Вычислитель (тетралогия) - Александр Николаевич Громов

землетрясения разрушат наш поселок, а волна смоет развалины вместе с теми, кто уцелеет. И даже если каким-то чудом мы переживем все катаклизмы ближайших лет и отобьемся от морских чудищ, нам все равно не удастся остаться здесь, на равнине у моря. Жара убьет посевы и плантации ореха. Мои сограждане! Дорогие мои! Мне тяжело говорить вам это, но я должен сказать: наше единственное спасение – немедленная эвакуация в горы, на Южный кряж…

Будто ветер прошел по толпе – она зашумела и заволновалась. Если Андрей рассчитывал убедить лусиан красноречием, то он заблуждался. Хотя его речь была неплоха – Эрвин оценил бы ее на семерку по десятибалльной шкале и еще один балл добавил бы за энергетику и убежденность. Но этого мало. Толпу можно убедить только в том, во что она сама рада поверить.

Не тот случай.

– Нельзя медлить! – гвоздил Андрей. – Да, я знаю: нам предстоит сделать то, чего лусиане еще не делали. Да, нам придется оставить налаженную жизнь и обустраиваться на новом месте почти с нуля. Да, нам предстоят тяготы и лишения. Да, нам придется бросить многое! Далеко не все можно эвакуировать за считаные дни. Очень больно бросать то, что было нажито трудом целых поколений, но лучше потерять имущество, нежели жизнь. Подумайте о наших детях – у них должно быть будущее! У Лусии оно должно быть! Вспомните о наших дедах и прапрадедах – для того ли они трудились, чтобы мы, их потомки, сгинули без следа?..

Его голос, усиленный мегафоном, уже с трудом заглушал ропот толпы. А когда Андрей кончил говорить и утер пот, площадь взорвалась. Кричали, кажется, все. Поморщившись, Эрвин поднял «пчелку» выше и убавил громкость.

Шум не смолкал долго. Заместитель начальника полиции Олсон, неожиданно для себя ставший теперь и заместителем временного менеджера, сорвал голос, призывая к тишине.

Эрвин спустился в подвал. Дом лишь с виду казался стоящим на рыхлой наносной земле – под ее тонким слоем фундамент опирался на ту же базальтовую плиту. В плите под домом была выдолблена квадратная яма, не затапливаемая в дождливый сезон и, как всякий подвал, служащая для хранения разнообразного барахла. Но о главном предназначении подвала говорили слои звукопоглощающего материала на полу, стенах и потолке. Синтетический материал потускнел, а местами и деградировал: с потолка неопрятно свисали рыхлые серые клочья. Проектируя дом, Эрвин предусмотрел этот подвал на всякий случай. Плюс кое-что еще, о чем можно втирать легковерным аборигенам: научное-де устройство для прослушивания инфразвуков моря…

Продолжая через «пчелку» следить за площадью, он горячо надеялся на сейсмический толчок, пусть даже едва заметный, и ненавидел себя за бессилие. Основа удачи – расчет, а надежды ничего не стоят. Очень нужен сейсм, хотя бы слабенький. Остальное сделает инфразвук.

Немного подумав, он поднялся наверх, с неудовольствием отметив поскрипывание в левом протезе, и приказал Вавиле отконвоировать в подвал Юлию. Та одарила Эрвина ненавидящим взглядом, но, знакомая с хваткой андроида, подчинилась безропотно. Эрвин указал на ящик:

– Посиди тут. А чтобы не было скучно… – Он развернул в воздухе изображение с «пчелки» и усилил звук.

На площади Андрея мешали с дерьмом. Завладев мегафоном, выступал какой-то пчеловод:

– И куда же мне с пасекой, а? Может, уважаемый временный менеджер разъяснит мне, как перевезти ульи на Южный кряж? А? Это пять сотен километров, между прочим! Ничего себе прогулочка, а? Моя община занимается скотом и медом, это все знают. Ну, скотину, положим, мы перегоним, а с пчелами как быть? А? Сотня ульев! А хоть бы и удалось перевезти – в горах небось и цветов таких нет, чтобы пчелы с них не подохли…

Площадь шумела. Глоток десять зараз кричали, что пчелы – чепуха, как-нибудь без меда обойдемся, а малых детей куда? А калек, а стариков? Транспорта мало, грузовиков едва хватит на перевозку самого необходимого, без чего и жить нельзя, а этот – пчел пожалел… Детей пожалей, жалельщик! Пчеловод кричал, что дети – это, конечно, да, и старики тоже да, никого нельзя бросать, а ты не передергивай, и ты тоже не вопи, я никого не предлагал бросать, но все ли доберутся до Южного кряжа? И удастся ли там вообще начать новую жизнь, а?

– Что происходит? – не выдержала Юлия.

– Надвигающаяся катастрофа и дураки, – неохотно ответил Эрвин. – Первые случаются нечасто, зато вторых всегда полно.

– Что за катастрофа?

– Сама увидишь. Как я вижу, что ты высматриваешь, чем бы огреть меня по затылку. Не советую.

Пленница отмолчалась, зато гвалт на площади усилился. Эрвин активировал излучатель, дал минимальную мощность и пять секунд подержал палец на вдавленной кнопке.

Шум на площади как отрезало. Затем он возобновился, но целую минуту набирал прежнюю силу.

Андрея резали на части, солили, перчили и размазывали тонким слоем. Кто-то орал, что необходимо прямо сейчас избрать нового менеджера, разумного степенного человека, а не психа Андрея Илюхина. Эрвин страдал. Ну хоть бы крохотная сейсмическая волна, чтобы только дзенькнули стекла в домах! В нем никогда не было и тени религиозности, но сейчас он был готов молиться – кому-нибудь, все равно, лишь бы помог…

И удивительно: чудо произошло, а закон подлости не сработал. Эрвин ощутил минутную дурноту и почувствовал, как под домом качнулась базальтовая плита. Тогда он добавил мощности на излучатель и решительно вдавил кнопку.

Глава 4

Везение как оно есть

Молодой горняк, почти мальчишка, швырял с обрыва в море динамитные шашки – глушил несуразников. Один ящик из-под шашек уже опустел, но на тележке рядом с дуралеем стояли еще три.

– Побереги взрывчатку, – хмуро велел ему Андрей, и молокосос сразу послушался, хотя и не отказал себе в удовольствии похвастаться: вон, мол, сколько плавает разорванных в клочья тварей. Нашел забаву!

– Верни динамит в грузовик и не подпускай дураков. Ты отвечаешь.

Мальчишка чуть каблуками не щелкнул. После вчерашнего схода, когда неожиданно качнулись стены домов, а охваченные темным ужасом люди с воплями побежали с площади кто куда, распоряжения Андрея выполнялись беспрекословно. После схода, не сулившего поначалу ничего хорошего…

Ладно. Что прошло, то прошло. Очаг землетрясения, по-видимому, находился под океанским дном. Очевидцы утверждали, что вскоре после двух подряд толчков вода прибыла метра на три и затопила пляж. Всезнайка Рауль, он же Эрвин, конечно, уверял, что это опять был только форшок, а главный катаклизм еще впереди. Андрею хотелось заткнуть ему пасть.

Зато ужас на площади