Наши все дома! - Макс Петров

Пропетляли между свалками, въехали в поселок. Если формально — засветло до Тулы добрались. Только уже не совсем засветло, да еще и не совсем Тула… Здесь было пустынно, безлюдно и жутковато. На центральной улице лежат трупы — не один и не десять. Некоторые полураздавлены — видимо, на броне катались и дорогу особенно не выбирали. Солнечный, не по-мартовски теплый день внес свои краски в картину, да так внес, что и рециркуляция не спасала. Одинокий беспокойник топтался возле дверей магазина — древняя бабка в пуховом платке прямо поверх пальто. В полутьме платок и пальто сливались в жуткий балахон: только косы на плече не хватает, а так — сама Смерть… Свет наших фар скользнул по окнам второго этажа — и оттуда вдруг замахали и закричали, наверное, — мы через закрытые окна и шум вентилятора не услышали. Что там у них случилось? Хотя «что» — понять нетрудно. Оно у всех случилось. А мы-то чем помочь можем? Ждите патруля — ездит ведь здесь патруль, вон сколько дважды мертвецов… Но раз уж мы рядом — надо хотя бы послушать? Притормозил, открыл щелочку в окне. Завоняло сильнее, но не так чтобы намного — притерпелись уже. Да и пахнет не дохлятиной все же, а каким-то странным запахом — как плохо промытое мусорное ведро: и тухлина, и химия, и вообще «как под елкой нагадили». Хотя елками — явно из парка, тут рядом. Но все же чего там в окне-то происходит?

— Эгей, чего шумим?

Ответа было не разобрать. К моменту остановки машина сместилась, фары больше на окно не попадали, темнеет уже, а под деревьями, хоть и без листьев, и вовсе полумрак. Кто-то там возился — похоже, окно открывали. А вот «смерть без косы» я вижу хорошо. Как я голос подал — она тут же развернулась и совсем не по-старушечьи заковыляла к нам. Ну что, выходить биться или как? Нет, ну ее на фиг. Патроны вроде есть.

— Дайте автомат.

Сзади завозились — перед постом опять все попрятали. Но время есть пока. Наконец держу в руках. Предохранитель на одиночную стрельбу, окно открыть до конца — и с вытянутых рук, чтоб не оглохнуть от выхлопа внутри машины. Бабах! Из укороченного ствола АКСу вылетает длинная вспышка недогоревшего пороха, и звук — как из пушки… Мимо. «Смерть» в момент выстрела мотнула головой. Вроде не уворачивалась, как тот прыгучий клерк, просто оступилась. Похоже, у нее при жизни проблемы с ногами были — и после смерти они не исчезли. Но так как боли мертвяки не чувствуют, то что ей заедания в суставах… Прицеливаюсь тщательнее, подстраиваюсь под колебания белесого лба. Бабах! Есть попадание. «Смерть» покачнулась и как полено шмякнулась набок. Платок сорвало с головы, и теперь он вообще как капюшон. Жуть полунощная, блин. Но по крайней мере этот мертвяк уже не поднимется — отсюда видно, как разворотило весь затылок. Так что там в окне-то? Сдаю машину назад, фары по стене ползут обратно. Окно открыто, оттуда девчонка полотенцем машет. Мелкая совсем, лет десять.

— Что там у вас?

— Мама в магазин пошла, а на улице покойники — она выйти не может.

— Магазин — этот, который в доме?

— Да.

— Ладно, сиди дома, не высовывайся, проверим магазин.

— Ну что, пошли?

Можем мы себе это позволить — пойти и спасти. Потому что нас четверо, у нас по стволу на каждого и патронов чемодан… маленький зеленый чемоданчик, который еще вскрыть надо будет… А то я даже не знаю, сколько там, в стандартном цинке, патронов. Как-то раньше не было надобности поинтересоваться.

Идем все. Я с топором, пистолет в кармане. Иринка с дробовиком. Отдача у «сайги» мягкая, а бьет — вблизи мало не будет. Молодежь — с «ксюхами». Мушку с целиком совместить смогут, а если промахнутся — у них шанс увернуться выше — все ж помахивали железяками, в отличие от обленившихся старших. Конечно, если бы я предполагал, что будет опасно, — не пошел бы и не повел. Но так просто бросить и уехать — «не по-людски»: привязалась вот фраза седого оружейника… А принятые понятия, как оно «по-людски», — не просто так возникли, а в таком же выживании людей во враждебном окружении. Кто не хотел «по-людски» — тот и не выжил. Так что… А, чего рассуждать, вот дверь уже.

Естественно, перед выходом включили рации. Теперь у нас приличные аппараты ближней связи — с гарнитурой и голосовой активацией. Не надо руки отвлекать — просто говори в микрофон, и все на твоей волне услышат, километрах в пяти, если дока не врет. В городе, конечно, врет, но мы дальше сотни метров расходиться не собираемся. Настроили мы их на первый канал — многие вообще не знают, что тут каналы есть, так что на первом вероятность услышать других и быть услышанными наибольшая. А секретничать нам особо нечего. И вот на подходе к дверям — поймали чужую передачу. Кто-то раздраженно-устало вызывал «Серегу», требовал отозваться и, похоже, одновременно с вызовом колотил ногой в какую-то дверь. Такого стандарта рации часто используют охранники в магазинах — может, и в этом есть? Дверь заперта — не шваброй заклинена и не столом подперта, а просто заперта. Освещение в дежурном режиме — только лампы у стен, потолочные темные. А девочка сказала — мама внутри. Скорее всего, охранник изнутри и закрылся с покупателями и прочими осажденными, и ушли вглубь магазина.

— Лю-ди! — позвал я. — Живые есть?

— Есть, — тут же отозвалась рация.

— Вы в «Копилке»?

— Да. А вы где?

— У дверей стоим. На втором этаже в окне девочка сказала, что тут люди, выйти не могут.

— Сейчас. Покойницу застрелили?

— Уже не встанет, можно выходить.

— Сейчас. Серега, напарник, что-то не отзывается.

Нехорошая мысль у меня появилась — очень логичная, но неприятная весьма.

— Он с мертвяками не дрался?

— Дрались. Но никого не покусали, точно, я проверял… Серега, твою мать, ты вообще слушаешь?

В пределах видимости появились еще беспокойники — сразу трое. Машка подняла автомат и попыталась их упокоить. С пятого выстрела одного получилось — молодец, до них метров полста. Но все же не стоит издалека патроны тратить.

— Маш, не суетись. Подойдут поближе — прицельно завалишь, патроны небесконечные.

— Ладно.

Тут и в магазине движение обнаружилось — целая делегация: охранник в черной форме, две женщины «забальзаковского возраста», пацан лет пятнадцати и женщина помоложе, наверное, мать девочки. Позади них тоже кто-то был, но за стеллажом толком не видно, даже с темной улицы на свет.

— Пошли внутрь — отсюда нас видно, приманим еще.

— А вы, собственно, кто?

Вопрос охранника ввел меня буквально в ступор. Тебе какая разница кто? Законное вооруженное формирование. По законному праву защищать свою семью, блин.

— Партизаны. А тебе, собственно, что? Или мертвяков предпочитаешь?

— Да ладно, — сдал назад охранец, сообразив нелепость своего вопроса, — просто для порядка. Я думал — военные, из автомата вроде стреляли-то, — покосился на ружье, которое Иринка держала как-то не слишком в сторону. Не любит она таких вот казенных дяденек… Да и есть за что.

— Ну что есть — из того и стреляли. Могли и мимо проехать, нам тут ничего особо не надо. Девочка вот просила, со второго этажа.

— Ох, там Танька одна сидит!

Женщина помоложе уже достала мобильник. Здесь связь работает, что ли? По дороге я несколько раз пробовал — только трехтоналка. Хотя в одной соте — может, и работает…

— Да все с ней в порядке. Привлекла внимание, объяснила ситуацию — вот мы и заглянули по дороге. Могли и не заглядывать, у вас вроде и так неплохо все. До утра досидели бы, а там патруль проедет, зачистит нежить…

— Ну мы так и собирались, раз уж не успели домой вернуться. Что-то они сегодня рано уехали — вчера до ночи катались, а сейчас и не слышно уже.

— Может, в другом районе нужнее… Ну ладно, мы тогда пошли, что ли…

— Погодите. Что-то с напарником случилось. Я уж боюсь — может, он того…

— А где он?

— Да пошел в подсобку — и все нет. И дверь заперта…

— Пошли. Ты говоришь — дрались с ними… А чем?

— Да пожарный щит раскурочили. Я багром его прижимаю, а Серега топором по башке… Троих порубили, оттащили на улицу…

— Когда оттаскивали — не мог он поцарапаться?

— Да не, не должен был…

Вот и подсобка — аккуратная дверь из МДФ, даже рубить жалко. Хотя чего сейчас жалеть… Замочек слабый, один удар — и дверь распахнулась. Я сразу подался назад, ребята с автоматами — наоборот, вперед.

— Куда! Незачем нам туда лезть!

Осторожно заглядываю за дверь. Не видать никого — ни живых, ни мертвых. Но подсобка большая, коридор, две большие комнаты с товарами, бытовочка в дальнем углу… В бытовочке тоже дверь, но приоткрытая. Если б там зомбак был — он бы уже к нам топал. Где же этот чертов Серега? Идем дальше. Тут крупы и прочая сыпучка, там хозтовары… А вот тут холодильная камера — вон как по ногам тянет… Слишком сильно тянет, от закрытой так не должно…