В круге времен - Вадим Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама!
– Убью! – Шкварка в отличие от остальных вообще ничего не видел. Он сделал выбор: стрелять. И не собирался останавливаться, широко поводя вокруг себя автоматом. И продолжал давить на спусковой крючок даже после того, как магазин опустел. – Убью!!!
Йога развернул бедового стрелка в другую сторону и дал пинка. И сам рванул, торопясь успеть за бегущими далеко впереди Корягой с Натугой. Ещё через мгновение к опустевшему месту подкатила и клацнула клювом носовая часть грифона.
– А-ар-ррр-гррр-х! – прозвучало несколько расстроенно.
Падение оглушило зверя, и только поэтому следующий ход получился глупым: грифон вновь попытался использовать крылья и вновь врубился ими в коробки, дав Шапкам ещё несколько секунд. Впрочем, дикари неловкости монстра не заметили.
– Дышит! Он в меня дышит! – визгливо причитал на бегу Натуга.
– Значит, тебя первого… – выдохнул Коряга. – Прощай, лашара!
Уйбуй прикладывал колоссальные усилия, стараясь держаться хотя бы на полшага впереди подчиненного.
– Спаси меня! – шептал Натуга. И не слышал доносящееся:
– Убью!!!
Топающий чуть позади Шкварка по-прежнему ничего не видел, давил на спусковой крючок и обещал всем скорую смерть. Но топал быстро, поскольку вёл его великий инстинкт самосохранения.
Последним же мчался Йога. Он в отличие от Натуги прекрасно понимал, кто на самом деле не успеет, рыдал и проклинал одолженный Шкварке стольник, который, собственно, и заставил его спасти непутевого убийцу.
«За копейки гибну, мля… За копейки!»
И уж совсем последним несся не до конца опомнившийся грифон.
– А-ар-ррр-гррр-х!
За которым наблюдал обалдевший от ужаса Мотыга.
Водитель, как положено, остался ждать подвоза добычи у машины. Подогнал грузовик к пандусу, открыл задний борт, задрал брезент, побродил вокруг. Внутрь кузова, помня строжайшие наставления Коряги, не совался, однако скомканную бумажку швырнул – не удержался. И загыгыкал, увидев, как съёжился под действием магии шарик. Потом Мотыга побродил вокруг ещё, построил рожи в безразличные камеры наблюдения – прекрасно зная, что они ничего не видят, затем позевал в охотку, до слез, достал из кармана штанов фляжку с виски, но глотнуть, как собирался, не успел – замер.
– А-ар-ррр-гррр-х!
– Беги, животное!
Коряга спрыгнул с пандуса справа от кузова. Натуга – слева. Шальной Шкварка – тоже слева. Ревущий Йога – справа. Перепуганные дикари не помнили о работающем артефакте, просто понимали, что кузов – западня, и сигали куда придется.
– Тикай!
Грифон западню тоже видел, но не успел затормозить, попросту не успел. Огромные когти заскребли по бетону пола, крылья захлопали, из клюва донеслось привычное уже:
– А-ар-ррр-гррр-х!
И здоровенный монстр, яростно кося круглым глазом на оцепеневшего Мотыгу, проскользил в кузов «М35».
– Мля!
Это восклицание пришло издалека – Коряга врезался в ограждающий территорию забор. Следом из темноты донеслось остальное:
– Спасите!
– Убью!
– Дайте я перелезу!
– Мама!
А вот из кузова прозвучало фальцетом:
– А-ар-ррр-гррр-х?
Ничего не понимающий зверь, разом потерявший и вес, и размер, попытался выбраться из кузова на пандус, но Мотыга не подкачал. Опомнившийся боец с размаха пнул несчастного монстра ногой в голову – обутая в тяжёлый ботинок конечность отправила чудовище в нокаут, – после чего подбоченился и громко спросил:
– Ну, мля, и кто теперь тут главный нав?
Ответом ему стала подозрительная тишина.
Глава 3
– До сих пор не пойму, как это они ухитрились устроить тут остров? – не сдержался Жан-Жак Бердт. – За ночь! Не потревожив наших наблюдателей… – Короткая пауза, выразительный взгляд на комиссара Темного Двора и ожидаемое продолжение: – И ваших особенно.
Навы заслуженно гордились своим умением предвидеть и предчувствовать важные события. И своей разведывательной сетью из шпионов и следящих артефактов, позволяющей им держать под наблюдением всю территорию Тайного Города. И вот – невиданный прокол: темной мрачной ночью посреди реки, которая когда-нибудь станет Москвой, появился небольшой остров, а всезнающий Тёмный Двор услышал о событии от людов. Зелёным, правда, тоже гордиться нечем: новую землю заприметил обыкновенный дружинник, вышедший на зорьке половить плотвы на завтрак.
Стыдобища, одним словом.
– Вопрос в затратах магической энергии, – пожала плечами жрица Добринка. – Они залили её столько, что выстроили остров и скрыли процесс от наших наблюдателей. – Колдунья помолчала и с легким презрением в голосе добавила: – Мы можем двигать горы – но зачем?
– Как зачем? – легко рассмеялся Сантьяга. – Украсить пейзаж.
– Не остри, нав, ты прекрасно понял, что я имела в виду.
– Сантьяга не острит, он нервничает, – проворчал рыцарь.
– Правда? – заинтересовалась жрица.
И в комиссара врезался насмешливый удар пронзительно зелёных глаз.
– Немного, – не стал скрывать комиссар. – Как все мы.
– Только не я, – мотнул головой Бердт.
А его правая рука скользнула к поясу, туда, где обыкновенно торчала рукоять зачарованного кинжала.
– Нав оказался честнее. – По губам зелёной ведьмы ядовитой змеей скользнула тонкая улыбка.
– Мы – тёмные, а не лживые.
Ответное замечание рыцаря прозвучало неразборчиво.
К условленному месту, расположенному в четырех сотнях ярдов от берега, они подъехали на лошадях. Но вовсе не потому, что обожали прогулки верхом – такова была первая договоренность, больше напоминающая условие: никакой магии при первой встрече. То есть ни эффектных порталов, ни классической левитации, ни драконов – Жан-Жак хотел примчаться на огнедышащем монстре, продемонстрировать опасным новичкам силу, но его переубедили.
«Правило вежливости», – так обозвал условие Сказочник.
А Сантьяга почему-то настоял на его соблюдении.
Сантьяга, кстати, нервозность свою демонстрировал мирно: много улыбался, иронизировал и чаще обыкновенного стряхивал с белоснежного рукава несуществующие пылинки. Остальные же едва сдерживали раздражение. Но независимо от владеющих ими чувств, члены отряда, или посольства – можно назвать и так, – соблюдали все договоренности. Больше напоминающие условия. Они оставили лошадей на месте встречи и пешком отправились к воде. Без свиты и сопровождения.
Тёмный Двор представлял Сантьяга, который, даже зная, что придется пробираться сквозь кусты по топкой прибрежной грязи, все равно явился в щегольском белом кафтане с чёрными вставками. Орден прислал мастера войны, вечно всем недовольного и никому не доверяющего Бердта – под его темно-бордовым плащом виднелась обыкновенная, не усиленная магией кольчуга, необходимость которой вызывала у спутников рыцаря серьёзные сомнения. От Великой Люди прибыла жрица Добринка, а не ожидаемая в данном случае воевода дружины Дочерей Журавля. Высокая – под стать длинному Сантьяге – жрица никак не объяснила свое появление, но слухи утверждали, что Добринка планирует занять трон после смерти дряхлеющей на глазах Радмилы, вот и решила лично разузнать о странных пришельцах. Добавить в копилку авторитета лишнюю монетку.
«Похоже, с этой непоседой мы наплачемся…»
– Ты что-то сказал?
Добринка не услышала, а почувствовала, что нав думает о ней, и не удержалась от мимолетной демонстрации способностей.
– Собирался сказать, – чарующе, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, ответил Сантьяга.
Вторая договоренность, больше напоминающая условие, запрещала им идти вдоль берега. И безоружным, не имеющим права на магию волшебникам приходилось медведями ломиться сквозь густой кустарник.
«Правило известной дороги», – сказал Сказочник.
На его соблюдении Сантьяга не настаивал, но деваться было некуда.
– Никогда ещё господствующая раса не проникала в Тайный Город.
– Да ещё с такой наглостью, – поддержал коллегу пыхтящий впереди Жан-Жак.
– Ситуация и в самом деле тревожная, – кивнула Добринка. – Но разве мы не обсуждали её на вчерашнем совещании?
В переводе с дипломатического: хватит переливать из пустого в порожнее, мальчики.
– Ночью князь видел в Зеркале Нави странные знаки, – сообщил Сантьяга. – В настоящий момент повелитель предается размышлениям, но, прощаясь со мной, он обронил, что будущее челов представляется незаурядным.
– Князю? – удивилась или сделала вид, что удивилась, Добринка.
Несколько шагов назад гибкая ветка сильно стеганула жрицу, и на её лбу появилась короткая ранка. Однако ругательств её спутники не услышали – ведьма не вскрикнула и, как показалось Сантьяге, даже не вздрогнула.
