Клеймо красоты - Елена Арсеньева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Опять ты?! Да что же это за напасть?!
Ирину так и передернуло:
– Опять я?! Опять ты!
– Зачем ты за мной пошла?
– Я-а?! За тобой пошла? Да ты же сам ко мне на каждом шагу лезешь! Маришка на меня ведро помоев вылила, но ты-то знаешь, что я тебя не завлекала, не звала!
Темнота фыркнула сердито, потопталась, шурша сеном, потом призналась упавшим голосом:
– Знаю.
– Зачем же лез?
– Зачем, зачем! – Петр тяжело пыхтел, словно не зная ответа. – Угадай с трех раз!
Ирина брезгливо отерла рот рукой:
– Да ты потаскун, наверное. Из тех, кто уверен, что мимо них ни одна женщина не пройдет.
Петр громко скрипнул зубами:
– Ох, сказал бы я тебе… Ладно. С бабьем спорить – все равно что пожар маслом заливать. Чего пришла? Я спать хочу.
– Ты знаешь, я тоже! – зло призналась Ирина. – Но по твоей милости мне спать негде!
– Как это? – растерянно спросил Петр, и Ирина словно бы даже в темноте увидела, как расширились его зеленые крыжовниковые глаза, в которых было что-то детское.
– Молча! – огрызнулась она. – Маришка меня взашей выгнала. Не по деревне же ночью шастать, ночлега искать. Вот я и решила тут переждать. И надо же… Опять ты!
– Маришка выгнала? – переспросил он. – Вот здорово!
Глаза Ирины уже успели немного привыкнуть к темноте, да и не глядя стало ясно, что у Петра вдруг коренным образом улучшилось настроение.
Вот же наглый котяра! Он что, рассчитывает продолжить прерванное Маришкой занятие? Прямо здесь, на сеновале? На пленэре, так сказать?
Обстановка, конечно, романтическая, даже очень, но вот беда: при всей Петровой несомненной привлекательности и даже при его беспутных зеленых глазах не с ним хотела бы Ирина остаться наедине на сеновале и вообще где бы то ни было. Нет, не с ним! И в который раз мелькнуло сожаление: зря она вела себя вечером так по-дурацки. Держалась, как записная дурнушка, которая не способна даже намекнуть парню, что он ей нравится, очень нравится… И вот пожалуйста – результат налицо!
– Знаешь что? – сказала решительно. – Давай сразу расставим все точки над i. Тебе со мной ловить совершенно нечего. Понял? Вот исходя из этого постулата и будем жить дальше.
– Ну, нечего так нечего, – на диво быстро смирился с поражением Петр, еще раз укрепив в Ирине уверенность, что она точно определила его сущность. Котяра – он и есть котяра! Не отломилось – ну и не надо, пойду полижу сметанку из другой кринки. – Тогда что? Попробуем поспать? Вот-вот рассвет! А потом надо будет как-то решить твои жилищные проблемы.
– А твои? – хихикнула Ирина, совершенно не обидевшись на непостоянство поклонника, столь быстро отступившегося от нее. Впрочем, на Петра вообще было трудно долго сердиться. – Ты что, будешь теперь жить на сеновале? Или завтра уже уезжаешь?
– Думал уехать, – сознался он. – Но теперь… теперь, может, и задержусь.
Ирина разочарованно вздохнула. Да, напрасно она упрекала Петра в непостоянстве! Но ничего, надо просто держаться с ним дружески, но не более, он не дурак, поймет, что она не кокетничала с ним, уверяя: напрасны все усилия!
– Имей в виду, – сказала ледяным тоном, – если вздумаешь приставать, я плюну на свою репутацию и подниму такой крик…
– Ага, так тебе и поверят, что ты ко мне на сеновал пришла просто о погоде поговорить! – хмыкнул Петр. – Знаешь, как говорят в таких случаях? Пошла барыня за квасом – очутилась под лопасом. Нет, уж лучше не кричать. Ладно, успокойся, мы же договорились: руки прочь от областных библиотекарей! Иди вот сюда, ложись, я тут сена взбил целую гору, знаешь, как мягко! А я наверх полезу.
– А что такое лопас? – полюбопытствовала Ирина, вглядываясь в шуршащую тьму.
– Да сеновал, поветь, куда мечут сено. Именно то местечко, где мы с тобой находимся. Ну, ты идешь?
– Да я не вижу ни зги, – с досадой сказала Ирина, слепо шаря в темноте. – Куда идти-то? Тут змей, кстати, нет? А то шуршит что-то…
– Да это я небось шуршу. Давай руку.
Она вытянула руки в разные стороны, на удачу. Левую тотчас поймала шершавая ладонь Петра и потянула вниз:
– Вот сюда, ложись.
Ирина бухнулась на колени, засмеявшись от щекочущего прикосновения сухой травы, и в это время огнем ударило по сеновалу – огнем и криком:
– Вот вы где валандаетесь?!
Прижав ладони к глазам, Ирина обреченно подумала, что ее жизнь необычайно горазда на повторы…
Она села, угрюмо сгорбившись, и молча принялась слушать новые и старые упреки, которые обрушила на них с Петром Маришка.
Петр тоже не оправдывался, тоже сидел сгорбившись, обхватив руками голову и раскачиваясь взад-вперед, словно в приступе крайнего отчаяния. А может быть, это только казалось в свете фонаря «летучая мышь», который ходил ходуном в руках разъяренной Маришки.
– Уснуть не могла, – орала она, – пошла воздухом подышать, только спустилась с крыльца – чуть ногу себе гвоздем не пропорола. Гляжу, а это вон что валяется.
Она воздела в воздух что-то несуразное, с ремешками. Ирина вгляделась – и только головой покачала. Да это же ее босоножки, которые она бросила, когда согревалась таежным способом, – да так и забыла. Это же надо, чтобы на всем обширном дворе, в темноте, Маришка наступила именно на них!
Она рухнула лицом в сено, опять не зная, то ли смеяться, то ли плакать от нелепости происходящего и от крайней усталости. Да черт побери! Неужели так и не удастся поспать нынче ночью?!
– Погоди-ка, – вдруг настороженно проговорил Петр. – Вроде едет кто-то?
– Не заговаривай мне зубы! – визжала Маришка. – А ты чего развалилась, волочайка разукрашенная? Ну-ка, вставай! Мотай отсюда!
– Погоди, говорю! – рявкнул Петр, и Ирина, повернувшись, увидела, что он вскочил и, высоко поднимая ноги в ворохах сена, зашагал к двери, в которую вливался яркий, чуть ли не дневной свет.
Теперь и она расслышала урчание мотора, хлопанье дверей, мужские голоса.
Сердце ухнуло куда-то в желудок, в груди стало пусто и холодно.
Все! Этого надо было ожидать! Виталя и Змей… среди ночи, как самые распоследние разбойники… и никакой надежды, что Маришка снова бросится на ее защиту.
Наверное, надо было спрятаться в каком-нибудь темном углу, положившись на удачу, но ведь Маришка все равно ее выдаст. Не хотелось униженно извиваться, заползая в сено, чтобы ее потом вытаскивали силой: измятую, всю в трухе, полуживую от страха. Не доставит она такого удовольствия этой базарной бабе! Ирина с трудом встала, на негнущихся ногах пошла к двери – и опрокинулась навзничь, сбитая чем-то тяжелым, влетевшим на сеновал со стремительностью торпеды.
Маришка дико взвизгнула.
Торпеда тотчас вскочила на ноги, снова ринулась к двери, но снова была отброшена ударом в грудь. Рухнула рядом с Ириной и замерла.
– Петька! – вскрикнула Маришка так громко, что у Ирины загудело в ушах.
– Не пищать! – скомандовал чей-то голос, и глаза залепил поток яркого света – куда Маришкиной «летучей мыши»! – Всем встать, выйти во двор!
В ту же минуту чьи-то руки грубо вздернули Ирину с земли, поволокли. Слишком ошеломленная, чтобы отбиваться, она все же успела разглядеть полуослепшими глазами, что Маришку и Петра тоже вытолкали с сеновала и поставили посреди дворика.
На крыльце затопали чьи-то тяжелые шаги; появился широкоплечий парень, который волок бабу Ксеню за шиворот ночной рубахи:
– Здесь только старуха!
– Давай ее сюда, – велел тот же командный голос, и баба Ксеня, трепыхая рубашонкой, полетела прямо на Ирину, которая еле успела ее подхватить.
– Да что здесь?!. – возмущенно вскричали в один голос Петр и Маришка, но из потоков света, источаемых автомобильными фарами, выступила кряжистая фигура и вскинула автомат.
Оба умолкли, словно подавившись, прянули назад. Петр раскинул руки, одной обхватил Маришку, другой – Ирину, к которой жалась дрожащая баба Ксеня, как цыпленок к курице.
В стайке тревожно мычала корова.
– Да не переживай, мужик, – довольно миролюбиво сказал кряжистый. – Не тронем мы твой гарем. Нам нужен парень с заимки. Скажи, куда вы его спрятали, – и мы отчалим в две минуты.
Если бы не необходимость поддерживать бабу Ксеню, Ирина, наверное, опять рухнула бы, настолько внезапно подогнулись ноги, на сей раз, впрочем, не от страха, а от ошеломляющего чувства облегчения.
Не за ней! Эти кошмарные чудища примчались не за ней! Она им не нужна!
Еще никогда в жизни осознание своей полнейшей ненужности и никчемности не приводило ее в такой восторг.
– Какой парень? – осторожно спросил Петр. – С чего ты взял, что он здесь?
– С того, что видели, как он чесал в деревню, – все с тем же миролюбием пояснил незнакомец. – Мы буквально по его следу гнали, но на самом подъезде он вильнул куда-то вбок и ушел. А ваш дом, ты понимаешь, крайний. Конечно, нет никаких проблем тут все наизнанку вывернуть, но зачем тратить время зря? К тому же у меня приказ однозначный: очистить заимку, о деревне слова не было сказано. Однако если ты думаешь, что я не перетряхну тут все сверху донизу, коль будет нужно, то ты полный дурак.
