Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России - Евгения Письменная

Подоходный налог не платили ни военные, ни милиционеры, ни прокуроры, ни даже судьи. Минфин пошел на размен: чтобы эти льготники согласились на уплату налога, им было предложено повышение зарплат. Силовики долго думали, упирались, но в итоге согласились.

Путин прикрыл Грефа и Кудрина, согласился с ними. Вскоре после своей инаугурации, в июле 2000 года, он направил в Госдуму послание: с 2001 года ставка подоходного налога должна быть 13 %, отчисления во внебюджетные фонды снижены, налоги с оборота отменены.

Греф — по натуре самоед — очень нервничал: а вдруг они ошиблись? «Что все-таки будет?» — ждал он с нетерпением первых результатов по уплате налогов. В апреле 2001 года, наконец, выяснилось, что 13 % — хорошая примета. Налоговые платежи стали расти, деньги медленно выползали из тени. Ликованию Грефа не было предела.

Конечно, тогда сработало сразу несколько факторов — не только плоская шкала налога. Это были и отмена льгот для многих категорий плательщиков, и рост доходов людей, связанный с началом экономического роста в стране. Произошло еще одно важное изменение: 1 % подоходного налога, который перечислялся в Пенсионный фонд, теперь был перераспределен в пользу региональных бюджетов.

13 %-ный налог помог росту популярности Путина. Эта цифра стала не только хорошей приметой, но и символом нового времени.

Либерализм Путина теперь выглядел убедительно. Вместе с плоской шкалой подоходного налога грефовские стратеги предложили унифицировать отчисления во внебюджетные фонды. Вместо отчислений в три государственных внебюджетных фонда — Пенсионный фонд, Фонд обязательного медицинского страхования, Фонд социального страхования — для работодателей решили ввести единый социальный налог. Ставка этого налога уменьшалась по мере увеличения суммы годового дохода работника с 36 % до 2 %.

Глава Пенсионного фонда Михаил Зурабов был вне себя от ярости, когда узнал, что Минфин уже внес в правительство предложения по объединению платежей в единый налог. Председатель Пенсионного фонда в то время был весьма значительной фигурой: он контролировал все пенсионные деньги страны. А тут вдруг выяснилось, что сбор пенсионных платежей станут администрировать налоговые органы.

— Вы что себе позволяете? Вы хотите остановить выплату пенсий? — размахивал листами с расчетами Зурабов.

— Администрирование в одном центре — это правильно. Легче платить, легче собирать, легче контролировать, — пересказывал аргументы ЦСР Кудрин.

— Нет, неправильно. Нельзя пенсионные платежи считать налогом, а значит, нельзя отдавать администрирование налоговикам.

Спор о природе платежей в фонды еще много лет оставался головной болью правительства. В 2000 году Кудрин и Греф сумели перевести деньги в под контроль налоговых органов. Путин принял окончательное решение: «Делаем ЕСН». Со временем ставка социального налога уменьшилась до 26 %.

Но прошло десять лет, ЕСН отменили, и фонды вернули себе деньги. В 2010 году администрировать страховые платежи стали Пенсионный фонд и Фонд медицинского страхования. Путин согласился на отмену ЕСН, несмотря на отрицательное мнение Кудрина. А повернула историю вспять и обошла уже опытного Кудрина Татьяна Голикова — когда-то его правая рука, а потом — влиятельный министр здравоохранения и социального развития. Это она провела вторую пенсионную реформу, вернула отчисления в фонды и повысила их. Но споры о природе этих платежей и о том, кто их должен собирать, похоже, на этом не закончились.

Ключи, как назло, куда-то запропастились. Кудрин стоял у дверей с чемоданом в руке и осматривался по сторонам. Отпраздновав наступление 2001 года на подмосковной даче, Кудрин с семьей собирались в пятидневный отпуск. Супруга с сыном уже сидели в машине, а Кудрин никак не мог найти ключи, чтобы запереть дверь. Прошел в комнату и на кухню, вернулся. Увидел ключи, они лежали, как обычно, на комоде. Кудрин обрадовался, подхватил чемодан и отправился к выходу. В дверях услышал телефонный звонок. «Если спецкоммутатор звонит 2 января — не жди ничего хорошего», — подумал Кудрин. Брать или не брать? Несколько секунд он терзался в сомнениях и потом все-таки поднял трубку. Звонил премьер Касьянов.

— Знаю про твой отпуск, я не могу тебя уговаривать остаться. Но завтра у Путина совещание по выплате долга. Прими решение сам: остаешься ты или уезжаешь.

— Хорошо.

Кудрин стоял с чемоданом в руке. «И как я могу уехать, если я министр финансов и решается ключевой вопрос экономической политики?» — думал он. Наконец, закрыл дверь, спустился в машину. Отправил семью в аэропорт, сам остался.

В начале 2000-х годов долговая проблема мучила правительство: долгов было много, обязанность по ним платить не давала возможностей для маневра в экономической политике. Через несколько лет Россия войдет в долговой кризис, предрекали многие. Экономисты даже придумали термин, «Проблема 2003 года»: это год, когда платежи по внешнему долгу достигнут пика, износ производственных фондов дойдет до максимума, а демографическая ситуация обострится. Пресса пестрела мрачными прогнозами: Россию, удушенную долгами, накроет обвальная волна техногенных катастроф.

Парижский клуб кредиторов — неофициальная межправительственная организация развитых стран-кредиторов, которая в свое время щедро давала взаймы Советскому Союзу, — ни в какую не хотел реструктурировать долг. Неплатежи во время дефолта 1998 года по займам Парижского клуба были урегулированы в августе 1999 года без списания. На 1 сентября 2000 года долг России перед этим клубом составлял почти 34 млрд долларов.

Другой клуб — Лондонский — долги России реструктурировал. В Лондонский клуб, в отличие от Парижского, входят не страны-кредиторы, а негосударственные, коммерческие банки. В 1997 году Внешэкономбанк выпустил долговые обязательства PRINs (реструктурированные кредиты) на сумму 28,89 млрд долларов и IANs (процентные облигации) на 6,79 млрд долларов. Их обслуживание началось в 1998 году, но в августе из-за кризиса закончилось.

После кризиса начались переговоры, которые закончились в феврале 2000 года. PRINs и IANs как долговые инструменты ВЭБа было решено обменять на облигации внешних облигационных займов Российской Федерации. Это означало, что уровень облигаций повышался, они становились евробондами. С учетом этого обстоятельства и кризиса удалось добиться частичного списания сумм долга — на 36,5 %. В августе 2000 года Россия начала по нему выплаты.

Реструктуризация долгов Лондонским клубом считалась достижением Касьянова. Он лично руководил первыми раундами переговоров и курировал их до самого окончания.

Получалась несуразица: частные компании долги реструктурировали, а сильные государства — не хотели. Касьянов еще до назначения на пост премьера предлагал «Большой семерке» (США, Японии, Великобритании, Германии, Франции, Италии, Канаде) реструктурировать долг на тех же условиях, что и Лондонский клуб — то есть списать не менее трети суммы. Но тогда «семерка» не согласилась.

Долг Парижскому клубу кредиторов сильно давил на Россию. Цены на нефть опять стали угрожающе снижаться: еще чуть-чуть, и упадут ниже 20 долларов за баррель. В Минфине сделали расчет: если среднегодовая цена на нефть составит 21 доллар за баррель, то федеральный бюджет не сможет обслуживать свои долги.

На новогоднее совещание у Путина по долгам собрались члены правительства, руководство Центробанка, сотрудники администрации президента. Все понимали, что если не решить вопрос с долгами сейчас, потом страна задохнется в долговой удавке, когда уже ничего не сделаешь. Кудрин сделал доклад: дополнительные доходы в бюджетную систему начали поступать, но ситуация неустойчивая и каждый квартал приходится сводить концы с концами.

Касьянов стоял на своем:

— Парижский клуб обещал реструктурировать долги, пусть реструктурируют и не выкручивают России руки. Обещания надо держать.

Илларионов кипятился:

— «Семерка» приняла Россию в свой клуб, мы теперь в «восьмерке». Но разве могут сильнейшие страны мира просить о реструктуризации?

— Могут.

Было видно, что Илларионов раздражал Касьянова.

— Сильный всегда платит. Если мы сильные — надо платить, — возражал Илларионов.

Было видно, что Путину импонировала позиция экспрессивного Илларионова, но если денег нет, то ничего не поделаешь. Решили, что Россия уведомит все международные финансовые организации об отсрочке платежей по внешнему долгу. Парижскому клубу решили направить письмо о приостановке платежей.

После совещания правительство объявило, что в первом квартале Россия ограничится выплатой процентов по долгу СССР и будет договариваться о рассрочке по основной сумме. В 2001 году Россия должна была выплатить Парижскому клубу 5,9 млрд долларов, из которых 3,5 млрд приходилось на советские долги. В бюджет же Кудрин заложил на эти цели лишь 1,24 млрд долларов.