Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции - Джон Рескин

«коммерчески инвестирует» часть вещей своего отца. Отец восстает против такого употребления денег, и тогда святой Франциск бежит из дому, захватив с собой все, что смог найти. Отец преследует его, требуя возвращения своего имущества, но видит, что оно уже полностью растрачено и что святой Франциск подружился с епископом Ассизским. Отец впадает в бешенство и заявляет, что лишит его наследства; тогда святой Франциск срывает с себя одежду, в неистовстве швыряет ее в лицо отцу и говорит, что ему не нужны больше ни одежда, ни отец. Добрый епископ со слезами умиления обнимает святого Франциска и прикрывает его своей мантией.

48. Я передал содержание сцены так, как сделал бы это господин Сперджен[166], если бы что-нибудь понимал в искусстве, то есть с простой, вульгарной, протестантской точки зрения. Если вас удовлетворит такое объяснение, уходите из этой капеллы и уезжайте из Флоренции, поскольку мы уже коснулись ее истории: вы все равно никогда ничего не узнаете ни о Джотто, ни о Флоренции.

Не бойтесь, однако, что я вновь буду пересказывать вам содержание данной фрески с другой, мистической, католической точки зрения. Я расскажу вам, если это удастся мне после многих лет размышления, как ее задумал сам Джотто, ибо он был, мы знаем, самым талантливым и самым умным человеком во Флоренции, лучшим другом лучшего в мире религиозного поэта, и его взгляды на жизнь, как и взгляды его друга, очень расходились как со взглядами господина Сперджена, так и со взглядами папы Пия IX.

Первая обязанность детей – повиноваться отцу и матери, как первый долг гражданина – следовать законам своего государства. И этот долг так строго обозначен, что единственные ограничения его, я полагаю, те, которые указаны Исааком и Ифигенией. С другой стороны, отец и мать тоже имеют определенные обязанности относительно детей – не доводить их до гнева. Странно, но мне никогда не приходилось слышать, чтобы это правило предписывали отцам и матерям с кафедры. Однако мне кажется, что Бог требует от родителей еще более строгого исполнения их обязанностей по отношению к детям, чем от детей к родителям.

49. Далее. Долг детей – повиноваться родителям. Но ни в Библии, ни в какой другой хорошей и умной книге не было сказано, что это предписание относится к мужчинам или женщинам. Нельзя также определить точно, когда именно ребенок становится мужчиной или женщиной, как нельзя предсказать и тот день, когда он встанет на ноги. Но несомненно, что наступит время и он это сделает. На высших стадиях развития дети стремятся дольше оставаться детьми, а родители желают скорее сделать их взрослыми. На низших стадиях дети стараются стать скорее взрослыми, а родители хотят, чтобы они дольше оставались детьми. В некоторых счастливых семьях воля отца остается до конца его жизни законом для детей; он по меньшей мере равен им по интеллекту, но богаче опытом, и в этом случае послушание детей вызвано не силой, а безграничным доверием и любовью. Это случается редко и редко оказывается возможным. Молодым так же свойственна самонадеянность, как старым – предрассудки, и с каждым новым столетием возникают новые вопросы, которые суждено разрешить только молодому поколению.

Но эта сцена, с таким совершенством исполненная Джотто, изображает не проявление сыновней независимости, а выбор другого Отца.

50. Вы не должны путать желание этого мальчика из Ассизи слушаться Бога больше, чем человека, с желанием какого-нибудь молодого кокни иметь собственный ключ от входной двери и собственные карманные деньги. Ни один нравственный вопрос не был так уродливо искажен и извращен разными лжепророками всех вероисповеданий, как вопрос об обязанности юноши самостоятельно выбирать себе того, кому он будет служить. Тем не менее обязанность эта существует, и если в христианстве есть хотя бы доля истины, то для всякого ревностного его последователя неизбежно наступит время, когда он вспомнит слова: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня» [Мф. 10: 37].

Заметьте – «кто любит». Тут нет речи о непослушании родителям, которых вы не любите, или о бегстве из дома, в котором вам не хочется оставаться. Но оставить дом, где сосредоточен ваш мир, враждовать с теми, кто вам дороже всех, – вот требование, которое будет рано или поздно предъявлено верным последователям Христа, если таково значение Его слов.

Вот в чем суть слов Христа. Как ни злоупотребляли ими и ни искажали их смысл, как лжепророки – а Богу известно, что их было много, – ни пользовались ими для проклятия молодого поколения, а не для благословения его, несомненным остается тот факт, что если вы хотите слушаться Бога, то наступит момент, когда голос человека со всей своей священной природной силой поднимется против вас. Друг и мудрый советчик, брат и сестра, отец и учитель, общий голос ваших осторожных и рассудительных знакомых, все бремя презренной глупости пошлого мира – все они одновременно восстанут против вас, все как один. Вы должны слушаться Бога более, чем человека. С одной стороны, перед вами человеческий род со всей его мудростью и любовью, со всем его безрассудством и гневом, с другой стороны – один Бог. Вы должны выбирать.

Вот в чем суть отказа святого Франциска от наследства отца, и этим он начинает свое Евангелие дел. Пока не совершен этот суровый подвиг, пока не отвергнуто наследство мамоны и мира, все другие деяния бесполезны. Вы не можете одновременно служить Богу и мамоне. Никакая благотворительность, никакое смирение или самоотвержение ни к чему не приведут, если вы все еще единодушны с миром. Вы ходите в церковь, потому что другие ходят туда. Вы чтите воскресенье, потому что ваши ближние делают это. Но вы и носите странную одежду, потому что этого требуют ваши ближние, и не решаетесь выполнять грубую работу, потому что они с презрением относятся к ней. Вы должны отречься от своего ближнего, пока он богат и горд, и помнить о нем в его нищете. В этом заключается «непослушание» святого Франциска.

51. Теперь вы поймете связь между содержанием фресок в капелле и причину, заставившую Джотто выбрать эти сюжеты.