Прыжок - Мартина Коул

Из-за тебя уже свершилось одно убийство, и я не думаю, что ты хоть в малейшей степени желаешь стать инструментом следующего. И меньше всего — инструментом своего собственного! Джонни позаботится о том, чтобы тебя пытали, а потом убили, если из-за тебя его разлучат с женой и детьми. И это покажется тебе раем по сравнению с тем, что приготовят для тебя другие!..

Сердце Донны ушло в пятки. Она смотрела в окно машины, пытаясь удержать слезы отчаяния и страха, потому что понимала: все, что говорил Алан — правда. Она не могла подвести этих людей, потому что сама принимала активное участие в прыжке: «Я сама запустила часовой механизм, и теперь могу лишь терпеливо ждать, пока он остановится… А он остановится лишь тогда, когда Джорджио окажется в Ирландии».

Голос Алана прервал ее мысли.

— А как ты думаешь, что скажет Джорджио, когда узнает, что его брат мертв, а? И что так называемый его отель сровняли с землей? Попробуй-ка отмазаться от этого, миссис Длинный Язык! Потому что он обязательно об этом узнает, можешь не волноваться на этот счет.

Донна по-прежнему молчала. Выпустив из себя лишний пар посредством длинной речи, Алан взглянул на нее краешком глаза и почувствовал острую жалость: «Она чрезмерно наивна, себе же во вред. И это было проблемой с самого начала. А теперь мне приходится запугивать ее, чтобы она сидела тише воды ниже травы, пока я не разберусь с Джорджио до конца. Потому что сейчас, когда Стефан Брунос мертв, все мы попали в большую беду…

Единственная надежда — на Ника Карвелло. На Ника, ненависть которого к растлителям, занимающимся порнографией с участием детей, просто легендарна. Только он может все спасти».

Впервые за много лет Алан Кокс и сам был испуган, прочем смертельно испуган. И все из-за женщины, что сидела в настоящий момент рядом с ним. «Если бы я был другим человеком, — подумал он, — то надавал бы ей по башке. И давно бы надавал».

Он посмотрел на окаменевшее лицо Донны и сказал себе: сейчас она в первый раз платит за все.

Долли услышала, как в замке поворачивается ключ, и замерла в ужасе. После последнего посещения этого дома Большим Пэдди она жила в смертельном страхе, что он вот-вот вернется как только узнает, что она ему солгала.

Донна вошла в теплый дом и сразу попала в объятия плачущей Долли.

— О, Донна! Донна! Как я рада тебя видеть, дорогая!

Донна осторожно высвободилась.

— Успокойся, Долли. Я пыталась позвонить тебе из Шри-Ланки, но телефоны там так плохо работают. Приходится бронировать время звонка заранее. И я могла оказаться дома раньше, чем сумела бы позвонить. Если ты понимаешь, о чем я… — Она пыталась поднять расстроенной женщине настроение.

Долли прошла в кухню и дрожащими руками поставила чайник на плиту.

— Здесь были неприятности, Донна. Приезжал Пэдди в паре с Дэви Джексоном, искали тебя. Он… Он угрожал мне, Донна! Пэдди угрожал мне, представляешь? Он схватил меня за волосы…

Голос Долли сорвался от волнения, и она опять расплакалась. Донна напряженно пыталась понять, о чем ей говорит Долли.

— Пэдди? Пэдди напал на тебя?

Долли возбужденно кивнула.

— Он требовал, чтобы я сказала, где ты, Донна. А также с кем ты. Я солгала ему, что ты, дескать, поехала в Ливерпуль с Аланом Коксом. Я же не знала, что еще сказать! Они хотели узнать, где он, и все. Он был просто синюшный, Донна. Мне показалось, что Пэдди был способен меня убить!..

Донна опустилась на кухонный стул. Мысли ее метались: «Какого черта тут произошло? Кажется, мир сошел с ума. Если бы я не поехала в Шри-Ланку, ни одного из неприятных событий последних нескольких дней не случилось бы. В любом случае Алан был прав, когда говорил мне это. Я создала массу проблем, когда пыталась все разворошить и слишком многое узнать. Но что еще я могла сделать? Ведь они вовлекли в это маленьких детей. Малышей!.. Мне нужно было со всем этим разобраться. Ни одна женщина не решилась бы пустить такое дело на самотек. Ни одна женщина в мире… Даже такая женщина, как Кэнди, — напомнила она себе. — Кроме тех местных, которые продавали собственных детей, как какую-то грязь, взятую из-под ног!.. Мира Хиндли не такая уникальная злодейка, какой ее выставили люди. Много еще есть на свете людей вроде нее — достаточно хладнокровных, чтобы причинить вред ребенку. И неважно, намеренно ли они это делали или нет, собственными ли руками или поручали другим делать это черное дело. Ребенок страдал в любом случае уже при одном только их попустительстве….

— А Дэви Джексон был с ним, ты говоришь?

Долли кивнула.

— Он пытался остановить Пэдди. Это отчасти оправдывает его, Донна, ведь он пытался остановить Большого Пэдди!

— Это так много с его-то стороны, могу заметить! Он ведь не испытывал такой жалости к детям, которых использует.

Лицо Долли сморщилось от недоумения.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о борделе в Шри-Ланке. О порнографических снимках детей, которые по телефонной линии поступают из Азии в Англию. О том, что они снимают порнофильмы, записывают их на диски, а потом отправляют в порнографические журналы для педофилов и продают по всем Британским островам, рассылая их в почтовых заказах. Я говорю о Джорджио, Пэдди, Дэви и обо всех других, кто в этом замешан. Вот о чем я говорю, Долли! Ты все время была права.

Лицо Долли на глазах Донны осунулось.

— Значит, Джорджио замешан в этом? Он стоял за всем этим…

Донна утвердительно кивнула.

— У меня было такое чувство насчет него… — сбивчиво произнесла Долли. — Не знаю почему, но просто я об этом знала. Все это — крупный бизнес. Нет ничего удивительного в твердом намерении Пэдди выяснить, что происходит.

— Да, это крупный бизнес. И Джорджио очень хотел сделать его таким крупным: он даже ободрал все свои дела здесь, чтобы развернуть тот бизнес. Наверное, я была глухой все эти годы. Глухой и слепой. Долли, как же я могла все эти годы жить с человеком и не понимать, что он мразь?! Кусок дерьма!

Долли, тяжело дыша, положила ладонь себе на грудь. Она забыла о собственном страхе, глядя на несчастную женщину с разбитым сердцем и израненной душой.

— Он не всегда был мразью, Донна. Проблема Джорджио в жадности. Он с детства отличался жадностью. А жадные люди творят ужасные вещи. Ты помнишь его несколько лет назад? До того, как развернулся строительный бизнес? В те дни он, по-моему, был неплохим человеком.

— Ой ли? — фыркнула Донна. — Боюсь, он был настолько хорош, что ухлестывал за всем, что двигалось. И при этом не попадался. Вот в этом деле он действительно отличался… Ты знаешь, что я чувствую, Долли? Ты даже не можешь представить, что я сейчас чувствую! Я выяснила, что двадцать лет своей жизни растратила впустую. И ради кого? Ради мрази… Ради куска дерьма… Ради греческого сутенера! Попробуй представить себе, что может чувствовать человек, над которым все вокруг за глаза смеялись, причем все эти годы: глупая Донна, идиотка в «Мерседесе»!.. Хорошо одетая, пррекрасно воспитанная жена самого величайшего негодяя, из всех, кому Бог когда-либо позволил родиться на земле. И знаешь, что хуже всего? — с горечью призналась Донна. — Я смотрела на многих людей, как на Кэрол Джексон, — сверху вниз. Я думала она — такая же серость! Только потому, что у меня имелась степень, я была уверена, что намного умнее всех них. И все же у Кэрол Джексон больше соображаловки, как она это называет, в ее мизинце, чем у меня во всем теле! Я бесполезная задница. И Джорджио использовал меня для прыжка, понимая это. Он понимает: я достаточно глупа, чтобы поверить во все, что он плетет мне… О, к черту чай, — решила вдруг Донна. — Давай-ка выпьем виски, Долли! Мне надо тебе рассказать еще много чего.