Кредо Хилицера - Сим Симович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Цель оправдывает средства», — повторял я себе, как мантру, чтобы усмирить грызущие сомнения. Эта фраза, когда-то бывшая маяком на пути к моей великой цели, теперь звучала как ехидная усмешка. Я заходил слишком далеко, отбрасывая моральные принципы, как ненужную одежду.
Я вижу их лица перед собой, убитые и раненые. Я слышу их крики, их просьбы о пощаде, их умоляющие взгляды. Я чувствовал ужас, пронизывающий меня до костей, но отгонял его прочь. Убеждая себя, что все это необходимо, что это часть большого плана. Я видел в зеркале своих действий отражение безумия. Я был превращен в чудовище, которое питалось страданиями других. Мое сердце, когда-то бившееся в такт с идеалами, теперь отдавало ритмом хаоса. Я видел в своих руках орудия уничтожения, а не символы справедливости.
«Аппетит приходит во время… войны», — повторял я себе, чтобы заглушить голос совести. Эта старая поговорка теперь звучала как зловещая песня, призывающая к дальнейшим злодеяниям. Каждая новая жертва усиливала мои амбиции, заставляла меня искать все более изощренные способы достижения цели. Я был пойман в ловушку собственных амбиций, не видя ничего, кроме неотвратимой цели. Я был слеп к моральным границам, к бесчеловечности своих действий. Я был уверен, что могу все контролировать, но на самом деле я был рабом своего же безумия.
Но это ничего не значит, когда ты стремишься домой!
Город застыл в ожидании, затаив дыхание. Кислотный дождь, недавно прошедший, оставил после себя мокрые, блестящие улицы и тяжелый воздух, пропитанный сыростью. Небо, до недавнего времени грозившее обрушиться на город свинцовыми тучами, неожиданно затрепетало. Спустя миг появились и просветы в тучах. Эти просветы были не просто дырами, а странным молочно-белым сиянием. Белизна была не яркой и не слепящей, а мягкой, молочной, словно в тучи влили целое море светлого молока. От этой белизны исходило непонятное ощущение. Не страх и не радость, а что-то необъяснимо тревожное, словно сам мир замер в ожидании чего-то великого и неизведанного.
В самом центре молочного сияния появился портал. Он был невероятно большим, и его контуры словно парили в воздухе. Из портала лилось ослепительное бело-голубое свечение, от которого создавалось впечатление, что даже тучи внутри него озаряются. В портале можно было различить нечто похожее на звёзды или огромные кристаллы, которые двигались в невероятном танце. Когда портал открылся, раздался не гром, а странный дрожащий звук, как будто сам мир вот-вот распадётся на части. А затем этот звук исчез, оставив после себя лишь белые облака и необычное, едва уловимое чувство перемен. Казалось, что что-то непостижимое вырвалось на свободу, и теперь всё будет иначе.
Время, казалось, остановилось. Город, замерев в ожидании, наблюдал за тем, как из портала, раскрывшегося в небе, словно небесный глаз, вырывается нечто невероятное. Молочно-белые облака вокруг портала сверкали и трепетали, а из него исходила не светлая энергия, а какая-то загадочная сущность, слишком тёмная и густая, чтобы её можно было назвать светом.
И вот в одном из вихрей этой темноты появилась тёмная клякса. Она была чёрного цвета и маслянистой. Словно капля смолы, она выпала из портала и с грохотом устремилась вниз, как выпущенная с высоты небесная гроза.
В последний момент я успел отступить в сторону, и клякса со всей своей неудержимой энергией врезалась в каменный пол. От удара по камню пошли трещины, а воздух задрожал от ударной волны. Клякса расплескалась, размазалась по камню, и из нее поползла не жидкость, а что-то более густое, более живое. Это было не вещество, а инородное тело, нечто из другого мира, не подвластное законам этой реальности. И каждое его движение вызывало тревогу, не страх, а глубокое, природное ощущение чего-то неправильного, недопустимого.
Мир вокруг закружился, как на карусели. Ударная волна от падения кляксы прокатилась по телу, лишив меня дыхания и заставив в ушах звенеть. Каменные плиты под ногами дрожали, а в воздухе стоял резкий неприятный запах, напоминающий горелый каучук и гниющие листья разом.
В мозгу еще путались отголоски недавнего зрелища, но всё же мне удалось собрать мысли воедино. Постепенно вернулось зрение, и я увидел её. Клякса, размазанная по камню, уже не была просто темной массой. Она изменилась, словно впитала в себя частицу самого каменного пола, обретя неровные края и странную рельефность. И вот из неё появилось нечто. Ни рука, ни щупальце, а нечто более бесформенное и ужасающее. Как живая тень, оно скользило по камню, не оставляя следов, но оставляя за собой следы разрушения.
Она ползла по мне, не причиняя боли и не кусаясь, а просто поглощая. Мои доспехи из магически прочного эбонита таяли перед ней. Казалось, она проникает сквозь материал, как ржавчина в металл. Я чувствовал, как холод проникает сквозь броню, и осознавал, что она поглощает не только доспехи, но и саму ткань реальности, которая пытается противостоять её вторжению.
Холод, который проникал сквозь эбонитовую броню, становился всё более ощутимым и невыносимым. Он пробирался не только в тело, но и в разум, путая мысли и погружая их в туман. Я пытался противостоять ему, пытался отогнать это нечто, что ползло по мне, но оно становилось всё сильнее.
И вот уже в глубине мозга, словно из самого сердца тьмы, прозвучал голос. Не человеческий, не звериный, а нечто промежуточное, сотканное из эха и вибраций. Он проникал сквозь металл, словно самый тонкий шепот, и оседал в моем сознании, разрушая логические связи и заменяя их на свой мрачный шепот:
— Мы Веном! Мы тьма! Ибо имя нам легион… — звучал голос, и в нем слышалось не столько угрозы, сколько беспросветного отчаяния. Словно целая армия безликих существ кричала одним голосом и не просила, а утверждала свое право на существование.
«Имя нам легион», — повторялось в голове. В этих словах слышалась экспансия, которая поглощает всё на своём пути. Это была не атака, а поглощение, слияние, инфекция, которая распространяется по всему телу, по всем мыслям и по всей душе разом. И вот, в самом сердце этого мрачного хаоса, я уловил что-то близкое и знакомое. Это был запах. Слабый, но узнаваемый. Запах «Беломорканала» — табака, который часто курил мастер Крид. Он был заядлым курильщиком, и аромат его табака пропитал всё вокруг. Я закрыл глаза, и всё вокруг словно померкло. Остались
