Избранные труды - Арон Трайнин

В соответствии с этим воля преступника всегда направлена, а его неосторожность приводит к причинению ущерба охраняемым уголовным законом общественным отношениям в их конкретном выражении – престижу власти, социалистическому правопорядку, жизни, здоровью, имуществу и т. д. Отсюда фактически неизбежен и логически обоснован другой вывод: ущерб, причиненный объекту посягательства, каковы бы ни были формы и объем этого ущерба (об этом ниже), и является последствием, образующим необходимый элемент каждого преступления[59].

Нет посягательства, если нет объекта, так как в этом случае не на что посягать, и в одинаковой мере нет посягательства, если объекту не причинено ущерба, ибо в этом случае субъект не посягает.

Поэтому объект и последствие друг от друга неотрывны; как нет преступления без объекта как элемента состава, так нет и преступления без последствия как элемента состава. Поэтому признавать объект необходимым элементом состава (а его таковым признают и сторонники различения формальных и материальных деликтов) и отрицать такое же значение за последствием – значит впадать в непримиримое внутреннее противоречие. Это противоречие особо заметно при попытке сторонников различения формальных и материальных деликтов переходить от общетеоретических конструкций к конкретным выводам. С исчерпывающей наглядностью оно выступает при истолковании состава оскорбления.

Оскорбление в понимании сторонников различения формальных и материальных деликтов является, так сказать, «образцом» формального деликта, то есть деликта, элементом состава которого последствие не является; однако это последствие, изгнанное из теоретической конструкции, немедленно появляется при анализе конкретных случаев, например, когда встает вопрос об объекте оскорбления. «Объектом оскорбления, – указывают авторы учебника, – является чувство собственного достоинства человека. Чувствовать унижение собственного достоинства может лишь лицо, обладающее сознанием собственного достоинства и сознающее оскорбительный характер обхождения с ним. Поэтому не могут фактически быть объектом оскорбления лица, не обладающие таким сознанием: спящие, бесчувственно пьяные, душевнобольные, малолетние и т. п.[60]

Оказывается, таким образом, что и в понимании авторов учебника для наличия оскорбления еще недостаточно одного действия – произнесения оскорбительного слова: необходимо еще, чтобы субъект «чувствовал унижение собственного достоинства», иными словами, необходима обида как последствие оскорбления, того оскорбления, которое авторы объявили формальным беспоследственным составом.

Отсутствие четкого представления о последствии как необходимом элементе каждого состава преступления приводит не только к ошибочному различению так называемых формальных и материальных деликтов, но и к полному смешению двух рассмотренных выше понятий, к полному смешению двух элементов состава, характеризующих объективную сторону преступления – действия и последствия.

Так, в монографии «Понятие преступления» проф. Н. Д. Дурманов утверждает: «Всякого рода воздействие на объект, хотя бы оно и производило некоторые несущественные изменения в объекте, должно быть отнесено к действию»[61].

Оказывается, таким образом, что даже некоторые изменения в объекте относятся не к результату, а составляют действие. Когда автор пытается пояснить, какое же именно изменение в объекте рассматривается им в качестве элементов действия, положение не только не проясняется, а становится лишь более сложным.

Действительно, по мнению проф. Н. Д. Дурманова, «под результатом следует понимать те качественные изменения, которые причинены объекту посягательства действием или бездействием субъекта».

Итак, лишь качественные изменения, причиненные объекту посягательства, образуют его результат. В таком случае обратимся к следующему примеру. В кассе было 10 тыс. руб. Кассир 1000 руб. присвоил. Нельзя, конечно, сомневаться в том, что хищение – преступление материальное и, следовательно, даже в понимании проф. Н. Д. Дурманова предполагает обязательное наличие результата.

Однако, согласно мнению проф. Н. Д. Дурманова, результат образуют лишь качественные изменения объекта. А ведь «качественных» изменений в кассе не произошло. Таким образом, хищение оказывается безрезультатным преступлением. Пример, которым пользуется проф. Н. Д. Дурманов для уточнения своей мысли, не улучшает положения.

Проф. Н. Д. Дурманов утверждает: «Если при действии, направленном на убийство человека, он получил ранение, хотя бы и тяжелое, говорится о покушении, а не об оконченном преступлении. Здесь некоторые изменения объекта имели место, но они не имели качественного характера». Нельзя, конечно, согласиться с тем, что тяжкое ранение не производит качественных изменений в организме человека: нет оконченного преступления в приведенном примере потому, что умысел виновного был направлен на убийство. Достаточно предположить, что виновный имел целью причинить тяжкое повреждение, как налицо будет оконченное преступление, и те же изменения в объекте, таким образом, окажутся «качественными».

Сторонники различения формальных и материальных преступлений нередко приводят в качестве примеров формальных деликтов составы, выражающиеся в бездействии, – неявка по мобилизации и т. д. Ошибочность утверждения, что в этих случаях последствие отсутствует, не может вызвать сомнений.

Действительно, неявка по мобилизации неизбежно приводит к уменьшению числа мобилизованных. Конечно, это последствие в каждом отдельном случае может быть незначительным (на одну единицу менее), но это обстоятельство не меняет правовой природы последствия; так, предусмотренное ст. 113 УК РСФСР последствие – подрыв авторитета власти в результате дискредитирования – является, бесспорно, крайне незначительным, однако этот подрыв не перестает быть последствием в качестве элемента состава преступления.

Органическая связь двух элементов состава – объекта и последствия – находит дальнейшее выражение в общих чертах, характеризующих оба эти элемента и весьма существенных для понимания последствия. Объектом посягательства, как было указано выше, могут быть как материальные, так и политические, моральные и иные ценности. В соответствии с этим последствиями должны быть признаны не только изменения, происходящие в сфере внешней физической природы, но и факты, относящиеся к сфере политической, психической, моральной. Поэтому последствия всегда существуют и всегда реальны, хотя иногда и не носят материального характера.

Как объектом посягательства могут быть, с одной стороны, завод, дом или человеческая жизнь, а с другой стороны, престиж власти, личное достоинство и т. д., так и последствиями могут в одинаковой мере быть, с одной стороны, разрушенный завод, сожженный дом или смерть жертвы, а с другой – ослабление престижа власти или унижение человеческого достоинства.

С этой разнородностью последствия неразрывно связана другая особенность последствия как элемента состава. Она заключается в следующем. Материальные последствия, по общему правилу, поддаются конкретному установлению, нередко измерению; совершено убийство, разрушено здание, похищено сто килограммов хлеба и т. д. Последствия в сфере политической и моральной – интеллектуальные и моральные последствия (подрыв престижа власти, нарушение трудовой дисциплины, обида) – не поддаются такой конкретизации; такого рода последствия не имеют своих измерителей (метр, килограмм, рубль и т. п.). Это обстоятельство, однако, ни в какой степени не меняет природы последствия как элемента состава: поддается ли конкретному измерению последствие, или нет, оно при всех условиях не перестает реально существовать и не теряет своего значения элемента состава преступления. Чтобы правильно и в полной мере оценить эту вторую особенность последствия, необходимо иметь в виду, что именно в сфере политических и моральных ценностей причиненные виновным последствия часто труднее всего поддаются конкретной регистрации. Так, пьяный дебош судебного исполнителя, подрывающий престиж власти в пределах, не поддающихся измерению, не становится на этом основании действием, лишенным последствия. Равным образом, какой-то, быть может, в неизмеримо малой доле, но некоторый ущерб советской торговле наносит спекулянт. Таким образом, как ни своеобразно в указанных и подобных случаях последствие в качестве факта, трудно поддающегося конкретизации и измерению, оно, тем не менее, реально существует в качестве необходимого элемента состава. Иного положения быть не может. Если политическая система, престиж власти, советская торговля признаются объектами посягательств, а такими признает их и закон и теория, то неизбежен вывод, что этим объектам соответственными преступлениями наносится урон. Неуязвимый объект посягательства есть противоречие в самом себе[62]; неуязвленный объект – основание для ответственности за покушение. Но допускать существования оберегаемых уголовным законом объектов, которым ущерб не наносится и не может наноситься, – значит допускать существование норм, карающих заведомо безвредные действия, которые ущерба принести не могут; это, следовательно, значит лишать уголовную санкцию разумных оснований.