Печать Тамирайны - Людмила Власова

Макар посмотрел на меня с плохо скрытой ненавистью.

— Да это он ко мне привязался, как банный лист пониже спины, — парировала я. — Так на чем мы поедем?

— На самом народном транспорте — автобусе. Жду тебя завтра в половине десятого утра на автовокзале. Не вздумай не прийти!

— Куда я денусь с подводной лодки? — обреченно произнесла я и быстренько выпроводила Макара, а то Рома, кажется, ревновал. Во всяком случае, за дверью раздавалось его явственно различимое яростное сопение.

Когда я сказала, что завтра уезжаю из города, Роман был в ярости и порывался ехать со мной.

— Ну как ты поедешь невесть куда и невесть с кем? — бушевал он. — А вдруг этот твой Макар подослан. Чтобы выманить тебя в глухой лес и…

— Рома, перестань, — устало произнесла я, а потом, вдохновившись, начала бесстыже врать: — Макар мне не чужой, все же дальний родственник. Дедуля наш с ним на ладан дышит, старенький уже, хочет наследников повидать. Да и ты сам говорил, что мне из города лучше уехать.

Против такого аргумента Роману возразить было нечего. Он только махнул рукой:

— Поступай как знаешь. Прости, что разорался, я тебе, в конце концов, никто, но… Верочка, ты даже представить себе не можешь, как ты мне дорога и как я за тебя волнуюсь. Ведь ты из тех, кто вечно вляпывается в какие-нибудь неприятности…

За меня никто давно уже не переживал. Обычно со всеми неприятностями приходилось справляться самой. Как же здорово, когда рядом настоящий мужчина! Я почувствовала, что на глазах наворачиваются слезы. Роман это заметил, по привычке достал из кармана чистый носовой платок, протянул мне, решительно поднял чемодан и сумку и сказал:

— Все, с сантиментами покончено. Рыдать и прощаться будем у меня. Гарантирую самый романтический ужин со свечами и цветами.

Роман искренне старался. Он героически отказался от моего предложения помочь с приготовлением ужина. Не очень, надо признать, настойчивого предложения, потому что от волнения я вряд ли смогла бы соорудить даже яичницу.

Рома закрылся на кухне и энергично гремел посудой. Судя по всему, готовилось что-то грандиозное. Мне надоело пялиться в телевизор, и я решила осмотреть обиталище мужчины моей мечты. В его комнату я не пошла — неудобно как-то. Вторая была закрыта. Должно быть, именно в ней и угнездилась та самая птица неведомой Ольги. Странно, мне показалось, что дверь закрыта изнутри.

Я вернулась в зал. Интерьер здесь был самый заурядный: стенка, диван, два кресла, столик, телевизор, видик, музыкальный центр. Некоторую индивидуальность комнате придавал электрокамин с баром. Но в целом все предметы в комнате производили впечатление случайности и непродуманности. Похоже, и к интерьеру дома Роман предъявлял не больше требований, чем к рабочей обстановке.

По-прежнему я не могла найти ничего, что говорило бы о каких-то пристрастиях или увлечениях Романа Коваленко. Видеокассеты со стандартным набором модных фильмов — как современных, так и классических. Компакт-диски — тоже бессистемный набор хитовых мелодий. Классической музыки, к счастью, не наблюдалось, что, с моей точки зрения, говорило в пользу Романа.

Наконец за стеклянной дверцей одного из шкафов стенки я заметила нечто особенное — статуэтку. Подошла, чтобы рассмотреть ее поближе, и почувствовала, как но телу прокатилась холодная волна озноба. За стеклом стоял атлант. Выполненный куда более искусно, чем самобытное творение Степана Изъюрова, он был вполне узнаваем. Земной шар под его ногами не оставлял никаких сомнений. На постаменте статуэтки красовалась табличка с надписью: «Роману Коваленко, пресс-секретарю историко-археологического общества „Атлант“, за выдающиеся достижения в сохранении культуры и изучении истории родного края».

— Чур меня, чур, — суеверно произнесла я и три раза плюнула через левое плечо, надеясь, что это нейтрализует черную магию атлантов.

— Ка-а-ак? — раздался за моей спиной хриплый голос.

Я оглянулась. Сзади стояла птица, которую можно было бы счесть гусем, если бы не разноцветное оперение и пара длинных перьев, торчащих из хвоста. Оперение, правда, изрядно подвыцвело (очевидно, птичка преклонного возраста), но все равно в пернатом угадывался какой-то дальний родственник павлина. Птица обиженно терла крылом хохолок, видимо, плюнула я все-таки чересчур энергично.

— Ка-а-акр? — еще раз возмутился пернатый.

— Ну извини, не ожидала, что так получится! — искренне повинилась я и скромно примостилась на диване — смотреть телевизор.

Павлин тяжело вздохнул, подпрыгнул, захлопал крыльями и, полувзлетев-полувскарабкавшись, тоже плюхнулся на диван. Кажется, птица хотела познакомиться поближе. Пернатый залез ко мне на колени, принюхался, вытянул шею и начал тереться головой о мою щеку.

— Да-да, ты мне тоже очень понравился, — в подтверждение своих слов я почесала его шею.

Павлин блаженно прикрыл один глаз и свернулся клубком у меня на коленях. Я гладила его, а он лежал, что-то тихо воркуя, и изучал меня незакрытым глазом. Странные у него были глаза, какие-то совсем не птичьи, а вполне человеческие — серо-голубые, сияющие, как алмазы. Всегда питала слабость к красивым серо-голубым глазам.

Роман вошел в комнату с двумя тарелками салата и чуть не выронил их, увидев нашу идиллию.

— Он тут давно? — сквозь зубы процедил Рома, осторожно поставив тарелки на столик.

— Минут пятнадцать, — ответила я. — Кстати, как зовут эту прелесть?

«Эта прелесть» встрепенулась, приосанилась, гордо вскинула голову и как-то странно каркнула:

— Ар…

— Гус, — торопливо ответил Роман.

— Гусь? — удивилась я.

— Точно, Гусь. Так его и зовут, — криво улыбнулся Рома, а птица возмущенно каркнула: «Ар!»

— Иди сюда, пернатый! — позвал Роман, протягивая руки к птице.

Павлин отрицательно покачал головой, спрыгнул на пол и шустро засеменил под стол. Рома кинулся за ним, из-под стола раздались вопли Гуся, минуты три продолжалась какая-то возня, но силы явно были неравны. Роман вылез, в одной руке сжимая птицу, второй прикрывая глаз.

— Сейчас я избавлюсь от него и вернусь, — злобно прошипел мужчина моей мечты.

— Рома, что ты собираешься с ним делать? — испуганно спросила я.

— Ничего, верну в гнездо. — С этими словами Роман поволок отбивающегося павлина в соседнюю комнату.

Пока мужчина моей мечты возился с птицей, я решила накрыть на стол. Поскольку Роман уже все приготовил, много времени это не заняло. Роковой брюнет тоже не отличался особыми кулинарными дарованиями: курица у него слегка подгорела, картошка недожарилась, салаты были пересолены. Безупречными оказались только фрукты и конфеты. Но я решила, что критиковать его не буду. Во-первых, он искренне старался, а во-вторых — сама бы сделала не лучше.