Спанки - Кристофер Фаулер

Я же никак не мог решить, до какого предела должна простираться моя откровенность.

- Ну что ж, - сказал я наконец и начал: - Моих родителей зовут Джойс и Гордон. Джойс - очень спокойная женщина; до переезда сюда она работала, но Гордон уговорил ее уволиться. В последнее время она редко выходит из дому, смотрит дневные телепередачи и буквально помешана на чистоте. Минимум раз в день у нее случаются приступы депрессии, и она начинает плакать без видимой на то причины. Когда наступают такие кризисы - а они, можно сказать, следуют один за другим, - отец предпочитает отсиживаться у себя в офисе. Мать пытается создавать видимость, что он весьма почтенный и благополучный чиновник, а не какой-то жалкий служащий, обретающийся в страховой фирме. Мне же лично кажется, что отец просто не выносит гнетущей домашней атмосферы и на работе чувствует себя гораздо более уютно. Моя сестра Лаура страдает агорафобией11 и практически не выходит из своей комнаты, считая мать представительницей чуть ли не высшего света. Мой брат Джои...

- Старший или младший?

- На три года старше меня... умер.

- Когда это случилось?

- Более четырех лет назад... Вот мы и пришли. Я хотел было обогнать Спанки, чтобы распахнуть перед ним калитку, но он все же опередил меня и прошел прямо сквозь нее. Мощеная дорожка вела к двери со вставками из пупырчатого стекла, по бокам которой красовались фонари. Поначалу на мой звонок никто не отозвался, но затем звук пылесоса резко оборвался, и я увидел за стеклом размытый силуэт матери. Спанки просил заранее не предупреждать родителей о нашем визите - ему хотелось застать их врасплох, увидеть, так сказать, в естественной обстановке.

- Дорогой, вот это сюрприз!

Мать подставила мне щеку для поцелуя. Выглядела она несколько старше своих дет, а ведь некогда ее голубые глаза были очень даже привлекательными. Волосы тоже уже успела тронуть седина, но, отец не позволял ей подкрашивать их, предостерегая насчет жуткого эффекта, мол, с крашеными волосами она будет походить на уличную девку. В данный момент они явно нуждались в экстренной завивке.

- Ну что же ты не предупредил о своем приезде? В доме такой беспорядок!

Мы вошли в безукоризненно прибранную и сверкающую чистотой гостиную с включенным телевизором - передавали какое-то шоу, - и я взглянул на Спанки. Тот лишь пожал плечами:

- Что-то не замечаю я здесь никакого беспорядка. Разве что она увидела нас в окно и сгребла весь мусор под диван?

- Отец все еще на работе, - продолжала мать, направляясь на кухню. - На этой неделе я его, можно сказать, толком и не видела.

- А Лаура где? - спросил я, снова поймав взгляд Спанки, который уже снял свой мокрый плащ и теперь раскидывал его на спинке стула.

- В своей комнате. - Подчеркнуто обыденный тон, которым была произнесена эта фраза, лишь еще больше подчеркивал ее озабоченность.

- Так она что, по-прежнему почти не спускается вниз?

- Ну, у нее там свой телевизор, да и кушать она тоже предпочитает в одиночестве.

- В середине учебного года, сразу после того, как был поставлен диагноз агорафобии, она перестала ходить в школу, - пояснил я, обращаясь к Спанки. Ну как, ты все еще полагаешь, что сможешь чем-то нам помочь?

- Что и говорить, работенки здесь хватает, - признался он и гляну з сторону матери, которая усердно вытирала тряпкой какое-то пятнышко на кухонном столе. - Охотно допускаю, что многим жителям предместий очень даже нравится такая, жизнь. Они целыми днями хлопочут по хозяйству, превращая повседневные дела в своеобразный ритуал. Пожалуй, начать лучше всего с твоей сестры.

- Я могу подняться к Лауре? - спросил я.

- Прекрасная идея, дорогой. А я пока займусь обедом. Отец скоро придет.

- Обрати внимание: ни на одном из настенных украшений нет ни пылинки, заметил Спанки, пока мы поднимались по лестнице в комнату сестры. - Судя по всему, она встала посреди ночи и сразу взялась за тряпки и щетки.

Я осторожно постучал в дверь Лауры.

- Лаура? Это Мартин.

- Уходи, Мартин.

- Пожалуйста, открой дверь.

- Не могу.

- Почему?

- Не хочу, чтобы ты видел меня.

- Что с ней такое? - спросил Спанки.

- Сейчас увидишь.

- Лаура, пожалуйста, позволь мне войти. Я специально приехал из Лондона, чтобы повидаться с тобой.

После секундной паузы послышался щелчок дверного замка, и я переступил порог Лауриной комнаты. Со времени нашей последней встречи Лаура растолстела еще больше и теперь, казалось, окончательно заплыла жиром, превратившись в бесформенную глыбу.

- Господи Иисусе! Да она же как дом. - У Спанки отпала челюсть. Неудивительно, что она не выходит, - ока же не пролезет в дверь.

- Ну не надо быть таким жестоким. Не забывай, что она все же моя сестра.

- Я горю нетерпением побыстрее встретиться с твоим отцом. Кстати, тебе знаком термин "днефункциональный"?

- Привет, Мартин, - смущенно проговорила Лаура, оторвав взгляд от телевизора, но по-прежнему продолжая сидеть. Я даже подумал, что она не в состоянии подняться без посторонней помощи. - Как дела?

Ее сальные белокурые волосы падали на плечи, скрывая щеки. Время близилось к вечеру, а она все еще была в пижаме. Рядом с ней на полу валялась пластиковая сумка, набитая красочными обертками, судя но всему, от плиток шоколада.

- Все в порядке. Мама готовит обед. Может, спустишься и составишь нам компанию?

- Боюсь, что не смогу. - Ее внимание привлекла демонстрировавшаяся на экране телевизора реклама кукурузных хлопьев, и она стала смотреть ее. - Я не часто спускаюсь вниз.

Комната была оклеена цветастыми обоями в розово-желтых тонах. Сестра, которой исполнилось уже семнадцать лет, сидела на полу, зажав в мясистом кулачке журнал с комиксами под названием "Давай поиграем". Вокруг валялись плюшевые медвежата, тряпичные куклы и журналы.

- А почему бы нет? Тебе же скучно, наверное, постоянно сидеть здесь в одиночестве.

- Когда я спускаюсь к столу, папа сразу начинает дразниться. Мама велит ему прекратить, и все заканчивается руганью.

- Ну а ты постарайся не обращать внимания, когда он дразнится.

- Это почему же? Ты-то сам никогда так не поступал.

- Я, по крайней мере, старался, - не отступал я.

- Джои всегда принимал весь огонь на себя, - проговорила Лаура, по-прежнему не отводя взгляда от телевизора. - Впрочем, я вовсе не корю тебя за то, что после его смерти ты убежал из дому.

- Боже правый, неудивительно, Мартин, что ты и вправду убежал отсюда, проговорил Спанки, расхаживая взад-вперед по комнате, поднимая то одну, то другую куклу и деловито проверяя, есть ли на ней трусики. - А теперь оставь нас одних. Я хочу на несколько минут заглянуть в голову Лауры. Особого труда это не составит.

- Ты так, думаешь?

- Ну конечно. Все физиологические процессы регулируются мозгом. - Он постучал пальцем себе по виску. - Самое главное - точно определить, из какой точки мозга исходят соответствующие импульсы. Ну ладно, иди и помоги пока матери. Жди меня внизу.

Я нехотя вышел из комнаты сестры и притворил за собой дверь. Постояв несколько секунд на лестничной площадке, я прислушался к доносившимся оттуда звукам, однако не услышал ничего необычного. Спускаясь по лестнице, я видел, как мать хлопочет на кухне. Она определенно находила утешение в чистоте и порядке, которые строго блюла в своем доме. Сейчас она сервировала стол к обеду. Я мысленно вернулся к тем временам, когда Джои был еще с нами. Впрочем, уже тогда каждый из нас жил своей жизнью, следуя собственному распорядку. После же его смерти связь между нами окончательно распалась.

Я помог матери накрыть на стол, после чего немного посмотрел телевизор. Мы уже собрались было приступить к трапезе, когда пришел отец. Увидев меня, он не испытал никакой радости, просто поздоровался и прошел в свою комнату - снять мокрый плащ и положить портфель. Вышел он оттуда, не переодевшись, в пиджаке и галстуке, после чего прошел прямо к столу и уселся, как в ресторане. Итак, в родительском доме ничего не изменилось, это уж точно. В последнее время я сократил свои визиты к ним примерно до четырех раз в год, причем всякий раз после встречи с отцом подумывал о том, чтобы сделать их еще более редкими.

- Я полагаю, ты уже виделся со своей сестрой, - сказал Гордон, кладя на колени салфетку в ожидании, когда его обслужат. В последнее время он уже не называл ее Лаурой, только твоя сестра или - в общении с женой - твоя дочь.

Только я подумал о том, удастся ли Спанки заставить Лауру спуститься в столовую, как он в одиночестве появился на лестничной площадке.

- Ну что? - спросил я, наблюдая за тем, как отец, откинувшись на спинку стула, позволяет матери положить ему на тарелку пару явно пережаренных отбивных котлет.

- Все прекрасно. Никакой агорафобии она не подвержена. Просто она ужасно боится мальчиков, поскольку уверена, что они будут исподтишка подсмеиваться над ней. Насколько я понял, толстеть она начала сразу после смерти брата?