им было знать об утренней битве и предстоящих делах? Они весь день спали. Им было весело. Букефал, беря с них пример, запрыгал и закружился с ними. Он был уверен, что без него зрелище не будет эффектным. Воины шумно выразили ему своё одобрение.

– Но на что ты рассчитываешь, Сфенкал? – спросил Иоанн, когда все маленько утихомирились, – Святослав не сможет узнать о том, что здесь происходит! Он не придёт к нам на выручку. Долго ли мы продержимся?

– Святослав обо всём узнает через пять дней, – заверил Сфенкал, – ведь многие купцы видели, как Цимисхий подошёл к городу.

Тут высокие двери залы снова открылись. Вошли Рагдай и Талут. Они начали с того, что с недоумением огляделись по сторонам и поинтересовались, какого чёрта Сфенкал собрал совет там, где некуда и присесть, кроме как на трон.

– Рагдай, прошлой ночью ты хорошо смотрелся на троне, – сказал Рагнар, – но, видимо, очень больно с него упал. Поэтому мы проиграли битву.

– Да, некогда нам рассиживаться, – прибавил Сфенкал, – у нас много дел. И мы разговор тут ведём серьёзный!

– Это заметно, – сказал Талут, глядя на танцовщиц, которые тяжело дышали после своих пируэтов. Они ему улыбнулись.

Утром Борис, Роман и их сёстры, а также слуги были отведены в дом митрополита. Дом тот всего только в десять раз уступал дворцу по своим размерам. В числе служанок, которых препроводили туда, была и Марьяна. Все копьеносцы болгарской дворцовой гвардии, получив небольшие деньги, отправились по своим делам. Пьяные паскудницы, получив по паре пинков, неясно куда отправились. И ворота дворца закрылись. Кони дружинников отъедались пшеницей в царских конюшнях и рядом с ними – на всех не хватило мест. Сама же дружина вместе с Рагдаем, Талутом, гречанками и собакой чудесно расположилась в царском дворце. И сразу же были вскрыты бочки с вином.

Но что в это время делали победители, то есть царь и его Бессмертные? А они остались прямо на поле сражения, среди трупов. Жители деревень, стоявших неподалёку, были принуждены позаботиться о живых и о мёртвых. Последних они зарыли, а для живых стали привозить целыми обозами продовольствие. К счастью для деревенских жителей, продолжалось всё это меньше двух