Сквозь тернии - Александр Юрин

За кормой шатлла остались сотни миллионов километров пустоты. Леденящего космоса, коему неведомы такие понятия, как сострадание, милосердие, или элементарная жалость. За бортом царило вселенское безумие: хищное и невосприимчивое, готовое пойти на любую подлость, лишь бы заиметь души людей, что, невзирая на запреты и предостережения, рискнули бросить вызов судьбе, готовые преодолеть забвение и столкнуться лицом к лицу с утраченной века назад истиной. Данность страшила. Она подпитывалась зловещим шёпотом близкого Юпитера, вскармливалась обступившей со всех сторон бездной и злобно смеялась, обрекая на непреодолимое отчаяние.

Женя на остаток всей своей жизни запомнила тот день — или ночь? — когда Земля канула в бездну. Бесследно. Словно никогда не существовала на белом свете, а была лишь призрачным фантомом заблудшего на задворках космоса подсознания. Как элемент пройденного пути, на который легла непроглядная темень ночи, с вереницей злополучных ловушек, плеядой безвыходных ситуаций и болью на фоне невосполнимой утраты — Земля казалась нереальной, в большей степени, надуманной. Прожитые года были чем-то сродни сну. Многовековому, беспробудному, навеянному страшной сказкой в вечной ночи.

Женя запуталась в чувствах. Земля оставалась домом, куда нестерпимо тянуло, а одновременно, казалась камерой пыток, откуда не так-то просто бежать, потому что элементарно некуда.

«Помнится, Титов говорил, что под воздействием антигравитационных полей с организмом, а значит и психикой человека, может произойти всё что угодно… А потому, реальность могла сойти за сон, как и, наоборот, засевшее в голове зло, могло запросто полезть изо всех щелей, силясь подчинить себе устоявшийся порядок бездействия».

Всё свободное время Женя рассматривала фотографии на ноутбуке. В начале полёта это были, в основном, изображения поверхности Европы и, нависшего над спутником, красного гиганта — Юпитера. Последний походил на мираж. На фоне вечного льда, он казался лишним, неуместным и, в то же время, реальным, неподвластным, вершащим судьбы замёрзших под собственным покровительством миров. Однако, по мере удаления от Земли, Женины приоритеты кардинально изменились, — они словно заново испытали трансформацию, обозначив иные цели и ориентиры. Остаток пути, вплоть до сего момента, она вновь — как и дома — рассматривала такие знакомые земные пейзажи, попутно испытывая жуткое ощущение, что не увидит ничего из изображённого на фото больше никогда в жизни.

Как не увидит любимую маму, оставшуюся далеко-далеко, за горизонтами незримых миров, в прошлом, которого, такое ощущение, и не было.

Женя вздрогнула. Искренне посмотрела на склонившегося над приборами Александра Сергеевич.

— Простите… А что случится, если мы вдруг разгонимся до трёхсот тысяч километров в секунду? В этом случае, мы сможем изменить ход времени?

— Это невозможно, — заученно ответил Александр Сергеевич. — Теория Относительности не позволяет подстроить под себя пространство-время.

— Но ведь до недавнего времени и наш с вами полёт казался выходящим за рамки дозволенного. А возможность существования подобного корабля и вовсе — иррациональной.

В динамике под потолком хрипнуло.

— Специальная Теория Относительности имеет много экспериментально проверенных последствий, которые противоречат интуиции, но являются следствием преодоления скорости света.

Женя невольно вздрогнула.

— Ты давно с нами, Малыш?

— Я постоянно с вами. Но в душу не лезу. Мой нейтринный сканер не «прослушивает» членов экипажа. Только с их согласия. Так что, это не должно вас беспокоить. Приложение запаролено, а доступ к нему имеет только командир экспедиции.

— Вот это-то и напрягает, — подал голос Александр Сергеевич.

— Вы не доверяете Титову? — спросила Женя.

— Нет, отчего же. Просто в замкнутой системе, при определённых тревожных факторах, с человеком может случиться всё что угодно. Я был бы за то, чтобы Малыш «читал» всех нас постоянно. Так было бы правильнее.

— Я не уверен в этом.

— Так что же с этой «другой» теорией? Что за последствия она предусматривает? — спросила Женя.

— Такие последствия включают: эквивалентность массы и энергии — постулаты Теории Относительности, — сокращение длины (сокращение объектов во время движения) и замедление времени (движущиеся часы идут медленнее). Коэффициент «игрек», на которое сокращается длина и замедляется время, известен, как «фактор Лоренца». Согласно ему, для скоростей, с которыми мы имеем дело каждый день, разница между «игрек» и единицей настолько мала, что ею можно пренебречь.

— Что за «единица»? — спросил Александр Сергеевич.

— Это и есть «фактор Лоренца». Простите. Он растёт от единицы (для нулевой скорости) до бесконечности (с приближением реальной скорости к скорости света).

— Из этих доводов получается, что скорость света недостижима, — грустно заключила Женя.

— Скорость света — достижима. Просто для объединения результатов Специальной Теории Относительности, требуется выполнение двух условий. Первое. Пространство и время являются единой структурой, известной, как «пространство-время» (где скорость света связывает единицы измерения пространства и времени). Второе. Физические законы удовлетворяют требованиям особой симметрии, называемой «Инвартностью Лоренца», формула которой содержит параметр скорости света. «Инвартность Лоренца» встречается повсеместно в современных физических теориях, таких как квантовая электродинамика, квантовая хромодинамика, стандартная модель физики элементарных частиц и Общая Теория Относительности. Таким образом, параметр скорости света, встречающийся повсюду в современной физике, и появляется во многих смыслах, которые не имеют отношения, собственно, к свету. Например, Общая Теория Относительности предполагает, что гравитация и гравитационные волны распространяются со скоростью света. В неинерциальных системах отсчёта (в гравитационном искривленном пространстве, или в системах отсчёта, движущихся с ускорением), локальная скорость света так же является постоянной и равна скорости света. Однако скорость света вдоль траектории конечной длины может отличаться от той же скорости света, в зависимости от того, как определено пространство и время.

Александр Сергеевич улыбнулся.

— Тут, как и с гравитационным скачком, нужно многое подогнать под себя… если не всё.

— Возможно, вы в чём-то правы, — Малыш остался лаконичен, словно не пытался ничего доказать своему оппоненту. — Считается, что фундаментальные константы — такие, как «скорость света», — имеют одинаковое значение во всём пространстве-времени, то есть, они не зависят от места и не меняются со временем. Однако некоторые теории предполагают, что скорость света может изменяться со временем. Пока нет убедительных доказательств таких изменений, но они остаются предметом исследований.