Наши все дома! - Макс Петров

— Куда! Незачем нам туда лезть!

Осторожно заглядываю за дверь. Не видать никого — ни живых, ни мертвых. Но подсобка большая, коридор, две большие комнаты с товарами, бытовочка в дальнем углу… В бытовочке тоже дверь, но приоткрытая. Если б там зомбак был — он бы уже к нам топал. Где же этот чертов Серега? Идем дальше. Тут крупы и прочая сыпучка, там хозтовары… А вот тут холодильная камера — вон как по ногам тянет… Слишком сильно тянет, от закрытой так не должно…

— Интересно, а мясо зомби любят? Или им обязательно человечину подавай? — озвучивает общую мысль Маша.

— Думаешь, там?

— Холодом сильно тянет — похоже, холодильник открыт…

Осторожно перестраиваемся, чтобы в дверь одновременно заглянуть. И точно — стоит бывший Серега посреди холодильника и замороженный мясной брикет гложет. Но далеко не так самозабвенно, как тот кадавр с заправки. Как только мы появились, сразу уронил упаковку — и к нам. Но — не вышло у него. Туловище повернулось, а ноги медленно-медленно шевелятся. Застыли.

— Подождите стрелять, давай выманим.

— Зачем?

— Он же все мясо мозгами забрызгает. А пока — его вполне есть можно. Кроме обглоданного, конечно.

— Он так двигается, что можно и не стрелять. Так, на всякий случай страхуйте, — перехватил я топор.

— Ага, готова, — боевая Маша встала боком, автомат подняла — ну хоть на плакат…

Стою жду, пока беспокойник пройдет эти два шага из холодильника наружу. Он бы и хотел, да не может. А собственно, зачем его ждать? Вытянул топор на всю длину рук, зацепил мертвяка за шею и дернул на себя. Упал, куда он денется. Отжался. И снова упал — уже навсегда. Вот так их. Эх, если бы мороз… Бывают же годы, что снег только в апреле тает, а то и Первомай под метель. А тут вот взяло и повезло с погодой. Беспокойникам повезло, а нам — ни хрена…

Магазин покинули молча. Проверили подъезд — никого нет. Смотреть на воссоединение семьи как-то уже и не хотелось. Тяжелое впечатление, когда беспокойник — не просто беспокойник чужой, а кто-то, кого здесь при жизни знали. Да и побыстрее нам надо: совсем уже стемнело, устали все, а дом все еще как руль у Малдера — где-то рядом…

Несмотря на сумерки, поток из города не ослабевал. Выезжая с Косой на проспект, мы это оценили вовсю. Не то что повернуть против потока — даже просто всунуться в него удалось с третьей попытки. Неприятно, но ожидаемо. Придется еще кругаля давать — через Скуратово. Километра два до поворота, а всего там и десять наберется… И последний участок — полный кошмар, прифронтовая дорога после артналета лучше выглядит. Но выбора нет — негде больше объехать. Ездил же я там…

Со стороны Скуратово тоже ехали. Но совсем уж встречку не занимали — разве что иногда приходилось по обочине прижиматься. Еду уже на автопилоте, руль кручу, передачи двигаю, а ни мыслей, ни чувств — короче, туплю на ходу. Чуть нужный поворот не проехал, да возле него какой-то дятел в лобовую вышел, — проснулся, пока от него уворачивался. Дальше дорога пошла совсем плохая, но это еще не предел. Тут — просто ехать осторожно. А вот когда на коттеджный поселок поворот проедем — ждет нас танкодром… Но зато мы уже почти дома. Там квартиросъемщик живет, но он один, а комнаты «две с половиной» — как-нибудь разместимся. А потом уже поглядим, что делать и где жить. Вот гаражи проехали, вот из садов дорожка — тут и уазик не проедет, но нам туда не надо… Еще немного… Очнулся я от резкого толчка — и тут же заскрежетало сзади. Вашу мать… Заснул я все же за рулем и проморгал роскошную колдобину… Ехал мужик по дороге — сломал колесо на пороге. До дома двух километров не будет, но — хрен мы туда доедем сегодня…

Вылезаем. Пустынная бетонная дорога, легкий туман по обочинам, где не все еще потаяло. Кустики мелкие из сугробов торчат. Почти ночь уже, чуть-чуть небо светится. На улицах освещение есть, да нам от него никакой радости — ну, сияет что-то в километре… Хорошо фонарей на всех набрали — никто из темноты не выпрыгнет внезапно. Да и кому тут прыгать: слева сады, безлюдные который месяц, справа промзона какая-то непонятная — вроде и не завод, и не свалка, а так, нечто среднее. Ближайшее обитаемое место — автосервис метрах в двухстах впереди, и то обитаемое только днем, а сейчас там даже света нет… Машина сиротливо осела на правую сторону, колесо до половины ушло в арку и трет по подкрылку. Пружина сдохла, так и знал. Если б не загрузка такая — можно было бы доковылять. Но с грузом — не доедем. А если и доедем — чинить как? Пружину поменять несложно, но ее где-то надо взять, да и поднять штатным хиленьким домкратом может не получиться…

— Бросать все и пешком домой? — Иринка, похоже, намерена «хоть чучелом, хоть тушкой». Нетипично для нее — обычно это я как крокодил пру… Устала сильно.

— Дойти-то не проблема, но представляешь, сколько там беспокойников по темноте бродит? И все за нами пойдут.

— Да уж… — передергивается Маша.

С уходом солнца весна уже не так очевидна. А тут, меж накопившихся от зимней расчистки дороги сугробов — так и вовсе зима. Даже похрустывает что-то под ногами.

— Так, хорошо, какие у нас еще варианты? — начинаем мозговой штурм.

— Может, гараж какой взломаем? До утра не хватятся, а как посветлеет — домой…

— Гараж… Там такой же холод.

— Еще и сырость, — добавляет начинающая мерзнуть Маша.

— Хотя бы крыша есть, — ищет позитив жена, — электричество вроде подается еще, а мы обогреватели пленочные взяли.

— До гаражей топать… А вот это что за забор с домиком?

— Автосервис, — поясняю как краевед. — Такие же гаражи, только много. А в домике у них охрана сидела. Только сейчас там темно — значит, не сидит уже.

— Туда ближе. Тем более что если охрана — значит, хоть какие-то условия обеспечены.

— Ну давай туда попробуем. Я потихоньку поеду, а вы рядом — доползем как-нибудь…

Со скрипом и визгом резины протащились последние метры. И машину жалко, но и освещение дополнительное нужно — тактических фонарей у нас нет: либо светить, либо стрелять, а налобные, или, как их джиперы обзывают, «лобковые», — это чтобы мимо котелка ложку не пронести, а не чтобы по углам нежить высматривать… А так хотя бы въездной тамбур у нас будет освещен. Я в этом сервисе бывал несколько раз, так что примерно планировку помню. Забавно построен, как крепость: двухметровый бетонный забор, в нем здоровенные ворота, которые я никогда открытыми не видел, а въезжают все через своеобразный такой тамбур с двумя воротами — на улицу и во двор. Наверное, когда-то здесь был не сервис, а ворота эти — весовая. Но потом все переделали, весы убрали, ворота стали пониже, а над ними получилась комнатка-караулка. Вдоль забора боксы какие-то идут — кажется, красят там, но я здесь машину не красил, был в основном боксе, который по другой стороне двора идет. Там подъемники, слесарка всякая, станки кое-какие есть… В общем, как раз то, что нужно. Теперь бы туда попасть — и не сильно при этом испортить отношения с хозяевами… Если им деньги и не нужны — от пары золотых колец, скорее всего, не откажутся. Или патронами рассчитаемся, в худшем случае — пистолет отдам…

Ворота оказались снаружи подперты ломом — натуральным ломом, толстой железной палкой в полтора метра.

— Прикол, — заявила Машка, попинав лом ботинком. — Я думала, ворота — чтобы снаружи внутрь не проник кто ненужный. А тут наоборот.

— Чтобы изнутри кто-то страшный не выбрался, — резюмирует Дима.

— Может, все-таки домой? — Глас благоразумия от Иринки. — Машина ведь едет немного. А завтра разберемся…

— Завтра нам обратно тащиться. Вряд ли эвакуаторы работают.

— А сервис — работает?

— Да там работы на полчаса, если в сервисе. Сами все сделаем, было бы где…

— Ну что, поглядим все же?

— А давайте ворота машиной подопрем, чтобы широко не открылись, потом лом выбьем и посмотрим — может, там полон двор мертвяков, — развивает тактическую идею Дима.

А неплохая идея. Я повизжал покрышками еще раз, подвигаясь к самым воротам. Когда они упрутся в бампер, между полотнищами щель будет сантиметров двадцать. Человек не протиснется, а видно хорошо, и стрелять можно. Правда, фары внутрь светить не будут, но переставляться тяжело — это ж угадывать надо, чтобы фара уже попадала, но полотнище мимо не прошло. Ничего, фонарями обойдемся — главное, что мы как в доте получаемся: никто не достанет.

— Ну что, пошли? Связь проверим?

— Раз, два… адын, адын… — Все всех слышат, а посторонних голосов в эфире нет. Ну как-нибудь сами.

Лом, вставленный враспор под приваренную к воротам ручку и упертый в щель бетонных плит перед въездом, вынуть оказалось не так просто, к тому же мешала близко придвинутая машина. Пришлось несколько раз бить обухом, чтобы его сдвинуть. Ворота отзывались как колокол. Будем считать, постучались. На стук никто нам не ответил — вроде бы было какое-то шуршание внутри, а может, показалось. Мертвяк? Ой, похоже… Однако ворота открыть никто не пытался. Пришлось самим. Толпы живых трупов за ними не оказалось — уже хорошо. Но расслабляться рано — кто-то здесь определенно есть, иначе зачем бы ломом подпирали, да еще так старательно? Мотор надо заглушить, вот что. И прислушаться. Заглушили. Чуть ветер посвистывает о проволоку на заборе, со стороны города слитный шум — беженцы по Рязанке едут. Так мы, пожалуй, и не попали бы домой — там хоть и сто метров всего, а тоже «против течения». Устанешь бодаться. Ну так тем более надо нам этот автосервис зачистить и здесь ночевать. Под утро беженцев наверняка поубавится, да и пешком по-светлому лучше — издалека мертвяков видно, доберемся как-нибудь. Или какую-нибудь пружину, хоть от «жигулей», засунем и по тротуарам через Пединститут проедем…