Прыжок - Мартина Коул

Кэрол посмотрела на детские лица на обложках глазами, полными слез. И содрогнулась.

— Но это все равно не доказывает, что мой Дэви в этом замешан!

— Пэдди и Дэви, — тихо и раздельно произнесла Долли, — приехали сюда, чтобы забрать несколько коробок. Я тайком вытащила эти журналы из коробок. До того, как они приехали. Твой Дэви так же в этом замешан. Все они замешаны. Они все — мразь. Все!

Кэрол снова взглянула на журналы. Перегнувшись через стол, Донна стала переворачивать перед ней страницы. Кэрол не сводила глаз с фотографий детей, открывавшихся перед ее взором. Видела их пустые лица, маленькие тела, распластанные перед камерой. Видела громадные руки безликих мужчин — они трогали детей, унижали их… Она почувствовала, как из ее желудка поднимается желчь.

Все время она боялась чего-то подобного. Все время такая мысль всплывала у нее из подсознания: «Джорджио Брунос способен на что угодно. Как-то раз он что-то говорил о Таиланде, когда был у нас дома… Описывал Дэви женщин, которых они могли бы использовать. Я тогда была на кухне и все слышала». Она не могла этого не слышать, потому что Джорджио говорил очень громко и выражался весьма образно. Она до сих пор помнила неприятно взволнованный голос Дэви, который упрашивал Джорджио рассказать обо всем в подробностях, просил еще рассказов. У нее в голове опять звучал голос Джорджио, который становился все громче по мере того, как он описывал бордели и девушек из баров, случаи полнейшего надругательства над ними — такого, какое было вполне возможно в этой стране, где тело скупались оптом и по дешевке.

Кэрол тогда пошла спать, и ей было стыдно от того, что она подслушивала. Но отчасти и от того, что никак не среагировала… Когда Дэви поехал туда с Джорджио, чтобы взглянуть на участок, где предполагалось выстроить отель, она уже тогда точно знала, о чем шла речь. Но Кэрол ничего никому не сказала, потому что если бы высказала свое мнение, то должна была признать, что это правда. А этого ей хотелось бы меньше всего. Стоило ей признать это — у нее с Дэви все было бы кончено. Закончился бы их брак… Она понимала, что теперь он точно закончился. Конец наступил в тот самый момент, когда она вошла в этот дом.

— А знаешь Донна, в каком-то уголке рассудка у меня уже это было заложено. Я чуть ли не думала об этом, когда ехала к тебе сюда. Только открыто не могла этого признать. Просто я не могла признать, что Дэви в этом замешан. О, то, что Джорджио впутался в такое, меня не удивляет. Он кобель. И всегда был им. Он даже пытался приставать ко мне, когда я была беременна Джеми. Говорил, что беременные женщины его заводят…

Она увидела в глазах Донны ужас и запнулась.

— Знаешь, что, Донна? Я теперь думаю, у меня шоры были на глазах во всем, что касалось Дэви. Но ты со своим Джорджио! Господи милосердный, ты же была слепа, как летучая мышь, мать твою!.. — Кэрол было очень больно, и она хотела, чтобы так же больно стало кому-нибудь еще, а точнее, Донне — человеку, который нанес ей такой удар. Чтобы той стало еще больнее. — И знаешь, что хуже всего? У самого Джорджио есть ребенок. Сын!

Долли недоверчиво покачала головой.

— Замолчи, Кэрол. Оставь это! Сейчас не время и не место…

— Ох, отвяжись, Долли! Ты все еще защищаешь своего Золотого Мальчика, не так ли? У нее есть право знать! Как только он выходит из дома, сразу же направляется туда. Хочешь, я тебе еще что-то скажу, Донна? Ты как-то раз поехала в «Паркхерст», а она тоже приезжала туда: навещала его с ребенком. Она приехала из Марбеллы с Джорджио-младшим. Ты даже говорила с ними. Дэви рассказал мне. Он говорил, что Джорджио едва в обморок не свалился, когда вместо нее в комнату для свиданий вошла ты!.. Он собирается оставить тебя с носом, дорогая. Вот почему он хотел, чтобы ты продала дом. Он хотел забрать все. И он оставил бы тебя ни с чем!.. И даже тебя, Долли, свою кормилицу, свою суррогатную мать, он собирался вышвырнуть пинком под зад. Он грязный, порочный! Он уронил моего старика — заставил его пасть так же низко, как пал сам. Он в этом замешан вместе с Гарри и Банти. О, наверное, ты удивишься! А почему, как ты думаешь, Гарри начал козырять в ту ночь, когда тут у вас все перевернули, а? Преданность Джорджио? Черта с два! Джорджио не мог слишком быстро бросить тебя, как только Джорджио повязали, — вот почему, дорогая. Вдруг Джорджио раскроет рот в тюрьме? А эти маленькие дети ведут их к богатству. К несказанному богатству, как заметил мой Дэви… Грязный ублюдок! Звериная рожа!

Донна в смятении посмотрела на свои руки. Из всего, что неожиданно выяснилось, сильнее прочего ее ранили слова о ребенке… У Джорджио был ребенок, живой ребенок! Перед ее мысленным взором промелькнула высокая светловолосая девушка с красивым темноглазым мальчиком. Донна входила в тюрьму, а девушка как раз оттуда выходила. Донна тогда восхитилась ребенком. Она почувствовала, в себе нарастающую волну боли, готовую выплеснуться наружу горестным воплем. Донна отчаянно попыталась удержать крик в горле…

— Что за кошмар, а? Какая грязь, какая мерзость все это. Донна поразилась тому, насколько сдержанно прозвучал ее собственной голос, при том что внутри у нее все кричало.

Кричала ее душа — от высшей несправедливости: почему Джорджио произвел на свет ребенка, а она осталась бесплодной? Почему позволено процветать таким вещам, как детская проституция, которая легко позволяет удовлетворять самые низменные инстинкты мужчин? Почему ей суждено было любить того и доверять тому, чье имя — НИКТО? Грязный, мерзкий НИКТО!

При мысли о руках Джорджио на ее теле Донна едва не задохнулась от омерзения. Воспоминания о том, как она лежала с ним в постели, как мечтала, чтобы он дотронулся до нее, всколыхнули все у нее внутри — ум и душа восставали против этого.

Кэрол израсходовала свой гнев и теперь сожалела о том, что наговорила. Она взяла вялую ладонь Донны в свои руки и тихо сказала:

— Сейчас нам надо решить, что дальше делать.

Наконец, лицо Донны сморщилось, силы покинули ее — и все три женщины дружно заплакали.

Каждую из них по-своему предали, и каждая надеялась на то, что подруга по несчастью поможет найти выход.

Смахнув слезы с глаз, Донна произнесла твердым, решительным тоном, какого от себя никак не ожидала:

— А теперь нам надо раскрыть все это и вытащить на свет!

Джорджио стоял в комнате для отдыха за спиной Большого Рикки, который играл в пул, и внимательно следил за игрой. Большой Рикки сражался с новичком в крыле — Элфи Хартлендом. Это была известная личность в «Паркхерсте» и в других тюрьмах для особо опасных преступников: сильный, красивый парень и признанный авторитет. Подвизаясь в качестве вооруженного грабителя, Элфи сейчас отбывал пятнадцатилетний срок за налет на строительную компанию, в ходе которого он ранил из пистолета какого-то художника. Элфи отличался развитым чувством юмора; кроме того, он прекрасно разбирался в лошадях. Будучи сам алчным, азартным игроком, Хартленд уже устроил так, чтобы тюремщики поставили на него, и даже завел расходную книгу.