Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

– Это я…

Мы рассмеялись и , попрощавшись с приветливым пчеловодом, двинулись вниз по дороге.

Река ушла в ущелье и глухо рокотала где-то внизу. Долина распахивалась все больше. Слева, в громадных кучевых облаках, возвышался Главный Кавказский хребет. Справа над лесом реяли серебристого цвета скалы Бзыбского массива. Между ними в голубой дымке открывалась живописная долина Псху, обрамленная полянами с качающимися под ветром кустами цветущей желтой азалии, от которых плыл густой пряный аромат. Со склонов через лес бежали безчисленные ручьи. В небе реяли неисчислимые стаи ласточек и стрижей. Отец Пимен щелкал фотоаппаратом не переставая, каждый раз прося меня встать на фоне пейзажа. «Для сравнения…» – говорил он.

Главная и единственная улица Псху состояла из небольших беленьких домиков с цветами в палисадниках, магазина, конторы сельсовета и взлетного поля с маленьким зданием аэропорта, рядом с которым трепыхался полосатый конус. Окрестные горы были густо покрыты светлыми буковыми и грабовыми лесами, переходящими в темно-зеленые пихтовые дебри. Воздух на вкус казался сладким и свежим. Жители поселка, здороваясь, с любопытством посматривали на нас. Видно было, что монахи им не в диковинку.

Возле аэропорта какой-то паренек, с интересом выглядывавший с крыльца, показал нам, где находится дом Василия Николаевича. Выяснилось, что мы немного прошли его, увлекшись красивыми видами величавых горных кряжей. Жилище бригадира оказалось двухэтажным опрятным строением, которое пряталось в зелени сада. За домом виднелся большой огород с ростками кукурузы и фасоли, вьющейся на палках. Хозяйка, рослая русская женщина, узнав, что ее муж пригласил нас остановиться у них в доме, захлопотала с угощением.

В большой прохладной комнате в красном углу висели старинного письма иконы, украшенные вышитыми полотенцами. По стенам притягивали взгляд старые фотографии, на которых красовались бравые солдаты в военной форме царской армии.

– Это дедушка Василия, он служил в армии и воевал здесь, – пояснила женщина.

– А когда это происходило? – заинтересовавшись, спросил я.

– Давно, еще до Первой мировой… А это фотографии наших родных того времени…

Глядя на пожелтевшие изображения, нельзя было не удивиться красивым и чистым лицам того поколения людей.

– Люди тогда жили совсем другие… – сказала хозяйка, заметив мой удивленный взгляд.

К ужину подоспел хозяин. Пришли соседи – стеснительный сын с бойкой женой, немного позже зашел родственник – статный парень с цепким внимательным взглядом. От спиртных напитков мы сразу отказались, и было заметно, что это приятно удивило всех присутствующих. Начались обычные расспросы, кто мы, откуда и зачем приехали. Простота и открытость этих людей располагали к ним наши сердца, а мы, как монахи, вызывали у них неподдельный интерес.

– Мы здесь существуем словно у Христа за пазухой, – рассказывал хозяин. – Сами пашем, сами сеем, сами урожай продаем! – рассмеялся он. – Тем не менее, как видите, на столе у нас кое-что есть!

Стол был действительно изобильным: сыры, яйца, свежий творог, домашние пышные булки хлеба, соленья и варенья, различные приправы из молотого грецкого ореха, фасоли и зелени, а также знаменитая абхазская аджика. Посреди стола стояла большая банка прозрачно-золотистого горного меда.

– А вы кто будете? По какому делу к нам?

Мы постарались как можно яснее объяснить собравшимся цель нашего приезда.

Беседа продолжалась до темноты. От наших собеседников мы узнали, что в тридцатые годы в долину Псху перешел через перевал весь Ново-Афонский монастырь. Монахи бежали в горы от репрессий НКВД. В самом селе они построили главную церковь в честь Пресвятой Троицы, от которой теперь остался только фундамент. По хуторам монахи объединились в небольшие скиты, где срубили маленькие церквушки.

Но безпощадная власть добралась и сюда, отрядив своего агента, который, прикинувшись ревностным верующим, собрал тайком сведения обо всех поселениях монахов на Псху. Затем он исчез, и вскоре дивизия НКВД окружила всю долину. Начались повальные аресты монахов под предлогом того, что среди них скрываются белые офицеры. Возглавил аресты пропавший агент, оказавшийся матерым палачом. Некоторых монахов чекисты расстреляли на месте, других вывезли в Тбилиси и расстреляли всех до одного. Остальных утопили в море, погрузив на баржи, в Сухумской и Новороссийской бухтах.

С той поры местным властям из Сухуми пришло указание не давать никому прописки на Псху и не допускать сюда монахов. Но времена изменились. Как объяснил нам бригадир, теперь начальство не знает, следовать этим указаниям или они уже отжили свой срок. Поэтому сейчас все зависит от местного сельсовета.

– А вот и власть сидит! – указал нам на статного парня Василий Николаевич. – Это мой племянник, участковый милиционер Валера!

Мы пожали друг другу руки.

– А к главному егерю, моему другу, сходим завтра в гости. Поговорим с ним о вас. Скажем, что вы хотите поселиться на Псху. Остается еще председатель, грузин, вот с ним нужно быть поосторожней. Потом дело покажет, как действовать…

С этими предложениями бригадира все согласились и, пожелав друг другу доброй ночи, разошлись на