Печать Тамирайны - Людмила Власова

Да, от такого объяснения ситуевина понятнее не сделалась. Допустим, Марина увидела в зеркале свою смерть. Но Серега никаким местом на атланта не похож. Но, может, ее не Серега убил, а человек с лицом атланта — Воротов? Ага, или с фигурой атланта — Шварценеггер… Бред! Скорее всего атлант — просто символ несчастья. Ну, как черная кошка, например. Марина увидела атланта в зеркале — и умерла. Я наткнулась на изображение атланта — и в тот же день меня чуть не сожрал оборотень. Похоже, атлант определенно предвещает смерть. Так, от картины самобытного национального художника Степана Изъюрова надо держаться подальше…

Главный редактор «КРАЙней меры» действительно был зверем. Узнав, что я собираюсь проходить практику в его газете, он продемонстрировал такой злобный оскал, какому позавидовал бы и мой знакомец — оборотень. Его рыжие усы задергались, глаза сузились, а рот отполз куда-то за ухо. Оттуда (то есть из-за уха) и донеслось сдавленное шипение Евгения Ильича:

— Девушка, а вы хоть падежи знаете?

— Естественно. А почему вас это беспокоит? — поинтересовалась я.

— Потому что студентки филфака в большинстве своем знают только один падеж — дательный. Да и то неправильно трактуют его значение. А сколько падежей знаете вы?

— Все шесть. — Я уверенно посмотрела в глаза этому хаму и перечислила: — Именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный.

К счастью, падежи я на всю жизнь заучила еще в школе. Кажется, редактор был сражен моими познаниями, но, быстро взяв себя в руки, с ехидством продолжил допрос:

— А падежные окончания вспомните?..

Короче, на спряжениях глаголов я завалилась. Это, похоже, Евгения Ильича порадовало. Он даже вернул рот из-за уха на положенное ему место и удовлетворенно заметил:

— Что ж, вы не глупее среднестатистической студентки филфака. Уже это хорошо. Писать вы наверняка не умеете, да от вас этого и не потребуется. Наоборот, чем меньше вы будете писать, тем лучше. Отсидите здесь месяц, я подпишу вашу бумажку, и мы тихо расстанемся. Надеюсь, навсегда. Вы кого-нибудь знаете в нашей газете?

— Да, — по-моему, я слегка покраснела, — Романа Коваленко.

— Романа, — усатый зверь мерзко захихикал, — Коваленко, значит. Вот к нему мы вас и отправим, чтоб Роману жизнь малиной не казалась. Пусть приучается работать с молодежью. Ему, как редактору отдела журналистских расследований, по статусу положено. Идите в кабинет номер двадцать семь, Романа я предупрежу. И за все, что вы накропаете, Коваленко ответит своей за… Зарплатой своей ответит, в общем.

Когда я, постучавшись, вошла в кабинет №27, Роман, печатавший что-то на компьютере, повернулся ко мне с гримасой, смутно напоминающей редакторскую. Но, узнав меня, радостно улыбнулся:

— Так это ты будешь у нас практику проходить? Садись, чувствуй себя как дома. Уф-ф-ф, я боялся, что главный мне назло какую-нибудь дуру подошлет…

Я уселась на свободный стул и передернула плечами:

— Вы здесь все так к женщинам относитесь? А я думала, только у вашего главного редактора сдвиг по фазе.

— К женщинам мы нормально относимся, — надулся Роман. — Только студентки филфака достали. Вот в прошлом году работала у нас летом одна из ваших — Мария… Протоколова? Проколова? Не помню, да и не важно. Так из-за нее меня премии лишили, а редактор два дня в истерике бился. Представляешь, ваша Маша в информации написала: «Норвежцы приехали оценить потенцию наших лесов». Ну не знает она разницы между потенцией и потенциалом! Ая тогда по номеру дежурил, и этот бред пропустил. Корректоры тоже не заметили… Такой скандал был! С тех пор редактор на студенток филфака реагирует, как бык на красную тряпку. Да и я их как-то опасаюсь.

— Я знаю разницу между потенцией и потенциалом. И лот разговор меня раздражает. Мне нужен стол и стул… Если ты не возражаешь, конечно.

Роман не возражал. Он помог мне устроиться за соседним столом. Оказалось, что в кабинете мы с ним будем только вдвоём. До моего появления Рома вообще сидел один. Небольшая комнатка выглядела очень неуютной — не было даже занавесок на окнах. Два обшарпанных стола, несколько потрепанных стульев, пара полуразвалившихся тумбочек и шкаф — вот и все убранство. Ничего лишнего, ничего, что говорило бы о личности человека, который здесь работает. Никаких плакатов на стенах, фотографий на столе, никаких статуэток, дипломов. На столе Романа стоял компьютер, телефон и валялись две записные книжки. Кажется, мужчина моей мечты не придавал особого значения уюту и комфорту.

С Романом я не разговаривала. Беседа о глупости и необразованности студенток-филологов как-то больно резнула меня по сердцу. Встречаются у нас, конечно, и глупые, и необразованные, но чего всех под одну гребенку? После нескольких бесплодных попыток завязать раз-гонор Роман куда-то ушел.

Я уже тоже собиралась уйти (все равно делать было нечего), когда вдруг зазвонил телефон. После недолгих колебаний я подняла трубку. Какая-то девушка попросила позвать Романа. Ее ледяной капризный голос мне очень не понравился. Я ответила, что Роман вышел. Моя собеседница на секунду задумалась, а потом попросила:

— Пожалуйста, передайте ему, что звонила Ольга. Мы с мамой доехали нормально, у нас все хорошо. Пусть Рома не забывает кормить птичку и три раза в день менять ей воду. И пусть сегодня вечером будет дома — ему собирается позвонить моя мама. Передадите?

— Обязательно передам! — с энтузиазмом пообещала я, и девушка повесила трубку.

Так, значит, у этого бульварного писаки уже есть какая-то Ольга. Надо было думать, что при его внешности он не обделен женским вниманием. И, вполне возможно, давно нашел себе если не невесту, то хотя бы подружку. А уж если он знаком с ее мамой, значит, это точно не случайная связь. При этом он мне зубы заговаривал, лапшу на уши вешал, ручки целовал, а я, идиотка, верила.

Конечно же, я ничего Роману не передала. Потому что не стала его дожидаться — видеть морду этого лицемера показалось мне невыносимым. Просто оставила ему записку с изложением просьбы неведомой Ольги и ушла.

Надо ли говорить, что следующие два дня настроение у меня было препоганое? Роман, с которым приходилось каждый день встречаться в редакции, никак не мог понять, что же произошло. Общения с ним в нерабочее время я упорно избегала. Интуиция подсказывала мне, что лучше завершить наши отношения, иначе дело вполне может обернуться разбитым сердцем. Зачем вы, девушки, красивых любите, на них и до вас охотницы были… Да, глупо предполагать, что до двадцати пяти годов Роман сидел и ждал, когда же появится в его жизни Верочка Цветкова.