Семь светочей архитектуры. Камни Венеции. Лекции об искусстве. Прогулки по Флоренции - Джон Рескин

Отвечал брат Эгидий: „Любезные братья, не удивляйтесь, что мы не сказали друг другу ни слова, ибо в ту минуту, как мы обнялись, свет божественной мудрости озарил нас и открыл ему мою душу, а мне – его, и, просветленные Богом, взирали мы в сердца друг друга и читали в них то, что хотели сказать, лучше, чем если бы это было сказано устами и голосом, ибо несовершенство человеческого языка мешало бы ясно выразить божественные тайны и было бы не помощью, а затруднением. И знайте посему, что король расстался со мной с чудесным спокойствием и отрадой в душе“».

63. Ни один разумный человек не поверит, конечно, ни одному слову из этого рассказа.

Но тем не менее дух, создавший его, – неоспоримое явление в истории Италии и всего человечества. Конечно, ни святой Людовик, ни брат Эгидий не становились друг перед другом на колени на улице Перуджи, но для нас интересен тот факт, что король и бедный монах могли читать мысли друг друга, не говоря ни слова, и что смирение и кротость короля заставили народ поверить в эту трогательную сказку.

И куда бы вы ни направили свой путь, вы нигде в мире не сможете составить себе более определенного понятия (если вы вообще способны составлять себе понятие) о характере королевской и государственной власти и убедиться, как неверно и карикатурно передают ее в многочисленных изображениях царственных лиц. Ибо так случилось, что этот христианский и этот персидский властители написаны здесь Джотто лучше, чем кем-либо и где-либо еще, для того чтобы дать вам верное понятие о христианском и языческом могуществе, в обоих случаях названы эпитетом «помазанник Божий» в книге, чтимой христианами, и, подобно тому, как наиболее совершенная христианская королевская власть воплотилась в реальной и мифической жизни святого Людовика, совершеннейшая языческая власть нашла себе выражение в Кире Персидском и в тех законах правления и воспитания, которые царили в его династии. И мне кажется, что было бы кстати, находясь перед изображениями этих двух властителей, прочесть послание к Киру, написанное пророком Исаией. Вам запомнится если не все оно, то его вторая часть, буквально иллюстрирующая поражение магов Зороастра, на котором Джотто основывает свой «Триумф веры». Я приведу вам все слова Библии без изменений и лишь с некоторыми пропусками, которые вы можете восполнить, вернувшись домой (Ис. 44: 24–45: 13).

64. «Так говорит Господь, искупивший тебя и образовавший тебя от утробы матерней: Я Господь, Который сотворил все, один распростер небеса и Своею силою разостлал землю, Который… мудрецов прогоняет назад и знание их делает глупостью, Который утверждает слово раба Своего и приводит в исполнение изречение Своих посланников… Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: „ты будешь построен!“ и храму: „ты будешь основан!“

Так говорит Господь помазаннику Своему Киру: Я держу тебя за правую руку, чтобы покорить тебе народы, и сниму поясы с чресл царей…

Я пойду пред тобою и горы уровняю, медные двери сокрушу и запоры железные сломаю. И отдам тебе хранимые во тьме сокровища и сокрытые богатства, дабы ты познал, что Я Господь, называющий тебя по имени, Бог Израилев.

Ради Иакова, раба Моего, и Израиля, избранного Моего, Я назвал тебя по имени, почтил тебя, хотя ты не знал Меня.

Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; Я препоясал тебя, хотя ты не знал Меня. Дабы узнали от восхода солнца и от запада, что нет кроме Меня; Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это…

Я воздвиг его в правде и уровняю все пути его. Он построит город Мой и отпустит пленных Моих, не за выкуп и не за дары, говорит Господь Саваоф».

65. Дополним этот последний стих повелением Кира при исполнении воли Господа, дабы понять, что подразумевалось под словами «воздвиг в правде», когда они относились к царю. И обратите внимание на отношение персидского царя к иудейскому храму

«В первый год царствования Кира царь Кир повелел построить дом Господа в Иерусалиме, где приносят жертвы на огне неугасающем» [2 Ездр. 6: 24]. Курсивом написанная фраза принадлежит Дарию, передающему повеление Кира; повеление же его гласит:

«Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее. Кто есть из вас, из всего народа Его, – да будет Бог его с ним, – и пусть он идет в Иерусалим, что в Иудее… пусть помогут ему жители места того серебром и золотом и иным имуществом, и скотом…» [1 Ездр. 1: 3–4].

Как видите, между «освобождением пленных» и современной свободой людей, свободной торговлей и красноречием, громящим рабство, – немалый интервал!

66. Итак, мальчик-пастух, рисовавший овец на камне, когда Чимабуэ проходил мимо, поднялся до изображения этих двух идеалов царской власти! Насколько я знаю, вы не найдете двух таких примеров в Западной Европе, хотя немало было попыток изображать венценосцев, – и король Георг III, и королева Шарлотта, написанные Джошуа Рейнолдсом, без сомнения, прекрасны. Так же хороши и черномазые короли Веласкеса, и длинноволосые, белорукие короли Ван Дейка, и всадники Рубенса в красивых сапогах. Переберите в памяти тех из них, кого ясно помните, и потом взгляните на святого Людовика.

Лицо его, благородное, решительное, худощавое, невозмутимо ясное, так сужается к подбородку, что вся голова имеет форму рыцарского щита, волосы коротко острижены на лбу и прилегают с обеих сторон к шее, образуя старые греко-этрусские изгибы простейших линий; не знаю, видна ли вам на таком расстоянии разница в их расположении с двух сторон: волосы, лежащие на