Кредо Хилицера - Сим Симович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рядом тут же начала распространяться приятная свежесть от нового «айсберга». Довольно кивнув, продолжаю двигаться дальше в поисках хоть чего-то, не похожего на пустыню. С другой стороны, виды были весьма колоритными, так что я наслаждался аскетичной природой и тем, что вокруг, а было там немного, но после Инферно даже это было в радость.
Песок, раскаленный от солнечных лучей, жёг ноги с каждым шагом, но я не останавливался. Моё тело было напряжено, но азарт и природное любопытство заставляло меня двигаться вперёд без оглядки.
Вдалеке, на горизонте, где небо сливалось с песком, появился блеск. С каждым шагом он становился ярче, больше, превращаясь в широкую полосу голубого, разрывающего бескрайнюю желтизну пустыни. Атлантический океан, могучий и непокорный, встречал меня.
Когда я наконец достиг берега, перед моими глазами раскрылось удивительное зрелище. Берег, покрытый останками кораблей, словно кладбище древних левиафанов. Их корпуса, разобранные на части, лежали на песке, как кости гигантов, застигнутых смертью в разгаре путешествия. Ржавые останки кораблей, разрушенные временем и морской солью, лежали, раскинувшись, как скелеты динозавров в музее. Они напоминали скелеты древних морских чудовищ, которые, казалось, лишь на мгновение прилегли отдохнуть, но так и не проснулись.
Ветры носили шум волн, касающихся берега, и стоны ржавого металла, создавая зловещую симфонию моря и смерти. В этом месте время казалось застывшим, словно самый страшный и бесстрастный художник оставил свою печальную картину навеки. И это было по-своему очаровательно и притягательно, ну или я слишком много времени провёл по ту сторону врат призыва. А это всё же меняет, да и время опять же течёт «немного» иначе.
Впрочем, «отдохнул» я и правда неплохо, так что теперь пахать и пахать! Но почему бы и не постоять пару минут у такой красоты? Вздохнув полной грудью, блаженно прикрываю глаза. Как же это волшебно! Но вдали вновь слышится шум двигателей, но теперь уже со стороны моря. И чего им неймётся?
Зажиточное американское общество, оно всегда стремится «укусить» больше, чем может проглотить, жадность вечно голодного капитализма она такая, и как же это мерзко выглядит, особенно после того, как ты почти собственными руками построил социалистическую утопию, пусть и на крови и чужих душах. Но коммунизм ведь!
Так что отныне мне неприятна их система ценностей.
Капитализм — это раковая опухоль на нашей земле. Впрочем, это не моя проблема, так что играть в социалиста я не буду, в этот раз уж точно. Пускай мир живёт себе сам, а амбиции покорителя я уже реализовал, так что можно и дальше жить как обычный студент, вопрос лишь в том, а получится ли? Удастся ли встроиться в старую систему, суть которой я уже практически позабыл? Смогу ли я снова быть человеком? Просто студентом? Просто другом. Вопрос.
Солнце, уже склонившееся к горизонту, окрашивало небо в багряные и золотистые оттенки, отбрасывая длинные тени от высоких сосен, которые уходили вглубь берега. Тёплый воздух, насыщенный запахом ржавчины и солёного бриза, приятно щекотал кожу. Я сидел на гладком, нагретом солнцем камне, облокотившись о ствол старой баржи. Её шершавая корма приятно царапала ладонь, и я, закрыв глаза, слушал шум волн, разбивающихся о берег, и ленивое пение чаек, кружащих над водой.
Время текло медленно, словно песок сквозь пальцы. Я не торопился, позволяя себе насладиться безмятежностью этого момента. Вдали, за полосой песчаного пляжа, серебрилась гладь воды. Горизонт, где небо сливалось с морем, казался бесконечным, словно обещающим приключения и тайны. Именно там, на горизонте, я ожидал прибытия катера правительства США. У них не должно было быть какой-либо особой окраски или отличительных знаков. Они просто должны были появиться — и именно это — их внезапное появление, неизвестность и непредсказуемость — привлекало меня больше всего. Я ждал, когда они незаметно вынырнут из тумана, чтобы почувствовать адреналин и неизвестность, которые они несли с собой. Я знал, что они придут, и это знание наполняло меня одновременно спокойствием и нетерпением.
Ибо чем раньше они прибудут, тем быстрее я покину Африку, до которой мне совершенно нет дела.
Катер встал рядом с берегом, и на ближайшей шлюпке ко мне направились новые люди, как их много в этом месте, за время своих «компаний», признаться, успел отвыкнуть от столь пристального внимания.
Тишину на берегу нарушил хруст песка под ногами. Я открыл глаза и увидел её. Она шла по пляжу, словно героиня шпионского фильма или фантастического боевика. Её стройная и гибкая фигура была облачена в облегающий чёрный костюм, который подчёркивал каждую линию её тела. Костюм был сделан из неизвестного материала, возможно, синтетического, блестящего и непроницаемого. Он плотно облегал её тело, не оставляя ничего для полёта фантазии.
Её голову скрывала защитная маска с одним визором красного цвета, похожая на маски военных пилотов или космонавтов. Визор блестел на солнце, и я не мог разглядеть её лица. Но даже без этого я мог видеть, что её походка полна грации и уверенности. Каждое её движение было точным и выверенным. Она двигалась бесшумно и плавно, словно хищник, подкрадывающийся к своей жертве.
Я уверенно встал и подошел ближе, уже не скрывая своего интереса. Она остановилась, не оборачиваясь и не снимая маски. Ее силуэт на фоне заходящего солнца казался еще более загадочным и манящим.
— Питер? — Голос, прозвучавший из-за маски, был мягким, но не лишенным уверенности. Он был знаком, но не в полной мере. Я почувствовал, как сердце ускорило ритм. «Неужели? Не может быть…» — пронеслось в моей голове.
Девушка замолчала, погружаясь в свои мысли. Я стоял неподвижно. Она казалась такой близкой, но в то же время… «Кто она? Как она здесь оказалась?» — вопросы мелькали в моей голове один за другим, но ответы так и не спешили появляться в ответ.
В следующее мгновение она быстрым движением стянула с головы жуткую визор-маску и улыбнулась. Визор с красным отражением упал на песок рядом с ней, отражая последние лучи заходящего солнца. Я увидел её лицо, и все сомнения тут же исчезли. Это была она. Девушка стояла передо мной во всей красе и образе, что прекрасно подчёркивал все её достоинства и формы, ранее мной проигнорированные. Её
