Кого не взяли на небо - Клим Мглин

— Я знаю, где её взять, — мрачно сказал Монакура, — Помните тех перцев, что вас чуть не убили в сосновом лесу?

— Выкладывай, Монакура Пуу.

Сержант обратил хмурое лицо к дерзкому ливу. Тот не убоялся:

— И не еби нам мозги. Откуда узнал про снегоход? Почему тащишь нас в город, под завязку набитый злющими отморозками? С кем ты там разговариваешь сквозь пространство и время? Ты явно не тронулся умом, а что-то скрываешь от нас. Мы — члены отряда и имеем право знать, что за херня тут происходит.

Монакура Пуу тяжело вздохнул и ответил совершенно спокойным тоном, в его голосе явно звучали нотки растерянности:

— Я сам, пацаны, не понимаю, что происходит. Вроде как Йоля со мной разговаривает, но её передатчик работает односторонне. Кнопка «приём» отсутствует. На мои вопросы она не отвечает. Да и явного голоса — такого, к которому мы привыкли, я не слышу. Просто приходит осознавание того, что надо делать.

Скаидрис недоверчиво хмыкнул:

— Госпожа манипулирует нами и не хочет палиться. Или ты получил приказ держать в тайне её глубокие замыслы. Прекрати вешать нам лапшу на уши, сержант.

Монакура Пуу предостерегающе поднял вверх палец:

— Отставить разговорчики, боец. Йоля назначила меня сержантом и этим самым... бодхисаттвой, во. Заткнись и толкай тачку к выходу. И помни — это из-за тебя и твоего недалёкого бойфренда мы здесь оказались.

Лив покраснел и поудобнее перехватил гаечный ключ:

— А по-моему мы здесь оказались из-за сломанного носа одного тупого старикана, который привык всеми помыкать.

Пуу зарычал, лив оценил вес инструмента в своей руке и прицелился в сержантский лоб.

Хельги поднял над головой огромный жестяной таз, заполненный всяким никчёмным металлоломом и с силой грянул тот о бетонный пол. Спор утих.

— Надо было позже появиться. Вы неисправимы. Поехали уже за нашей девой.

Они вытолкали снегоход наружу, потом залезли сверху: Пуу за руль, щенки сзади.

— Где живёт дракон? — спросил Монакура.

— На краю мира, — ответил скальд, — Там, где никогда не всходит солнце.

* * *

Снегопад закончился. Ветер, разогнавший седую пелену облаков, тоже стих. Тусклое декабрьское солнце — слабое и больное — дрожало в туманной дымке над свинцовой гладью воды северного моря. Аглая Бездна клевала носом — она не спала уже сутки, но кто же спит в свой день рождения, особенно если ты встречаешь его на спине сказочного дракона.

— Грим, — позвала она, не раскрывая рта.

— Да, Аглая, — бессловесно откликнулся дракон, — Не можешь уснуть? Давай поговорим. Мне интересно разговаривать с людьми — их так мало осталось.

Дракон добродушно хохотнул.

Аглая отогнала остатки дрёмы, почесала вспотевшую ягодицу — ящер сильно нагрел кожаное седло — и сказала:

— Я раньше во всю эту сверхъестественную хрень не верила. Не верила даже тогда, когда эти невозможные события происходили со мной и у меня на глазах. А теперь что-то изменилось. Мне сейчас очень хорошо.

— Вера — примитивное состояние сознания, — поддержал разговор Грим, — А твоё отношение изменилось именно потому, что тебе сейчас хорошо. Ты уже многое видела. Видела то, что выходит за рамки понимания обыкновенных людей, но вряд ли происходящее тебе нравилось. А сейчас ты летишь в Норвегию верхом на драконе, за подарком на свой день рождения. Поэтому хрень обратилась...

— Обратилась чудом, — закончила за дракона девушка.

Некоторое время они летели молча — Бездна не решалась нарушить ментальную тишину.

— Хочешь задать мне вопрос? — дракон сложил крылья и ринулся к воде — у девушки душа ушла в пятки, а любые вопросы — выветрились.

— Ты — мерзкий, — смогла она выдать только тогда, когда Грим зрелищно завис у самой воды и, взмахнув крыльями, снова набрал высоту.

Они улыбнулись друг другу. Ментально.

— Земля! — торжествующе возвестил ящер.

Полоска суши стремительно приближалась.

— Это — Норвегия, — заявил Грим, — Современный, постапокалиптический вариант. И тут у меня возникает вопрос, Аглая: куда мы дальше летим? Где этот самый Евронимус?

— На кладбище, — грустно ответила Бездна, — И у меня есть подробная карта.

— Вау! — обрадовался дракон, — Бьюсь об заклад, что ты подрезала кусок Скандинавии у нашего сержанта. Иду на посадку — посмотрим на твою карту. Будучи вороном, я изрядно поднаторел, изучая её.

Они опять рассмеялись. Грим устремился к земле, выискивая место для мягкой посадки.

Дракон находился в хорошем настроении, поэтому изрядно кривлялся — пробежав по инерции несколько шагов, он комично распростёр крылья и неуклюже рухнул на бронированное брюхо. Аглая почувствовала себя так, будто приземлилась на мягкую надувную подушку. Девушка снова смеялась. Какой раз за сегодняшний день она не знала. Но знала точно — гораздо больше, чем за последние семь лет.

* * *

— Возможно, их пугает твоя винтовка, — предположил Грим, когда очередная занавеска на окне задёрнулась, отрезав хозяев небольшого домика от двух пар глаз, внимательно разглядывающих достопримечательности этого милого городка.

Они неспешно прогуливались по скромной улочке малюсенького прибрежного селения. Аглая Бездна скептически оглядела четырёхлапого дракона, что занимал собой полторы полосы местной автотрассы.

— Их пугаешь ты, Грим.

— Неа, — дракон отрицательно покачал головой, увенчанной тремя парами рогов.

Первая пара, самая маленькая, походила на зубья от вил, которые причудливо изогнул при ковке пьяный в драбадан кузнец. Вторая была намного длиннее — абсолютно прямые, они имели витую форму, грязно пародируя целомудренное достоинство легендарных аликорнов. Третья, самая ужасающая пара, своими ломаными линиями недвусмысленно навевала образы древних, запретных символов.

— Местных не удивить драконом, — вполне серьёзно продолжил сказочный ящер, — Не забывай, Аглая, мы с тобой на краю мира. Тут встреча с троллем — обычное дело.

— Ага, — весело подхватила девушка, — И знаешь, я уже одного встретила — он прикидывается драконом.

Вскоре городок закончился, но никто из местных так и не вышел их поприветствовать.

— Ну ладно, — немного разочарованно сказала Бездна, — Они хотя бы не пытались заманить нас в ловушку, чтобы потом слопать. Спасибо и на этом. Всё никак не могу забыть тех каннибалов с другого берега. Вроде и море одно, и воздух — тот же, да только эти, — тощий грязный палец ткнул в разрисованные занавески последнего дома, — Узоры на тряпах вышивают, а те, с той стороны, людей жрут.

— Не расстраивайся, Аглая, — из ноздрей