Пропавший легион. Император для легиона - Гарри Тертлдав

– Если бы все эти мысли не были у тебя в голове, чтобы их можно было прочитать, – мягко сказала она, – то ситуация эта… м-м-м… никогда бы и не возникла.

Они подошли к развилке дороги.

– Я думаю, нам нужно идти сейчас в разные стороны, – сказала девушка и повернула к цветущим вишневым деревьям, скрывающим императорскую резиденцию.

– Да, на некоторое время наши пути разошлись, – пробормотал Марк.

… – Нет, ты только посмотри, что за работу дал мне Гаврас! – выкрикнул Тарон Леймокер. – Почему он сразу не посоветовал мне повеситься на крюке в камере, когда я был уже готов сделать это. Вероятно, думал, что веревка оборвется, – и был прав!

Адмирал с отвращением взглянул на Неорезианский порт, располагавшийся в северной части города, которую Скавр почти не знал. Римляне однажды занимались патрулированием в районе порта Контоскалион. Оттуда же, из южного порта Видессоса, они отправились в поход против йордов. Но по сравнению с Неорезианским, названным в память давно умершего префекта города, который руководил его постройкой, Контоскалион казался игрушечным. В Неорезианском порту стояли сотни кораблей, целый лес высоких мачт поднимался в небо. Многие из них, однако, принадлежали неуклюжим торговым судам и крохотным рыбачьим баркасам, подобным тому, на котором отправился в плавание Марк, когда армия Туризина переправлялась через Бычий Брод. Груз и команда давным-давно находились на берегу, поскольку корабли эти оказались запертыми в Видессосе флотом Бурафоса. Адмирал отплыл к Питиосу с лучшей частью имперского флота и сумел удержать ее под своим командованием, когда присоединился к мятежнику Ономагулосу. Из боевых кораблей у Леймокера осталась дюжина галер и десяток более мелких судов. Рыбачьи шхуны и баркасы в счет не шли. Таким образом, у дрангариоса кораблей было в три раза меньше, чем у Бурафоса, к тому же лучшие корабельные команды и опытнейшие капитаны тоже оказались на стороне мятежников.

– Что же теперь делать? – спросил Марк, обеспокоенный задачей, поставленной Императором перед адмиралом.

Дав выплеснуться отчаянию, Леймокер стал вглядываться в море – но не в маленькие волны, бьющие о берег, а в бесконечную даль на горизонте. Выйдя из задумчивости, он медленно повернулся к трибуну.

– Во имя света Фоса, я и вправду не знаю, с чего начать. Прежде всего мне нужно осмотреться и понять, что к чему, сообразить, какие произошли перемены с тех пор, как меня сняли с корабля. Все здесь идет другим курсом и выглядит очень странно.

По правилам видессианской шашечной игры захваченные шашки могли быть использованы против их первоначального владельца и в течение одной партии по нескольку раз переходили от игрока к игроку. Видессианские шашки очень напоминали игру, в которую они сейчас играли.

Увидев тревогу на лице трибуна, Леймокер хлопнул его по плечу.

– Никогда не теряй надежды, – серьезно произнес он. – Независимо от того, насколько сильным кажется ураган, когда-нибудь он стихает. Скотос оставляет людям отчаяние, и это одна из его самых коварных ловушек.

…В римской казарме затихли последние чистые звуки лютни. Шквал аплодисментов заглушил крики «Браво!». Сенпат Свиодо отложил в сторону свой инструмент, на его красивом худощавом лице появилась улыбка. Он поднял стакан с вином и отсалютовал им своей аудитории.

– Это было просто великолепно, – сказала Хелвис. – Мы словно наяву увидели горы Васпуракана. Фос дал тебе великий талант. Если бы ты не был солдатом, твоя музыка сделала бы тебя богачом.

– Еще мальчишкой я хотел сбежать из дома с бродячими музыкантами, которые играли на одном из праздников в усадьбе моего отца, – смущенно признался Сенпат.

– Почему же ты этого не сделал?

– Отец узнал и выпорол меня ремнем. Он имел на это право, пусть Фос успокоит его душу. Я был нужен семье – даже тогда отряды йордов рыскали вокруг нас, как сборщики податей вокруг человека, откопавшего сокровище. И кроме того, если бы я удрал – смотри, чего бы я лишился!

Он обернулся и обнял стоявшую позади него Неврат. Яркие ленты, свисавшие с его треугольной васпураканской шапки, щекотали ее шею; она откинула их в сторону и крепко прижалась к мужу.

Марк отпил вина. Он почти забыл о том, какой чудесной парой были эти горцы. Ему нравилась не только музыка Сенпата, но и его жизнерадостность. Они, и всем это было видно, так любили друг друга, что каждая семейная пара, оказавшись рядом, становилась счастливее от одного только их присутствия.

– А где же твой друг с усами, похожими на расплавленную медь? – спросила Неврат трибуна. – У него неплохой голос. Я надеялась услышать, как он споет с Сенпатом сегодня вечером, хотя, к сожалению, вместе они могут петь только видессианские песни.

– Маленькая птичка с желтеньким крылом, – начал Гай Филипп, хитро подмигнув Неврат.

Она притворно нахмурилась и бросила в него грецким орехом. Как всегда бдительный, он поймал его на лету и расколол рукояткой своего кинжала. Но эта заминка не заставила Неврат забыть свой вопрос. Она подняла бровь и посмотрела на Скавра, ожидая ответа.

– У него были неотложные дела, не знаю, какие именно, – сказал он виновато и подумал, что догадаться о том, где сейчас кельт, вовсе не трудно.

Другая бровь Неврат также приподнялась, когда она заметила его колебание. В отличие от большинства видессианских женщин она не выщипывала брови, чтобы сделать их тоньше, но это совсем не портило ее суровой красоты. Однако Марка невозможно было смутить подобными взглядами. Он хотел, чтобы никто не знал о секрете Виридовикса, и не собирался кого-либо посвящать в эту тайну.

Неврат повернулась к Хелвис.

– Ты стала большой дамой, дорогая. Тебе не стоит так увлекаться едой. – Если бы эти слова были сказаны другим тоном, они могли бы задеть Хелвис, но жена Сенпата искренне беспокоилась о ней.

– Двоим нужно больше еды, чем одному, – устало улыбнулась Хелвис. – Кроме того, я наверняка потеряю половину съеденного завтра утром.

Сначала Неврат не поняла, о чем она говорит, но через минуту обняла Хелвис.

– Поздравляю, – сказал Сенпат, пожимая руку трибуна. – Неужели одна мысль о том, что вы двинетесь на запад, так возбуждает тебя? Это будет уже второй, а?

– Пока второй, – сказала Хелвис и переглянулась с трибуном.

Когда смех утих, Сенпат сделался серьезен.

– Вы, римляне, действительно собираетесь на запад, не так ли?

– Я пока не слышал ни «да», ни «нет», – осторожно проговорил Скавр. – Во всяком случае, никто никуда не пойдет, пока Бурафос стоит в Бычьем Броде. Но почему тебя это интересует? Ты ведь уже несколько месяцев как не входишь в наш отряд?

Прежде чем ответить, Сенпат обменялся несколькими фразами на своем гортанном языке с Гагиком Багратони. Накхарар ответил рычанием. Остальные васпуракане закивали; один из них с силой ударил кулаком по колену.

– Я снова буду с твоим отрядом, если ты не возражаешь, –