Полное собрание сочинений. Том 2. Повести. Рассказы. Драмы - Август Стриндберг

Господин X. Откровенно говоря, твой рассказ меня не совсем удовлетворяет. В нём есть какие-то пробелы, но это, вероятно, оттого, что ты уже успел забыть многие подробности. А о каких-то странных явлениях, в роде гипноза, при совершении преступлений я что-то читал… гм… дай мне вспомнить… Впрочем, это безразлично! Ты понес уже должное наказание, и у тебя хватило мужества сознаться в своей ошибке. А теперь поговорим лучше о чем-нибудь другом.

Господин Y. Нет, давай еще поговорим об этом. Давай говорить об этом до тех пор, пока у меня не будет полного сознания моей невинности.

Господин X. Разве у тебя нет этого сознания?

Господин Y. Нет.

Господин X. Это меня беспокоит! Это меня ужасно беспокоит! Разве ты не знаешь, что у каждого человека есть что-нибудь темное на душе? В детстве мы все наверно не раз и крали и лгали! Ты с этим согласен? Так вот, многие люди остаются всю свою жизнь детьми и поэтому не могут побороть в себе противозаконные желания. Всё только зависит от случайности. Подвернется такой случай, и человек становится преступником! Я не могу совершенно понять, почему у тебя нет сознания твоей невинности! Закон считает ребенка невменяемым, если он совершит преступление. По-моему на преступника следовало бы смотреть тоже с этой точки зрения. Должен тебе сказать… впрочем, всё равно, впоследствии я, может быть, об этом и пожалею… Пауза. Я убил человека, и, как это ни странно, у меня никогда не было угрызений совести.

Господин Y удивленно. Ты… убил?

Господин X. Да. Может быть, ты считаешь для себя невозможным подавать руку убийце?

Господин Y. Как тебе не стыдно так говорить?

Господин X. Имей в виду, что я не отбыл наказания.

Господин Y сконфуженно. Тем лучше для тебя. расскажи, как ты избежал суда?

Господин X. На меня никто не доносил. Против меня не было никаких улик, никаких свидетелей. Дело было так. Мой приятель пригласил меня охотиться на Рождество в свое имение около Упсалы. Навстречу мне выслали лошадей и старого кучера, который преспокойно спал на козлах, попадал во все ухабы и опрокидывал экипаж во все канавы по дороге. Я не хочу сваливать вину на опасность, которой я подвергался благодаря этому старику. В порыве раздражения я дал ему хорошего подзатыльника. Я хотел его разбудить, а вместо этого одним ударом отправил его на тот свет, и он тут же на месте умер.

Господин Y вкрадчиво. Разумеется, ты на себя не доносил?

Господин X. Да. И вот по каким соображениям. У этого старика не было ни родных, ни близких, которым бы была нужна его жизнь. Он уже был стар, жизнь его была кончена, и его место с успехом мог занять другой человек, который, конечно, делал бы его дело не хуже, чем он. С другой стороны, моя жизнь была необходима для счастия моих родителей, а может быть, и для пользы науки. Этот случай раз навсегда отучил меня от дурной привычки давать подзатыльники. Кроме того, мне совсем не улыбалась мысль отдать свою жизнь и счастье моих родителей в жертву какой-то отвлеченной идеи справедливости.

Господин Y. Ты, однако, дешево оцениваешь человеческую жизнь!

Господин X. В данном случае — да.

Господин Y. А как же чувство вины и то восстановление равновесия, о котором ты говорил?

Господин X. Я не чувствовал себя виновным по той простой причине, что я не совершил преступления. В молодости я сам получал очень много подзатыльников и раздавал их направо и налево весьма щедрой рукой, но я не знал, что подзатыльником можно убить на месте старого человека.

Господин Y. Но ты, вероятно, знаешь, что за нечаянное убийство по закону полагается два года заключения в исправительном доме, то есть, как раз то же наказание, что и за подлог.

Господин X. Не беспокойся, я об этом думал уже. Иногда по ночам мне даже снилось, что я уже в тюрьме. А скажи, что, в самом деле так тяжело сидеть за тюремной решеткой?

Господин Y. Да. Очень тяжело. Первым делом в тюрьме изменяют твою наружность тем, что стригут наголо волосы. Так что, если до этого у тебя еще было лицо порядочного человека, то после этой операции ты уже становиться похожим на преступника. Стоит тебе тогда посмотреть на себя в зеркало, чтобы убедиться в том, что ты настоящий разбойник.

Господин X. Да. Это тонкий тюремный маневр. Первым делом с тебя срывают маску.

Господин Y. Смейся, смейся. Потом тебя кормят так скудно, что ты каждый день, каждый час чувствуешь, что есть существенная разница между жизнью и смертью. Все твои потребности здесь сводятся к нулю, ты чувствуешь, как всё твое существо начинает съеживаться, как твоя душа, которую здесь намереваются исправить, начинает голодать, как она постепенно уходит на. тысячи лет назад в глубь времен и возвращается в первобытное звериное состояние. Тебе дают читать только книги, написанные Бог знает когда для полудиких кочевников; в них говорится только о том, чего никогда не было и не будет. Зато от тебя заботливо скрывают всё то, что происходит на земле. Ты оторван от обычной обстановки, ты уже не принадлежишь к тому общественному классу, к которому ты принадлежал на свободе. Теперь твое положение таково, что ты ниже тех, которые сами по себе много ниже тебя, и тебе начинает мерещиться, что ты живешь в бронзовом веке, ходишь в звериной шкуре, живешь в пещере и ешь из корыта. Всё это невыносимо!

Господин X. Охотно верю тебе, но должен сознаться, что такой режим вполне разумен. Если человек на свободе вел себя так, как если бы он жил в бронзовом веке, то его и надо поставить в такие условия, чтобы он мог носить подобающий ему исторический костюм.

Господин Y. И ты можешь еще над этим смеяться? Ты сам поступил как дикарь каменного века! Но тебе повезло, и ты теперь блаженствуешь в золотом веке.

Господин X, испытующе глядя на него. Что ты подразумеваешь под этими последними словами — золотой век?

Господин Y, злобно. Ничего!

Господин X. Нет, ты лжешь! Ты боишься высказать свое мнение!

Господин Y. Ты думаешь, что я боюсь? Ты считаешь меня трусом. Да? Но, кажется, я поступил не как трус, вернувшись на это место, где я так страдал, где я столько терпел… А ты знаешь, что мучительнее всего для человека, сидящего в тюрьме? Это сознание что другие остаются на свободе!..

Господин X. Про кого ты говорить? Кто эти другие?

Господин Y. Это те, которые сумели избежать тюрьмы.

Господин X. Это намек на меня?

Господин Y. Да!

Господин X. Я не совершал преступления!

Господин Y. Вот как?!

Господин X. Конечно! Потому что несчастье и преступление — две вещи разные.

Господин Y. Вот как?! Значит убийство — это не преступление, по-твоему, а только несчастье!

Господин X. Я не убивал!

Господин Y. Конечно! По-твоему это не убийство, если от твоей руки умирает человек?

Господин X. Да, не всегда! Закон различает причинение смерти, невольное убийство и побои со смертельным исходом; кроме того каждый раз оговаривается, было ли при этом заранее обдуманное намерение убить или его не было. А ты знаешь, что теперь я в самом деле начинаю тебя бояться. Потому что ты, как оказывается, принадлежишь к самой опасной категории людей, а именно, к дуракам.

Господин Y. Ах, вот что?! Ты теперь воображаешь, что я дурак? В таком случае, вот что. Хочешь, я тебе докажу, что я очень хитер?

Господин X. Любопытно!

Господин Y. Я думаю, что ты признаешь следующее рассуждение и умным и справедливым. Слушай. С тобой случилось несчастье, за которое ты мог поплатиться двумя годами тюремного заключения. Но тебе повезло и ты благополучно избежал наказания. Перед тобой сидит человек, который стал жертвой несчастного и преступного гипноза, и за это поплатился двумя годами заточения в исправительном доме. Человек этот мог бы своими научными трудами смыть это позорное пятно в хвоей жизни, но для этого ему нужны деньги. Для этого ему немедленно нужна крупная сумма! Не думаешь ли ты, что тот, другой, не понесший должного наказания, мог бы восстановить нарушенное равновесие человеческих отношений, уплатив соответствующий денежный выкуп. Как ты думаешь?

Господин X спокойно. Я с тобой согласен.

Господин Y. по-видимому, мы понимаем друг друга… Так… вот… Гм… Пауза. Сколько ты готов был бы заплатить?

Господин X. Сколько? Видишь ли, закон определяет минимум денежного штрафа в 50 крон. Но так как у усопшего не было никаких родственников, то об этом нечего и говорить.

Господин Y. Значит, ты меня не понял? Тогда я буду говорить ясней. Я предлагаю тебе выплатить мне этот штраф.

Господин X. Я никогда не слыхал, чтобы убийцы выплачивали выкуп мошенникам. Впрочем, оставим этот разговор. Зачем мне платить выкуп, кто может па меня донести?

Господин Y. Как кто? Ты забываешь, что я могу на тебя сделать донос.

Господин X. Ах, вот что! Теперь я начинаю понимать! Сколько ты хочешь получить с меня за то, чтобы сделаться соучастником убийства?

Господин Y. Шесть тысяч крон.