G.O.G.R. - Анна Белкина

— Вот что, Муравьёв, — Недобежкин взял себя в руки, не желая выдавать сущность секретного расследования по тридцать седьмому делу. — Сидоров у нас специалист по Интермеццо. Он все его трюки наизусть знает. Сейчас мы его вызовем и проконсультируемся.

Глава 42. Арест Мезенцева

Капитан танкера «Андрей Кочанов» Сергей Борисович сидел в тесной одиночной камере. К нему никто не заходил — только в окошечко просовывали миску с вермишелью «Мивина». Сергей Борисович уже потерял счёт времени в этой тесной каморке без окон с толстой, задраенной дверью. А на нарах у него уже скопились небольшие штабеля из пустых пластмассовых мисок. Он, то ли от стресса, то ли, отчего-то ещё забыл, или не понял, что их нужно отдавать назад. Сергей Борисович, чтобы не сойти с ума от тишины и одиночества, бродил по камере кругами и декламировал тексты песен. Петь он не умел, вот и читал их, как стихи — громко и с выражением.

Вот и сейчас, когда в огромном замке повернулся огромный ключ, он был занят тем, что декламировал песенку «Во поле берёзка стояла». К нему в камеру не спеша вдвинулся человек в сером костюме. Он постоял и подождал, пока капитан закончил цитировать куплет. А потом — три раза хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты, и с деланным пафосом изрёк:

— Превосходно! В вас погиб артист! Вы могли бы играть Гамлета!

Сергей Борисович не ожидал, что кто-то к нему войдёт и заговорит с ним. Он вздрогнул, задел локтем верхнюю миску и свернул все миски на пол.

— Ничего, — улыбнулся его «гость». — От вас никто не требует поддержания образцового порядка. Тут есть, кому заниматься этим. Я от вас хочу получить лишь один ответ на один вопрос: вы знали, что находилось в папке, которую вы должны были передать на судно «Треска»?

— Нет! — заплакал разжалованный в узники капитан. — Я ничего не знаю! Я только исполнитель! Это всё Мезенцев! Это он, толстый крот, приказал топить корабли, а я об этом — ни ухом, ни рылом! Брюхом своим клянусь, что меня бы зажмурили, если бы я хоть краем глаза заглянул бы в эту вашу папку!

— Отлично, вопросов нет! — довольно улыбнулся человек, которого звали Генрихом Артерраном, и он был следователем по особо важным делам. — Собирайтесь. Сейчас вы отправитесь в небольшой вояж. Вопросы есть?

— Что? Куда? — перепугался Сергей Борисович. — Я никуда не поеду. Я не хочу, чтобы вы зарыли меня в лесу!

— Вопросов нет! — сурово отрезал Генрих Артерран и покинул камеру.

Тот час же на смену ему явились двое в чёрном, такие, каких Сергей Борисович по началу принял за пиратов. Они грубовато схватили бывшего капитана под руки, определили в наручники и вытолкнули в тесный дворик, где поджидал чёрный микроавтобус. В этот микроавтобус и попросили Сергея Борисовича войти, пихнув его в спину дулом автомата.

«Андрей Кочанов» не встретился с «Треской» и не прибыл в порт назначения. Люди Мезенцева ждали всю ночь, чтобы встретить Сергея Борисовича. Капитан слишком много знал, и господин Росси отдал насчёт него такой лаконичный фатальный приказ:

— Редуцировать!

Но Сергей Борисович пропал в море и поэтому — снова провал. Мезенцев несколько раз пытался связаться с капитаном танкера. «Андрей Кочанов» молчал. Мезенцев курсировал по кабинету, обдумывая сложившуюся ситуацию. Он понимал, что его предприятие уже на грани фиаско. Не хватало ещё, чтобы наполненный до краёв чужой нефтью танкер сцапали пограничники. Или он затонул, что тоже плохо. Наверное, ещё хуже, чем арест. «Почему всё свалилось именно на меня? — недоумевал директор. — Что я теперь скажу боссу? И чем, извините, заплачу за эту дурацкую потерянную нефть?! Такие громадные деньги можно получить, если разве что добровольно продаться в рабство!» Горькие мысли развеял навязчивый стук в дверь. Даже не стук, а барабанная дробь какая-то!

— Войдите! — устало бросил Мезенцев, и опустился в мягкое кресло.

Дверь не открылась — распахнулась — и на пороге показался весь перепуганный, отдувающийся секретарь.

— Чего тебе, Сомов? — удивился Мезенцев.

— Фёдор Поликарпович, — задыхаясь, выговорил Сомов. — Там… милиция.

— Милиция? — ещё больше удивился Мезенцев. — Что им нужно?

— Они сказали, что уже арестовали Сергея Борисовича… — промямлил секретарь. — И теперь идут сюда…

— Арестовали?! — Мезенцев выпрыгнул из кресла и обалдело уставился на Сомова. — Что значит — арестовали?!

— Ага… — тупо кивнул Сомов. — Я еле вырвался, чтобы вас предупредить.

— Я пропал! — пискнул Мезенцев, схватившись за голову, и плюхнулся в кресло.

Однако, маленький, худенький секретарь Сомов обладал огромной выдержкой и самообладанием. Он никогда не впадал в панику. А из любой ситуации искал рациональный выход по типу «овцы сыты и волки целы».

— Вызвать охранников? — тихо спросил Сомов. — Пока отбиваться будут, вы под шумок и выскочите, а?

— Делай, что хочешь… Мне уже ничего не надо! — канючил Мезенцев, уткнувшись носом в стол.

Сомов сочувственно покачал головой. Потом достал мобильный телефон и позвонил.

— Лобода, бери остальных, и — к Мезенцеву. Постарайтесь обойтись без трупов, — коротко сказал секретарь в трубку.

За дверью послышался гомон, выкрики и топот бегущих ног. Спешившая к директору милиция наткнулась на подоспевшую охрану.

— Фёдор Поликарпович, давайте быстрее, в окошко! — Сомов схватил плачущего Мезенцева за руку и повёл к окну.

— Я пропал, пропал!.. — причитал директор и колотил кулаками в пластмассовый подоконник.

Опять покачав головой, секретарь открыл рамы и раздвижную решётку, подтолкнул Мезенцева:

— Вылезайте же, Фёдор Поликарпович!

В коридоре между милицией и охраной, таки, возникла перестрелка. Одна пуля пробила деревянную дверь кабинета и врезалась в стенку над головой Мезенцева. Осколки облицовки и кирпича брызнули прямо в директора.

— Ой!

— Вылезайте, вылезайте! — подгонял Сомов.

Мезенцев занёс правую ногу и поставил её на подоконник. Секретарь всячески помогал грузному директору: подпихивал его, подсаживал. С такой помощью Мезенцеву, всё-таки, удалось взгромоздиться. Дверь таранили. И она не выдержала. В кабинет влетели двое в камуфляже и в масках. На их куртках большими буквами значилось: «Беркут». За ними бежал Лобода, здоровенный краснощёкий детина, бритый налысо, с глуповатым взглядом.

— Быстрее, быстрее, поторапливайтесь! — секретарь, буквально, толкал Мезенцева в спину.

Директор никак не решался вылезти на пожарную лестницу: он боялся высоты. Лобода, что было сил, орудовал бейсбольной битой, шибая «беркутов» по каскам. Не стрелял: приказано было обойтись без трупов. Но один «беркут» изловчился, зашёл сзади и ударом дубинки поверг Лободу на землю. Группа захвата ворвалась в кабинет.

Тут же Мезенцев, наконец, перевалился с подоконника на пожарную лестницу. Лестница затряслась и задребезжала под ним. Порыв ветра растрепал волосы.

— Ау! — взвизгнул директор, и перелез обратно, на подоконник.

От страха ноги стали ватные, и Мезенцев скатился на пол. Сидя на полу, он увидел, что его верного секретаря уже держали двое. Слабенький Сомов не мог сопротивляться крепким «беркутам». На его цыплячьих ручках щёлкнули наручники. Ещё трое выводили скрученного Лободу. Остальные охранники лежали лицом вниз, раскинув ноги и держа руки за головой. Вокруг директора стояло человек семь, наставив на него автоматы. Мезенцев так и не встал с пола. Сидя на ламинате и глупо моргая, он поднял руки вверх.

— Я пропал!.. — снова повторил он.

— Похоже, что да, — из коридора пришёл человек в элегантном сером костюме и в тёмных очках. — Пропал.

— Я не хочу в тюрьму… — всхлипнул Мезенцев.

— Ну, хочу — не хочу… Это уже эмоции. А перед вами — объективная реальность, — человек в сером костюме прошёлся перед директором.

Разглядывая статую Венеры в углу кабинета, он заметил:

— Любовь к искусству — признак интеллекта. Чего я у вас не замечаю, — он в упор посмотрел на Мезенцева, заставив его сжаться в комок. — Не хочешь в тюрьму? А она по тебе стосковалась. Вопросы есть?

— Я пропал… Я не хочу в тюрьму! — зарыдал директор.

— Вопросов нет. Уводите.

Два «беркута» оторвали Мезенцева от пола, надели наручники и повели на улицу. Когда проводили мимо колоссального аквариума, бедному испуганному Мезенцеву показалось, что плотоядные арапаймы хищно грозят ему хвостом и раздвигают зубастые челюсти в злорадных улыбках. На дне аквариума лежали неубранные обглоданные кости очередной безвременно погибшей коровы…

Во дворе арестованного ждал «чёрный воронок» — микроавтобус «Мерседес» с решётками на окнах. Туда-то и запихали Мезенцева. Внутри уже сидели Сомов, Лобода и несколько охранников-шестёрок. В самый дальний угол «салона первого класса» забился Сергей Борисович. Увидав рыдающего крокодильими слезами Мезенцева, Сомов отвернулся.