ОНО - Стивен Кинг

Эл Бредли включил зажигание на полную мощность, и ему удалось сдвинуть «Ла Саль» с места. Он протащил «Шевроле» по крайней мере футов десять, и только после этого они смогли расцепиться.

Парни так и поливали машину свинцом. Все окна в автомобиле вылетели. Одно из крыльев осталось лежать на улице. Мертвый Меллоу висел в окне машины, но оба брата Бредли были еще живы. Джордж стрелял с заднего сиденья. Рядом с ним лежала его мертвая женщина с простреленным глазом.

Эл Бредли добрался до большого перекрестка, врезался в обочину тротуара и остановил машину. Прячась за задними колесами, он побежал по Канал-стрит. Его изрешетили пулями.

Патрик Коди выбрался из «Шевроле», огляделся, словно вдруг решил сдаться, но потом выхватил из подмышки пистолет 38-го калибра. До того, как его рубашка на груди обагрилась кровью, он успел три раза выстрелить наугад. Он сполз вниз по краю «Шевроле» и присел на подножку автомобиля. Он еще раз выстрелил, и, насколько мне известно, это был единственный выстрел, который кого-то ранил; пуля от чего-то срикошетила и оцарапала руку Грега Коула. У Грега остался шрам, который он, когда напивался, любил показывать, пока кто-то, по-моему, Эл Нелл, не отвел его в сторону и не сказал ему, чтобы он лучше попридержал язык о том, что случилось с бандой Бредли.

Хозер вылезла из машины, и в этот раз уже не оставалось сомнений, что она собирается сдаться — она вышла с поднятыми руками. Может быть, никто на самом деле и не хотел ее убивать, но в тот момент был перекрестный огонь, и она угодила прямо под него.

Джордж Бредли убежал, но примерно около мемориала кто-то из ружья разнес ему затылок. Он упал замертво с описанными штанами…

Я взял из банки еще лакрицу. В голове у меня стоял туман.

— Они продолжали поливать машины огнем еще минуту или больше, потом огонь стал стихать, — сказал мистер Кин. — Опьяненные кровью люди не так просто успокаиваются. Я это понял, когда обернулся и увидел шерифа Саливана позади Нелла и других мужчин на крыльце суда, всаживающих пули в изувеченный «Шевроле». И не слушай никого, кто будет тебе говорить, что его там не было; Норберт Кин сейчас сидит перед тобой и говорит, что он там был.

К тому времени, когда кончилась пальба, эти машины уже и машинами нельзя было назвать — просто груда старого железа и битого стекла. Мужчины направились к ним. Никто не проронил ни слова. Был слышен только вой ветра и хруст стекол под ногами. Вот с этого момента и началась легенда. И ты должен знать, сынок, что, когда начинается легенда, правде приходит конец.

Мистер Кин качнулся в кресле, его шлепанцы свалились на пол и он спокойно посмотрел на меня.

— В «Дерри Ньюз» ничего подобного не было, — я больше не нашел, что сказать.

— Конечно, нет, — сказал мистер Кин и удовлетворенно рассмеялся. — Я видел, как издатель Маклофлин сам лично всадил две пули в Джо Конклина.

— Господи, — пробормотал я.

— Еще лакрицы, сынок?

— Достаточно, — сказал я и облизал губы. — Мистер Кин, как могло случиться, что событие… такой важности… скрыли?

— Никто ничего не скрывал, — ответил он с искренним удивлением. — Это случилось потому, что просто никто это не обсуждал. Действительно, кого это волнует? Разве в тот день приехал Президент Соединенных Штатов с миссис Гувер? Все равно, что застрелить бешеных собак, которые могут покусать до смерти, если дать им малейшую возможность. Кроме того, это произошло в Дерри.

Я слышал эту фразу и раньше, и мне кажется, что если я буду продолжать об этом думать, то услышу это снова… и снова. Они произносят это так спокойно, словно разговаривают с умственно отсталым. Они произносят это так, как бы произнесли фразу «благодаря силе тяжести», если бы вы спросили, как мы удерживаемся на земле, когда ходим. Они говорят об этом, словно это закон природы, понятный любому человеку. И, конечно, хуже всего то, что я на самом деле это понимаю.

У меня был еще один вопрос к Норберту Кину.

— Не заметили ли вы еще кого-нибудь в тот день, когда началась стрельба?

Мистер Кин ответил достаточно быстро, чтобы моя температура успела подскочить градусов на десять.

— Ты имеешь в виду клоуна? Как ты узнал о нем, сынок?

— О, я где-то слышал о нем, — сказал я.

— Я видел его лишь мельком. Как только дело приняло крутой оборот, я перестал что-либо замечать. Только один раз я посмотрел вокруг и увидел его позади этих шведов под навесом кинотеатра «Бижу», — сказал мистер Кин. — На нем не было ни клоунского костюма, ни других клоунских атрибутов. Он был одет в штаны, какие носят фермеры, и в хлопчатобумажную рубашку. Но лицо его было покрыто белым гримом, который обычно накладывают клоуны и на месте рта красной краской была нарисована широкая клоунская улыбка. У него торчали пучки накладных волос, ну ты знаешь. Рыжие. Для смеха.

Лал Мэйчен никогда не видел этого парня, ни тогда, ни потом. Но его видел Биф. Только Биф, должно быть перепутал, потому что ему показалось, что он видел его в одном из окон где-то с левой стороны улицы, а однажды, когда я спросил Джимми Гордона — он погиб в Пирл-Харборе, ты знаешь, потонул на корабле, который, кажется, назывался «Калифорния» — он сказал, что видел этого парня за мемориалом.

Мистер Кин покачал головой и слегка улыбнулся.

— Забавно, как люди воспринимают подобные вещи, и еще забавнее, что они после этого вспоминают. Ты можешь услышать шестнадцать рассказов, и ни один из них не будет похож на другой. Возьмем, к примеру, оружие, которое было у этого клоуна…

— Оружие? — переспросил я. — Он тоже стрелял?

— Ага, — сказал мистер Кин. — Когда я мельком взглянул на него, мне показалось, что он нажимал на курок «винчестера», но позднее я понял, что должно быть, мне показалось, потому что «винчестер» был у меня. Бифу Марлоу показалось, что у него «ремингтон», потому что у него самого был «ремингтон». А когда я спросил об этом Джимми, он сказал, что этот парень стрелял из старого «спрингфялда», совсем как у него. Забавно, а?

— Забавно, — выдавил я. — Мистер Кин… разве никого из вас не удивило, какого черта клоун, тем более в фермерских штанах, делает там именно в тот день и в тот час?

— Разумеется, — сказал мистер Кин. — Не очень сильно, сам понимаешь, но удивило. Большинство из нас решили, что кто-то хотел принять участие, но не хотел, чтобы его узнали. Может быть, он был членом городского Совета. Норст Мюллер, может, или даже Трейс Ноглер, который тогда был мэром. Или какой-нибудь известный уважаемый человек, который не хотел быть узнанным. Доктор или адвокат. В такой переделке я бы и собственного отца не узнал.