Конные варвары - Гарри Гаррисон

– Оставь нож! – Крикнул Язон, помогая беглецу сильным пинком в зад. – С нас и так довольно неприятностей от одного убийства.

Нахмурившись, лишенный удовольствия полной победы, Гриф издал воинственный крик и нажатием колена и рук извлек из своих противников стон. Потом он встал и презрительно смотрел, как они хромая, удирают с поля битвы: кроме быстро черневшего синяка под глазом и порванного рукава, у него самого не было никаких повреждений. Язон старался говорить спокойно, когда велел ему идти в камач, где Мета приложила к глазу мальчика холодный компресс.

Язон плотно закрыл входной клапан.

– Что ж, – сказал он, пожимая плечами, – никто не скажет, что первое впечатление от нас было слабым

Глава 8

– Хотя у них были огненные мечи, Они умирали в бесчисленном количестве.

Тучи наших стрел поражали чужестранцев. И гнали с наших пастбищ…

– Я говорю голосом Темучина, я, Аханк, его капитан, – произнес воин, отбрасывая в сторону клапан камача Шейнина.

Язон прервал свою балладу «О летающих чужестранцах» и медленно обернулся, чтобы увидеть того, кто вызывал желанный перерыв. Горло его пересохло, он устал, много раз повторяя одну и ту же песню. Его рассказ о поражении космических пришельцев был популярен в лагере.

Новоприбывший, несомненно, был офицером высокого ранга. Его нагрудник и шлем сверкали и не были иссечены, наоборот, на них сверкало несколько драгоценных камней. Он вошел прихрамывая, косолапо ставя ступни, и остановился перед Шейнином. Его рука лежала на рукояти меча.

– Чего хочет Темучин, – холодно спросил Шейнин, тоже положив руку на меч. Ему не понравились манеры новоприбывшего.

– Он хочет услышать жонглера по имени Язон. Тот должен явиться немедленно.

Глаза Шейнина превратились в узкие щелки.

– Сейчас он поет для меня. Когда кончит, пойдет к Темучину. Кончай песню, – сказал он, обернувшись к Язону.

Для вождя кочевников, все остальные вожди были равны, и его трудно было убедить в чем-либо. Темучин и его офицеры были достаточно опытны и знали, как убеждать.

Аханк резко свистнул и в камач ворвался взвод тяжеловооруженных воинов с натянутыми луками. Шейнина убедили.

– Я устал от этого хрипа, – заявил он, зевая и отворачиваясь. – Сейчас я буду пить ачад с одной из моих женщин. Все уходите.

Язон вышел в сопровождении почетной охраны и направился к своему камачу. Офицер остановился и широкой ладонью ткнул его в грудь.

– Темучин будет слушать тебя сейчас. Иди туда.

– Убери руку, – сказал Язон тихо, так, чтобы не слышали ближайшие солдаты. – Я надену лучший костюм и натяну новую струну; одна из струн порвана.

– Иди туда, куда тебе приказывают, – громко сказал Аханк, оставив руку на прежнем месте и еще раз толкая Язона.

– Вначале мы зайдем в мой камач. Он совсем близко, – на этот раз Язон говорил также громко. В тоже самое время он перехватил руку офицера и сжал ее пальцы. В любом случае это болезненно, а его усиленные пиррянской гравитацией мускулы заставили офицера почувствовать, что у него отрываются пальцы. Офицер сморщился от боли и неуклюже потянулся левой рукой за мечом, потому что правая была по-прежнему сжата Язоном.

– Я убью тебя ножом, если ты вытащишь меч, – сказал Язон, прижав острый конец лютни к животу Аханка. – Темучин приказал привести меня, а не убивать. Он рассердится, если мы раздеремся. Ну, что ты выбираешь?

Офицер некоторое время сопротивлялся, и его губы скривились от гнева, потом он отпустил меч.

– Вначале мы зайдем в твой камач, чтобы ты мог надеть что-нибудь поприличнее вместо этих лохмотьев, – громко сказал он.

Язон выпустил его руку и пошел вперед, оглядываясь по сторонам, чтобы не выпустить из вида офицера. Тот спокойно шел сзади, растирая онемевшие пальцы, но тот взгляд, которым он проводил Язона, был полон откровенной ненависти. Язон пожал плечами. Он нажил себе врага, это несомненно. Но ему обязательно надо было сначала попасть в камач.

Путешествие с Шейнином и его племенем было утомительным, но неизбежным. Беспокойства со стороны родственников больше не было. Язон использовал время, упражняясь в жонглерском искусстве и изучая обычаи и культуру кочевников. Они достигли лагеря Темучина и остановились там неделю назад.

Лагерь – не вполне точное определение, так как кочевники рассеивались на многие мили вдоль мелкого грязного ручья, который они называли рекой. Очевидно, это на самом деле была самая большая река их равнин. Так как животные нуждались в траве, каждому племени нужна была большая территория. Настоящий военный лагерь находился в центре, но Язон там еще не был. Он не торопился. Ему хватало материалов и наблюдений для записи и в «предместьях». Пока он не был достаточно уверен в себе, чтобы проникнуть в самое сердце врага, к тому же Темучин однажды видел его, а он производил впечатление человека с хорошей памятью. Теперь кожа Язона была темнее, он использовал специальное средство, чтобы ускорить рост густых усов, свисающих у него до подбородка по обе стороны рта. Тека вставил пробки, чтобы изменить форму носа. И Язон надеялся, что этого будет достаточно. Теперь он задавал себе вопрос, что мог слышать о нем военный вождь?

– Быстро вставайте! – Крикнул он в открытый вход своего камача. – Я иду к Великому Темучину и должен соответственно одеться…

Мета и Гриф смотрели на Язона и офицера, вошедшего следом, и не двигались.

– Побольше шума, – сказал Язон на пиррянском. – Бегайте и делайте вид, что вы взволнованы. Предложите этому элегантному неряхе выпить. Отвлеките от меня его внимание.

Аханк принял напиток, но не спускал с Язона глаз.

– Бери, – сказал Язон, протягивая лютню Грифу, – надень на эту штуку новую струну или сделай вид, что надеваешь, если не сможешь найти запасную. И не проявляй своего характера, когда я толкну тебя. Это часть представления.

Гриф нахмурился, но в остальном вел себя удовлетворительно, когда Язон толкнул его, чтобы он занялся лютней. Язон снял куртку, натер свежей мазью лицо, немного натер и волосы, как того требовали хорошие манеры, затем открыл сейф, порылся в нем, вытащил свою лучшую куртку, одновременно пряча в ладони маленький незаметный предмет.

– Теперь слушайте, – сказал он на пиррянском. – Меня отведут к Темучину. Избежать этого невозможно. Я взял с собой один из детонаторов, а два оставил здесь на самом верху. Как только я уйду, возьмите их. Будьте настороже. Не знаю, как пройдет мое свидание с вождем, но если что-нибудь случится, я буду постоянно держать с вами связь. Могут потребоваться быстрые действия. Держитесь бодрее и не отчаивайтесь. Мы их одолеем.