Звезда для гитариста (СИ) - Билык Диана

Из коридора слышится возня и грохот. Вера отскакивает ко мне и прячется под боком. От неожиданности поднимаю руки, стараясь не испачкать чистые волосы в фарш.

– Не бойся, – целую малышку в щеку, а она завороженно смотрит в проход и лепечет:

– Т-т-там кто-то есть.

– Есть, – спокойно мою руки, а Вера так и не отцепляется. Влажными ладошками сминает футболку и вжимается в меня всем телом. Я ласково провожу пальцами по ее дрожащему плечу и тепло смеюсь: – Идем, покажу.

Веду ее в холл, из холла в небольшую веранду с обилием цветов. – Ну, иди сюда, негодница, – зову, а сам прижимаю Веру к своему плечу. – Лисса, кис-кис-кис…

Сначала в углу тихо шелестит, потом снова стучит, а через несколько секунд из-под листьев гибискуса показывается черный нос и кончики светлых услов. А затем и рыжуха во всей красе в зубах с мохнатым комком.

– Опять спрятать хотела? Дай, – приседаю и тяну руку. Кошка тащит свою драгоценность ко мне и кладет на пол, падает на бочок, оборачивает малыша пушистой шубой и начинает яро вылизывать котенка. Провинилась, она знает, смотрит на меня и мяукает коротко. Вечно запрячет среди цветов, а я потом отмываю меньшего рыжика.

Вера молча тянется, но Лисса настораживается, даже шипит и прижимает большие уши к голове. Ррр… еще одна.

– Эй, никто тебя не обидит, – щелкаю кошку по носу, а она подается к моей ладони и облизывает пальцы. – Совсем как ты, Вера, тоже всех боится, – потрепав любимицу под шеей, отодвигаюсь и, ласково обнимая Веру со спины, и перекладываю на ее ладони маленького котенка, что едва открыл глазки. Лисса вскакивает на ноги и обматывает наши ноги шерстяными кругами. Туда-сюда, туда-сюда и бесконечно мурлычет-мяукает. – Да, я люблю котов и надеюсь, что у тебя нет аллергии.

– Я… н-не знаю, – говорит Вера и приваливается с облегченным вздохом к моему животу. Гладит пушистика, у которого пока нет имени, а я ловлю ее легкую улыбку, радость в глазах и детский нескрываемый восторг. Впервые за столько дней получилось вытащить ее на светлые эмоции, и это кажется мне невероятным. Не удержавшись, обнимаю ее и утыкаюсь носом в шею.

– Лисса – девочка у меня с характером, но она только с виду злюка, так она очень чуткая. Точно как ты, булавка.

Глава 26. Звезда

И он сам, что так загадочно улыбается и поглядывает на мою грудь, что непроизвольно выделяется под тонкой тканью футболки; и кошка, что трется о мои ноги, стоит мне протянуть ей звездочку корма на ладони; и вообще дом, что так не похож на конуру яростного и дерзкого Вульфа в кожанке, с серьгами в ушах и стриженой бородой – все это меняет мое отношение к мужчине и необратимо закрепляет симпатию.

Я понимаю, что где-то здесь наступает пик, после которого я должна решить: с Игорем или без него.

Душа склоняется к первому, а здравый смысл кричит бежать. Взять шмотки прямо сейчас, хлопнуть дверью и скрыться в лабиринтах города. А потом чемодан, билет и пустота.

– Поможешь мне? – хитро улыбается Игорь, раскатывая тесто по столу.

Я ежусь от холода, обнимаю себя руками и потираю плечи.

– Разочарую тебя: я не умею готовить. Вообще.

– О, Настя тоже так брату говорила, а сейчас такие кексы печет, там можно вкусовой оргазм получить от одного запаха и вида.

– Ну, это же Настя, – я поджимаю губы, подхожу к столу с другой стороны, хочу посыпать руки мукой, но Игорь меня останавливает.

– Сначала возьми в ванной халат, а то я скоро слюной истеку, как пес бродячий, глядя на твои торчащие сосочки. Пожалей бородатого старичка, – и так задорно растягивает улыбку, показывая белые зубы, что мне невольно хочется подойти к нему ближе, обнять и уткнуться губами в его мягкий подбородок, но я отступаю и отворачиваюсь.

– Да, конечно, – иду в коридор и слышу, как Игорь гнет себе под нос маты.

Грозы все такие? Что отец, что Саша… И вот теперь я вижу, что Игорь, несмотря на его яркое отличие, тоже настоящий Гроза: внимательный и ласковый, хотя и немного импульсивный. Вру, он настолько импульсивный, что я немного его боюсь, хотя знаю, что он не обидит. Начинаю ему верить? Или верила сразу?

Верила…

Не хотела с ним связываться только ради его же безопасности.

Натянув халат, иду назад и замечаю широкую лестницу на второй этаж. Так хочется посмотреть, изучить. Детская тяга к приключениям толкает меня на ступеньки.

– А что у тебя наверху? – спрашиваю громко, и Игорь откликается:

– Сходи посмотри. Тебе понравится.

Разрешение дали, почему бы и нет?

Слева от входа деревянные таблички-указатели с надписями: «Океан надежды», «Ветер свободы», «Сила любви», «Берег справедливости». Выбирай на свой вкус. Я даже не знаю, что бы выбрала… Наверное последнее. Так хочется, чтобы каждый отвечал по заслугам.

Я усмехаюсь, когда вижу круглое деревянное кресло с книгой, но больше всего мое внимание привлекает огромная кровать со спинкой из деревянных вертикальных досок и скошенный с двух сторон потолок. Справа со скоса прямо на кровать смотрит круглое окно и почти высыпает на темно-синее покрывало мелкие звонкие звёзды.

Вижу в глубине комнаты широкий балкон, но решаю вернуться назад, к Игорю, потому что рядом с ним спокойней.

Мы лепим пельмени. У Вульфа они ровные с изысканными завитушками, ни единой дырочки не найдешь, а мои… м… мои больше напоминают лепешки.

– Гроза, не смей, – говорю шутливо, когда замечаю, как Игорь едва сдерживает улыбку. – Я стараюсь.

– Это просто, – он встает позади и накрывает мои руки своими. Защипывает круг с начинкой сначала по центру. – Здесь не дави, вылезет начинка, нежнее… Еще.

А меня накрывает волной жара от его голоса и легких прикосновений.

– Идешь подряд, – показывает, руководя моими пальцами. – Видишь? Все получается. А теперь секрет, – загибает один уголок по ребру пельменя. – Сдвигаешься на сантиметр, не больше, и каждый раз защипываешь. Получается вот так, – показывает мне пельмень с идущим по ребру крученым перевитием. – И начинка никогда не останется в воде.

Вульф отходит, оставляя меня с ощущением покалывания в спине, собирает слепленные «головешки» и, пока бросает их в кипящую воду, рассказывает:

– Это меня сестра научила – Лена, да и мне нравится готовить. Наверное, мог бы и поваром стать, если бы не играл.

– А давно играешь? – присаживаюсь в уголок кухни на небольшой табурет и рассматриваю плющ в горшке, что оплел пластиковую лестницу  и добрался до карниза.

– Папа же музыкантом был, я не помню, когда гитару в руки взял, будто родился с ней. А ты? – Игорь ловко помешивает пельмени, а сам на меня смотрит. И в его теплом взгляде столько доброты и искренности, что я на секунду забываю, кто я на самом деле. – Давно поешь? – переспрашивает Гроза.

– Моя жизнь скучна, не стоит копаться в примитиве.

– Ты расскажи, а я уж решу для себя, что примитивно, а что – нет.

– Игорь… пельмени не переварятся?

– Переводишь стрелки? Ладно, – он надолго замолкает и прячет взгляд. Наверное, я его уже довела до белого каления своей таинственностью.

– Вульф, или так, или никак. Я не стану о себе распинаться. Могу сказать тебе тоже, что и ты мне: прогони меня, и я встану и уйду, если тебя что-то не устраивает.

– Все в порядке, – Игорь слабо улыбается и накладывает горячие пельмени. – Только бы тебе было комфортно, – ставит первую тарелку мне.

– А почему «Вульф»? Ты так и не сказал. Сейчас признаешься?

Глава 27. Звезда

– Неа, – ставит вторую тарелку рядом и садится возле меня. Так близко, что я чувствую жар его бедра. – Только если ты раскроешь хоть один свой секрет.

Я ковыряюсь в горке еды и думаю, есть ли хоть что-то, что я могу ему открыть.

– Я пела в рок-группе.

Игорь так и застывает с наколотым на вилку пельменем, а затем закидывает его целиком в рот, пережевывает долго, довольно мычит и только потом выдает:

– Какой же это секрет?

– М...?

– Ты пользуешься всеми техниками расщепления, у тебя на мобильном тяжелый рок стоит на звонке.