Последний довод королей - Джо Аберкромби

— Все вырастет и без нас. Послушай, Ищейка, я никогда не искал битв, сам знаешь. Но ты должен…

— Не должен. Точно. С меня достаточно.

— Я пытаюсь стать лучше, Ищейка.

— Неужели? Незаметно, чтобы ты очень старался. Ты убил Тула?

Логен прищурился.

— Это Доу сказал?

— Не имеет значения, кто и что сказал. Ты убил Грозовую Тучу или нет? Не так уж сложно ответить. Да или нет.

Логен фыркнул, словно готов был рассмеяться или расплакаться, но не сделал ни того ни другого.

— Я не знаю, что я сделал.

— Не знаешь? И что толку от этого «я не знаю»? Ты скажешь это после того, как ударишь меня в спину, когда я буду спасать твою никчемную жизнь?

Логен опустил голову и уставился на влажную траву.

— Может быть. Я не знаю. — Он поднял глаза и твердо встретил взгляд Ищейки. — Но такова цена. Ты знаешь, кто я есть. Надо было выбрать другого человека, чтобы идти за ним.

Ищейка смотрел, как он уходит, и не знал, что сказать. Он даже не знал, что думать. Просто стоял посреди могил, а дождь поливал его все сильнее. Он услышал чьи-о шаги. Красная Шляпа смотрел сквозь дождь, как черный силуэт Логена удаляется и становится все бледнее. Он покачал головой, стиснув губы.

— Я никогда не верил тому, что рассказывали о нем. О Девяти Смертях. Думал, пустая болтовня. Но теперь я верю. Я слышал, что он убил сына Круммоха во время сражения в горах. Мимоходом порезал его, без повода, как ты раздавил бы жука. Ему все безразлично. По-моему, он самый злобный человек на Севере. Даже мерзавец Бетод был получше.

— Да? — Ищейка сам не заметил, как повернулся к Красной Шляпе и закричал ему в лицо: — Тогда пошел отсюда, придурок! Кому нужны твои суждения?

— Я просто сказал, и все… — Красная Шляпа во все глаза смотрел на него. — Думал, ты тоже так считаешь.

— Нет, не так! У тебя мозги с горошину, тебе нечем думать! Ты не отличишь доброго человека от злого, даже если тебе нассут на голову!

Красная Шляпа моргнул.

— Ты прав. Похоже, я ошибся.

Он отступил на шаг, потом пошел прочь сквозь мелкий дождь, качая головой.

Ищейка глядел ему вслед, и ему очень хотелось кому-нибудь врезать. Только он не знал кому. Кроме него, никого не было. Кроме него и мертвых. Возможно, только так и бывает с человеком, не знающим ничего, кроме сражений, когда сражение заканчивается. Он бился с самим собой.

Ищейка глубоко вздохнул, втягивая в себя холодный влажный воздух, и мрачно глянул на могилу Молчуна. Он спрашивал себя, может ли он отличить доброго человека от злого. Он спрашивал себя, в чем разница.

Серое утро, холод, мокрый сад. Ищейка все стоял там и думал, насколько лучше было прежде.

Не то, что хотели

Глокту разбудил нежный луч солнца, струившийся сквозь занавеси на смятое постельное белье, полный танцующих пылинок. Он попробовал перевернуться, сморщившись от щелчка в шее.

«Ага, первый спазм этого дня».

Второй не заставил себя долго ждать. Он пронзил левое бедро, когда Глокта с трудом перелег на спину, так что перехватило дыхание. Боль медленно спустилась по позвоночнику, обосновалась в ноге и осталась там.

— Ах, — пробормотал Глокта.

Он постарался осторожно повернуть лодыжку, пошевелить коленом. Боль мгновенно усилилась.

— Барнам!

Он откинул простыню, и знакомое зловоние ударило ему в ноздри.

«Нет ничего лучше собственного дерьма, чтобы удобрить наступившее утро».

— Ах! Барнам!

Он захныкал, пуская слюни, сжал свое иссохшее бедро, но ничего не помогало. Боль усиливалась. Жилы на его изможденном теле натянулись, как металлические тросы, онемевшая беспалая ступня безжизненно болталась.

— Барнам! — закричал Глокта. — Барнам, черт тебя дери! Дверь!

Слюна струйкой стекала из его беззубого рта, слезы катились по перекошенному лицу, руки цеплялись за постель, собирая в пригоршни замаранные коричневыми пятнами простыни.

Он услышал поспешные шаги в коридоре, звякнул замок.

— Закрыто, дурак! — вскрикнул он, сжав десны, сотрясаясь от боли и гнева.

Но, к его большому удивлению, ручка повернулась, и дверь открылась.

«Что за…»

Арди быстро приблизилась к постели.

— Убирайтесь! — прошептал он, одной рукой бессмысленно прикрыв лицо, а другой вцепившись в простыни. — Уходите!

— Нет.

Она потянула простыню на себя, Глокта сморщился, ожидая, что она побледнеет и отшатнется, прижав руку ко рту, широко раскрыв глаза от неожиданности и отвращения.

«Я вышла замуж… за это измазанное в дерьме чудовище».

Арди лишь нахмурилась на миг, глядя вниз, потом взялась за его изуродованное бедро и надавила большими пальцами.

Глокта ловил воздух ртом, сопротивлялся и старался вывернуться, но она держала его крепко, прижав две болезненные точки прямо посередине скрученных судорогой сухожилий.

— А! Черт бы вас… побрал…

Измученный мускул неожиданно обмяк, и Глокта обмяк вместе с ним, упав на матрас.

«Теперь плюхнуться в собственные фекалии — как упасть в объятия».

Он лежал так некоторое время, совершенно беспомощный.

— Я не хотел, чтобы вы видели меня… вот так.

— Поздно. Вы женились на мне, не забывайте об этом. Мы теперь одно целое.

— Я думаю, мне досталась вся выгода от сделки.

— Я приобрела жизнь.

— Вряд ли вы получили такую жизнь, о какой мечтает большинство молодых девушек.

Он внимательно смотрел на нее. Луч солнечного света медленно перемещался вверх и вниз по ее омрачившемуся лицу, когда она двигалась.

— Я знаю, что не такого человека вы хотели… в мужья.

— Всегда мечтала о человеке, с которым я могла бы танцевать. — Арди подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Но вы, возможно, больше мне подходите. Мечты — это для детей. А мы оба взрослые люди.

— И все же. Вы теперь понимаете, что отсутствие танцев — лишь малая часть недостатков жизни со мной. Вам не следовало делать… это.

— Я хочу это делать. — Она решительно охватила руками его лицо и повернула к себе, так что он смотрел прямо на нее. — Я хочу что-то делать. Я хочу быть полезной. Мне нужен кто-то, кто нуждается во мне. Вы понимаете меня?

Глокта через силу ответил:

— Да.

«Немного лучше».

— А где Барнам?

— Я сказала ему, что сегодня утром он свободен. Что отныне я сама буду заниматься этим. Еще я велела ему переместить сюда мою кровать.

— Но…

— Вы хотите сказать, что я не могу спать в одной комнате с моим мужем?

Ее руки скользнули по измученному телу, нежно, но уверенно поглаживая покрытую шрамами кожу, прижимаясь к иссохшим мускулам.