НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Почемуто больше немцев Виктор ненавидел крымских татар. Что там такое они делали - не рассказывал, но вот ненавидел пуще немцев и сильно злился тому, что их реабилитировали и разрешили вернуться. «Их надо было в Черное море переселить, за все, что они там вытворяли» - говорил он. Тут его всегда совместно затыкали и моя бабушка и его жена. Дескать, нельзя ребенку такое слушать. Так ребенок и не узнал, что с крымскими татарами получилось. При этом у Виктора в бригаде работали татары - чуть не треть - но астраханские и казанские - и с ними у деда Вити отличные были отношения, слова дурного о них не слышал.

При первой же возможности Витька удрал. Вот тут не могу сказать точно - то ли он утек с разминирования, когда наши военнопленные под присмотром немцев «вытаптывали» минные поля, то ли ему повезло и в разминировании - и он утек после. Разминирование проводилось просто - разрешили взять палки, построили шеренгами и погнали. Подорвавшихся немцы издаля добивали, стараясь на поле все таки не соваться.

Удрав, Виктор первым делом постарался найти воду. Нашел когда - вроде как по описанию похоже на поилку для скота - пил в несколько приемов. Напьется - аж глаза вотвот выпадут, и брюхо лопнет - а поспит чуток - и опять пить охота. Пленныхто немцы тоже не поили. Он еще возмущался, когда гдето прочитал, что немцы гнали пленных как скот. Как же, как скот! Скот и кормят и поят и по жаре не гонят и не стреляют! (Но тут его опять жена осекла.)

Напившись вволю и отоспавшись, он приободрился и пустился на авантюру - обратился к местному селянину. Селянин дал ему кусок хлеба, укрыл в сарае и пообещал принести еще и сала.

Видно по рассеянности селянин перепутал - и вместо сала привел двух драконовфельджандармов. Виктора очень поразили щитки на цепочках. Так поразили, что и я про горжеты запомнил. Избили его от души, и опять он очутился в плену.

Всего он убегал, как я помню, пять раз. Дважды с этапа. Один раз из лагеря. И дважды с работ.

Четырежды его ловили и каждый раз били зверски.

Но это уже было не в 41 году - немцам были нужны военнопленные для работы и потому просто так умерщвлять пленных они не старались. После четвертого побега опять повезло - как штрафованному ему светила виселица - но путем хитрой аферы свои смогли както поменять его с умершим пленным (вроде как куртки с номерами обменяли) - получилось, что штрафник сдох после побоев и потому вешать его нет резона, а безнадежный больной чудом выздоровел.

Последний побег получился успешным - грязный, зачуханный шкелет спрятала у себя дома не то немка, не то бельгийка - тут семейные предания расходятся. А сам он мне это не рассказывал. Жена его от этого просто кипела - похоже, что там был какойто лямур с тужуром и бабища ревновала.

Дальше его освободили американцы, успели передать нашим - и Виктор еще успел повоевать в нашей армии…

А до этого не раз в концлагере немцы агитировали в РОА вступить.

Он рассказывал, как в РОА вербовали. Приезжает в КЦ значит полевая кухня. Перед строем пленных ставят, откидывают крышку. Пахнет охрененно - мясом. Все голодные - аж шатает, от запаха скулы сводит, слюна вожжой.

Офицер - пропагандист закатывает речь. Что характерно - о святом долге борьбы с большевизмом - пара фраз в начале, чисто дежурно. А дальше все пунктуально и конкретно - про сапоги, про паек, про табачное довольствие, про обмундирование, про свободное относительно передвижение, отдых, одеяла, кровати, даже и бабы и так далее. Короче сугубо материально - о том, что выживешь, если вступишь.

А из кухни пахнет - аж глаза вылазят.

Ну, несколько человек не выдерживают, выходят. Их кормят тут же - при строе, чтоб все смотрели. Те из власовцев, у кого еще совесть есть, жрут отвернувшись, а были и такие, что еще и глумиться над своими товарищами начинали - вот я мясо ем, а вы тут окачуритесь.

Потом вышедшим давали табачок покурить.

Все не торопясь - с расстановкой.

Ну, чтоб остальные еще понюхали.

Далее кухня уезжала, власовцев уводили, а всем остальным что придется - то стоять пару часов на плацу по стойке смирно, то галопом несколько кругов вокруг плаца, то по спинам и башкам палками, когда в барак бегут, а то и все подряд…

Вот както после его рассказа мне не верится в то, что в РОА шли по идейным соображениям - с большевизмой бороться. Идейныето не ждали б, пока их начнут мясной пищей с ума сводить, да сапогами с куревом соблазнять.

Умер Виктор както незаметно и очень быстро.

А через полгода после его смерти пришло сообщение, что под Севастополем поисковики нашли его документы и награды. И соответственно его приглашают приехать.

Его вдова тут же и покатила. И блистательно доказала, что моя бабушка совершенно ошиблась, считая ее дурой набитой. Путем нехитрой махинации с документами - приписав женское окончание к фамилии и поправив инициалы на свои, вдова переправила бумаги с покойного мужа - на себя.

И стала ветераном войны.

Героиней защиты Севастополя.

О так от! Сотрудникам военкомата в Ленинграде было видно лень перепроверять и посылать запрос в Севастополь…

Но наверно всетаки дурой она была - потому как, придя в нам в гости, стала рассказывать про свои героические подвиги в Севастополе моему деду с бабушкой. Моя бабушка, знавшая доподлинно, что вершиной героизма нашей этой родственницы была торговля пивом в киоске, пыталась ее похорошему вразумить, но та уже и сама поверила в свое героическое прошлое. Наглость у торговок пивом в ларьках - это профессиональное, очевидно. Короче бабушка моя выперла одуревшую от славы торгашку мало не взашей.

Та потом еще правда несколько раз объявлялась - ей, как ветерану и героине - дали квартиру. Ну, она и не утерпела похвастать. Была повторно выставлена взашей.

Связь с этой героиней я не поддерживал, да и практически все мои родичи относились к ней плоховато. Единственно моя одна сердобольная родственница ее навещала, да потом пришлось и ухаживать - толстуха двигалась мало, расхворалась.

А потом вдруг в начальный период перестройки у нее объявился какойто ранее никому из нас не знакомый шестиюродный племянник и он так ей понравился, что она тут же стремительно приватизировала квартиру и завещала ее этому племяннику. Ухаживающая за ней родственница была отправлена в отставку, потому как грубая, скупая и плохо ухаживает. Вот племянничек - просто золото.

Родственница, позвонив поздравить с какимто праздником через несколько месяцев с удивлением узнала, что в этой квартире живут уже совершенно посторонние люди, купившие эту квартиру не пойми у кого. Наведенные справки дали интересную картину - практически в том же месяце, как родственница была выставлена вон - вместо завещания была оформлена гендоверенность на квартиру, а вскорости - чуть не через пару дней героиня севастопольских фронтов скоропостижно померла, стремительно была кремирована и где похоронена - неизвестно. Ну а квартира так же молниеносно была продана…

Всетаки моя бабушка, похоже, хорошо разбиралась в людях…

Но вот чтоб пращуров своих знать… На прадедах все заканчивается…

Интересно - что про нас помнить будут…

Но для начала - вообщето детей еще завести надо.

И вырастить.

Эх, чего там…

Нам не удается добраться спокойно до цехов.

Там была бойня.

Но и здесь убитых валяется много. Вижу, что это, скорее всего, упокоенные.

Погибшие лежат не так чтоб слоем, но проехать невозможно, а давить тела Вовка категорически отказался. Благородно, конечно, но есть у меня смутное подозрение, что причина несколько иная. Впрочем, эти мысли я высказывать не собираюсь.

- Будем растаскивать - чтоб дорогу освободить. Мы с Андреем - на прикрытии с БТР, Серега - пулемет, держишь заднюю полусферу. Пятая и шестая тройки - оттаскивают, третья и четвертая - на прикрытии, меняются через десять минут - направление на вон ту маталыгу, что к нам ближе, резерв - у кормы БТР - дает расклад Ильяс.

- Мне что делать? - спрашиваю у него, когда он лезет на БТР.

- На тебе ракеты. Если вдруг что нештатное - давай ракету. И посматривай по сторонам.

- Ильяс - как бы не укусили таскателей!

- Багров у нас нет. Веревочных петель не напасешься. А все одеты по - зимнему, в перчатках, так что только лицо беречь. Да и почищено тут уже.

- Пару багров я видел - откликается Рукокрыл, сидящий за фаройискателем.

- Где?

- На пожарных щитах.

- Третья и четвертая тройки - вместе со Званцевым - притащите багры. Одна нога здесь - другая - там.

- Нехорошо людей как тюки какие баграми кантовать - отзывается один из посылаемых.

- Исполнять! Нам тут еще не хватает укушенных!

- Так они же упокоенные!

- Доктор видал такого - засадника, в куче мусора поджидал. И ваши тоже видали - под машиной прятался, так что отставить базар - и бегом! Времени мало! Бегом, я сказал!

Чтото быстро стал Ильяс заводиться…

Посланцы скоро вернулись, теперь БТР рывками продвигается по 10-15 метров и встает, подсвечивая фарами следующий участок пути. Пока ни одного зомби не попалось. А вот тела идут все гуще и гуще. Едем как по рельсам - не свернуть. В БТР уже накидали два десятка собранных автоматов, несколько бронников, подсумки с магазинами. А мы еще не добрались до эпицентра.