Закат Пятого Солнца (СИ) - Штаб Юрий

Он успешно отбивался от наседающих врагов, зарубив уже двоих. Гонсалес покачнулся, когда копье ударило в грудь. Да, эти индейцы и вправду не видели испанцев раньше, иначе поняли бы, что бить в стальную кирасу бессмысленно. Ответный выпал Фернана оказался успешным — острие меча прошило горло ацтеку. Даже когда местных жителей осталось всего трое, то и тогда они смело шли в атаку. Но где им было равняться с двумя закаленными бойцами, настоящими мастерами фехтования. Все закончилось быстро. Вскоре последний из индейцев рухнул на землю с рассеченной шеей. Себастьян морщился, разглядывая новую рану на плече, Фернан получил два не опасных для жизни пореза. Женщины и дети, увидев исход схватки, бросились врассыпную.

— Торговли не получилось, — буркнул Риос. — Ладно, идем посмотрим, чем можно поживиться.

Трофеев отыскалось немало: крупа, мука, овощи. Но испанцы оказались в такой же ситуации, как и во время отступления из столицы — все ценности с собой никак не унести. Куры — ценный источник мяса! — благополучно разбежались и ловить их не было времени. В любой момент могли прибыть еще ацтеки из какого-нибудь ближайшего селения. Схватив по мешку с мукой, конкистадоры поспешили обратно к своему отряду.

Они оказались едва ли не самыми удачливыми из всех. Кому-то посчастливилось тоже добыть немного еды в соседних деревнях, кто-то не нашел ничего. Одна пара разведчиков наткнулась на засаду ацтеков. Им повезло, что индейцы вознамерились взять их живьем и потому не расстреляли из луков. Вместо этого полдюжины воинов, понадеявшись на свое численное преимущество, полезли в ближний бой. Испанцы убили четверых, но еще двое успели сбежать. И скорее всего за подмогой. Фуражирам не оставалось ничего другого, как поспешить обратно к своим соратникам.

Еще одна пара разведчиков так и не вернулась. И поскольку никто не знал в точности, куда они направились, то никто и не представлял, где же их теперь искать. Спасти этих двоих уже не представлялось возможным. Нужно было двигаться дальше. Чистое везенье помогло вскоре подстрелить оленя, который, конечно же, не мог насытить всех. Конкистадоры продолжили свой путь…

Кортес, как и остальные капитаны, шел пешком. На лошадях умостились воины, слишком израненные, чтобы идти. Число союзных индейцев постепенно сокращалось. Он знал это наверняка из отчетов своих капитанов. То один, то другой тотонак или тлашкаланец, улучив момент, отставал от колонны и растворялся в зарослях. Видимо, дезертиры потеряли веру в испанцев. Надо думать, они надеялись, что незаметному одиночке окажется проще пробраться по чужой территории и вернуться на родину. Не означает ли это, что трудности для конкистадоров еще не закончились? Следует ожидать новых нападений?

Эрнан Кортес внимательным взглядом окинул солдат, идущих по обе стороны от него. Он старался сохранить бесстрастность во взоре, чтобы никто не смог понять, насколько же он удручен. Он был, конечно же, далек от того, чтобы впасть в отчаяние и начать громогласно проклинать судьбу. Кортес верил, что все еще образуется. Да, страшное поражение могло сломить чей угодно боевой дух. Но время пройдет, раны солдат заживут, память немного излечится от подробностей той страшной ночи. Взамен она услужливо воскресит перед мысленным взором видения былых побед, куда как громких, кстати. Немного отдохнув, исцелив тела и души, избавившись от голода и жажды, конкистадоры снова превратятся в ту грозную силу, с которой придется считаться всем — и надменным ацтекам, и ненадежным союзникам.

Кортес усмехнулся. В прошлом году он повел вглубь материка почти пятьсот человек. И этого раз за разом хватало. Он сломил сопротивление Тлашкалы, избежал ловушки в Чолуле, сумел войти в Теночтитлан. Но когда под его началом оказалась тысяча двести конкистадоров, то этого уже не хватило, чтобы усмирить восстание в столице. Сейчас боевой дух воинов ослаб. Солдатам Нарваэса Кортес обещал богатство и славу, а вместо этого большая часть из них погибла во время отступления. Выжившие сразу же разуверились в своем новом предводителе. Вся надежда сейчас только на старых соратников, с которыми он делил ратные труды с самого первого дня.

И вот очередной горный перевал остался за спиной. Кто бы знал, как эти скалистые, скудные урожаем, узкие проходы надоели Эрнану Кортесу. До смерти надоели! Если он надеялся избежать встречи с только что названной, то следовало как можно быстрее выбраться отсюда. Ну вот, осталось совсем немного — впереди долина, даст бог, она окажется куда более плодородной! А там… Еще пара дней и они прибудут в Тлашкалу.

«Чего ждать от тлашкаланцев? — спрашивал себя Эрнан Кортес. — Любой народ счастлив ходить в союзниках у непобедимых воинов, способных обратить в бегство армию, десятикратно превосходящую их по размеру. Но кто не отвернется от союзников разгромленных, которые в течение одной ночи потеряли в два раза больше солдат, чем сохранили. Если от нас просто отвернутся, это будет еще полбеды. А ведь могут и сами, вдохновленные примером ацтеков, попытаться пощипать мой ослабевший отряд»

Генерал-капитан прекрасно помнил, как пришлось постараться конкистадорам, чтобы внушить тлашкаланцам должное уважение. А ведь тогда испанцы еще не были осенены тенью позорного поражения. Да и вообще являли собой более грозную армию, чем сейчас.

«Что нас ждет на этот раз? — продолжал размышления Кортес. — Ненадежным союзникам даже нет необходимости вступать в бой с моим отрядом. Вполне достаточно просто не впустить нас в свои поселения, укрепившись в неприступных крепостях. Голод, раны, усталость и так уже собрали обильную жатву. Если мои люди не получат помощь в ближайшие несколько дней, то добрая половина погибнет просто от истощения. Выживших будет слишком мало, чтобы представлять собой сколько-нибудь внушительную силу. Конечно, Тлашкала возлагала на испанцев большие надежды в борьбе против ацтеков. Но раз уж мы оказались не так и грозны, то зачем такие союзники вообще нужны?»

Эрнан Кортес понимал, что подобные мрачные мысли рождаются не только в его голове.

38. Битва при Отумбе

И вот они, наконец, стояли на самом пороге долины Отумбы, за которой начинались земли дружественной Тлашкалы. Последний поворот и она откроется перед глазами…

То, что предстало глазам измученных конкистадоров, выглядело несомненным смертным приговором. Казалось, вся долина была заполнена воинами ацтеков. Глаза не могли охватить эту гигантскую армию, собранную, наверное, со всех подвластных им земель. Разум также не мог оценить размер этого воинства. Сколько там солдат? Пятнадцать тысяч? Двадцать? Тридцать? И они все продолжали прибывать. Испанцы видели тонкие ручейки людей, со всех сторон стекающиеся в долину и вливающиеся в волнующееся море ацтеков.

Картина была грозной и ошеломляющей в своем ужасном великолепии. В лучах солнца снежной белизной сияли тысячи простеганных панцирей из хлопка, трепетали на ветру перья и сверкали бесчисленные золотые украшения, надетые воинами ацтеков. Они великолепно нарядились. Еще бы, наверняка верили, что сегодня день их великого, несравненного триумфа. Пришел день, когда их беспощадные и алчные до человеческой крови боги насытятся. Пришел день, когда дело, начатое в Теночтитлане, будет завершено. И каждая рука в этой гигантской армии была вооружена — сжимала дубину, топор, копье, пращу или лук…

По нестройным рядам испанских солдат прошел тревожный шепот. Кто мог надеяться не то что победить, но хотя бы попытаться прорваться через преградившую спасительный путь армию? Конкистадоры оказались в безвыходном положении и теперь ждали, какое же решение примет предводитель. Кортесу верили как самому себе, даже больше, чем себе, поскольку знали, что он найдет выход там, где любой другой человек окажется бессилен.

А Фернана постепенно стала затапливать глухая ярость. Она поднималась из глубины души все выше и выше, не находя для себя выхода. Ацтеки… Столь многочисленные, столь горделивые, надменные и самоуверенные. Они собрались внизу и ждут крошечный испанский отряд так снисходительно, можно даже сказать, благодушно. Они ведь знают, что у конкистадоров нет другого пути — повернув назад, они попросту сдохнут через пару дней от голода и усталости. И потому дикари сползлись сюда из самых разных уголков, почуяв сладкий аромат триумфа, потому они нарядились столь великолепно, заранее готовясь праздновать великую победу. Они, видимо, ждут, что испанская армия сама упадет им в руки, как спелый плод? Надеются, что белокожие чужеземцы сдадутся и чуть ли не по доброй воле двинутся в города ацтеков, где с радостью позволят себя зарезать на нечестивых жертвенниках?!