Сталин - Дмитрий Волкогонов

Поднявшись и попив чаю, Сталин не поехал в Кремль, а приказал Шапошникову прибыть к нему к двенадцати часам и доложить обстановку на всех фронтах с выводами и предложениями. Без четверти двенадцать начальник Генштаба был на даче. Oн подошел к разложенной на столе карте и негромко, тщательно подбирая слова, стал докладывать. Сталин даже подумал: "Как лекцию читает". Но перебивать не стал. "Лекция" была грозной, с полынным привкусом.

- Можно сказать, - четко формулируя мысль, начал Шапошников, - что начальный период войны нами проигран вчистую. Боевые действия уже идут на дальних подступах Ленинграда, в районе Смоленска и в районе Киевского узла обороны. Устойчивость обороны по-прежнему невысокая. Мы вынуждены более или менее равномерно распределять силы по фронту, не зная, где противник, сконцентрировав свои силы, завтра нанесет следующий удар. Стратегическая инициатива полностью в его руках. Дело усугубляется отсутствием на ряде участков фронта вторых эшелонов и крупных резервов. В воздухе - господство немецкой авиации, хотя ее потери тоже значительны. (Еще никто не знал, что к 30 сентября 1941 г. мы потеряем 8166 самолетов, т.е. 96,4% того, что имели к началу войны.)744 Из 212 дивизий, входящих в состав действующей армии, укомплектованы на 80% и более лишь 90 дивизий. На подступах к Ленинграду, невозмутимо и несколько монотонно докладывал Шапошников, - оборона постепенно обретает упругость. Динамизм немецкого движения, похоже, сходит здесь на нет. Видимо, придется переводить весь флот в Кронштадт. Неизбежны крупные потери.

- Смоленское сражение, - продолжал начальник Генштаба, - позволило нам остановить немецкие армии на самом опасном, Западном, направлении. По нашим подсчетам, - он заглянул в тетрадь, - в нем участвуют более 60 немецких дивизий общей численностью около полумиллиона личного состава. Для уплотнения фронта, как Вы знаете, товарищ Сталин, еще в начале июля в состав Западного фронта переданы 19, 20, 21 и 22-я армии. Но недостаток войск по-прежнему ощущается, и дивизии часто строят боевые порядки в один эшелон. Наша попытка провести контрнаступление на этом направлении с участием 29, 30, 24, 28-й армий дала лишь частичный положительный результат, позволив 20-й и 16-й армиям прорвать кольцо окружения и отойти за линию фронта. Наше контрнаступление сорвало удар немцев.

- А какова в этом сражении роль Центрального фронта? - наконец перебил Сталин.

- Есть все основания полагать, что центр удара немецкой группировки сместится сюда. Но одноэшелонное построение фронта, имеющего всего 24 неполные дивизии, вызывает большую тревогу. Не исключено, что нам придется создавать здесь еще одну фронтовую группировку...

Сталин понял главное, что Смоленское сражение, где особенно была заметна Ельнинская операция, показало реальную возможность Красной Армии остановить противника даже на главном направлении, где сосредоточены его основные силы.

До его сознания вновь дошли неторопливые, жесткие слова Шапошникова:

- На старой границе зацепиться не удалось, 6-я армия не смогла здесь задержаться. Сейчас, по существу, немцы, выйдя к внешнему обводу Киевского Ура, рассекли фронт надвое: на севере 5-я армия, которая осела в Коростянском Уре, и южная часть с основными силами: 6, 12, 26-я армии. Организованные контрудары с севера и юга по флангам прорвавшейся группировки дали лишь частичный положительный результат. На сегодняшнее утро можно сказать, что 6-я и 1-я армии отрезаны, - горько уточнил Шапошников.

Дальше Сталин уже не дал говорить маршалу.

- Боюсь за Днепр. Киев. Надо что-то делать...

- Мы уже отдали предварительные распоряжения о подготовке прочной линии обороны по восточному берегу Днепра, - ответил начальник Генштаба.

- Мы можем сейчас переговорить с руководством Юго-Западного фронта?

- Если Кирпонос и Хрущев не в войсках, то мы с ними свяжемся, - ответил Шапошников.

Через несколько минут "Бодо" отстукал: "У аппарата Кирпонос". Приведу отрывок из записи переговоров, которая хранится в военных архивах:

"У аппарата Сталин. Здравствуйте. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы немцы перешли на левый берег Днепра в каком-либо пункте. Скажите, есть ли у Вас возможность не допустить такого казуса?

Далее. Хорошо бы уже теперь наметить вам совместно с Буденным и Тюленевым план создания крепкой оборонительной линии, проходящей примерно от Херсона и Каховки, через Кривой Рог, Кременчуг и дальше на север по Днепру, включая район Киева на правом берегу Днепра. Если эта примерная линия обороны будет всеми вами одобрена, нужно теперь же начать бешеную работу по организации линии обороны и удержанию ее во что бы то ни стало... Если бы это было вами сделано, то вы могли бы принять на этой линии отходящие усталые войска, дать им оправиться, выспаться, а на смену держать свежие части. Я бы на вашем месте использовал на это дело не только новые стрелковые дивизии, но и новые кавдивизии, спешил бы их и дал бы им разыграть роль пехоты временно. Все.

Кирпонос. Нами приняты все меры к тому, чтобы ни в коем случае не дать противнику как перейти на левый берег Днепра, так и взять Киев. Но необходимо нас усилить пополнением. Товарищ Сталин, мы до сего времени очень плохо получаем пополнение. Есть дивизии, которые в своем составе имеют полторы-две тысячи штыков. Также плохо и с материальной частью. Просим Вас оказать нам в этом вопросе помощь.

Ваше указание об организации нового оборонительного рубежа совершенно правильное. Мы немедленно приступим к его отработке и просим Вашего разрешения доложить Вам об этом к 12 часам пятого (августа. - Прим. Д.В.)... Мы имеем задачу от главкома товарища Буденного о переходе с утра шестого в наступление из района Корсунь в направлении Звенигородка, Умань с целью оказания помощи 6-й и 12-й армиям и создания единого фронта с Южным фронтом... Если Вы не возражаете против этого наступления и если оно удастся, то тогда линия обороны может измениться значительно к западу. Все.

Сталин. Я не только не возражаю, а, наоборот, всемерно приветствую наступление, имеющее своей целью соединиться с Южным фронтом и вывести на простор названные Вами две армии. Директива главкома совершенно правильна. Но я все-таки просил бы Вас разработать предложенную мною линию обороны, ибо на войне надо рассчитывать не только на хорошее, но и на плохое, а также на худшее. Это единственное средство не попадать впросак..."745

Увы, надеждам Сталина не суждено было сбыться. Теперь запах полыни стал его преследовать не только ночью, но и круглые сутки...

Киевская оборонительная операция развивалась неудачно. Окруженные части 6-й и 12-й армий в тяжелой обстановке сражались до 7 августа. Исчерпав возможности дальнейшего сопротивления, армии перестали существовать. Большое количество личного состава оказалось в плену. Маршал Буденный, которому старые легенды не помогли в этой войне, учитывая угрозу охвата войск Южного фронта, попросил у Ставки разрешения отвести войска за реку Ингул. Сталин пришел в бешенство и запретил отвод, указав другую линию обороны746. Специальной директивой Ставки No 00 661 Сталин распорядился выдвинуть для укрепления войск Юго-Западного направления 19 стрелковых и 5 кавалерийских дивизий. Соединения были только сформированы, но не "сколочены" и не обучены. Не хватало вооружения. При вводе в бой многие из этих частей и соединений не проявили упорства в обороне. В условиях неразберихи нередко возникала паника, самовольное оставление позиций.

Когда Сталину докладывали, что оставлен тот или иной рубеж, новые населенные пункты, он приходил то в ярость, то впадал в состояние апатии. Вопреки своему правилу не торопиться с выводами и оценкой людей, теперь он часто их делал сразу же, после очередной сводки. На этот раз досталось командующему Южным фронтом И.В. Тюленеву, которого он хорошо знал с давних пор. В телеграмме Сталина главкому Буденному указывалось:

"Комфронта Тюленев оказался несостоятельным. Он не умеет наступать, он не умеет также отводить войска. Он потерял две армии таким способом, каким не теряют даже полки. Предлагаю Вам выехать немедля к Тюленеву, разобраться лично в обстановке и доложить незамедлительно о плане обороны... Мне кажется, что Тюленев деморализован и не способен руководить фронтом.

Сталин.

Продиктовано по телефону в 5.50 12.8.41 г. Шапошников"747.

Верховный Главнокомандующий слал грозные телеграммы, отдавал жесткие приказы, подписывал спешно подготовленные директивы, а положение все ухудшалось. В августе - сентябре на Юго-Западном направлении оно стало критическим. Сталин пытался связаться то с одним, то с другим командующим, но это не всегда удавалось. Однажды, ознакомившись с очередной сводкой Генштаба, в которой сообщалось о новом несанкционированном отходе нескольких частей, Сталин продиктовал "Приказ Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии No 270 от 16 августа 1941 года".