Невероятные - Сара Шепард

На ней тоже была спортивная куртка и юбка Розвуд Дэй и потрясающая пара ботинок от Marc Jacobs, которые Ханна никогда не видела.

Мона подозрительно взглянула на Арию и Спенсер, а затем свалила груду журналов на тумбочку: Vogue, Elle, Lucky, и Us Weekly.

— Pour vous, Ханна.

Много всего произошло с Линдси Лохан, мы должны обсудить это с тобой.

— Я так тебя люблю, — закричала Ханна, пытаясь быстро переключиться.

Она не могла перестать думать об Э.

Она просто не могла.

Она испытала облегчение от того, что вчера это не было галлюцинацией, когда она проснулась и увидела Мону возле своей кровати.

На прошлой неделе дела с Моной были напряженными, но последнее, что помнила Ханна, это платье для вечеринки Моны, пришедшее по почте.

Это, очевидно, была оливковая ветвь, но было странно, что она не помнила их разговор во время накладывания макияжа, — обычно, когда Ханна и Мона красились, они делали друг другу подарки, например, новый чехол под iPod или пара лайковых перчаток Coach.

Спенсер взглянула на Мону.

— Ну, теперь, когда Ханна не спит, я полагаю, что мы не обязаны делать ту вещь в пятницу.

Ханна приободрилась.

— Что за вещь?

Мона взгромоздилась на кровать Ханны.

— Мы собирались устроить небольшую вигилию для тебя в Загородном клубе Розвуда, — призналась она.

Все из школы были приглашены.

Взволнованная этим, Ханна сунула руку с торчащей капельницей в рот.

— Вы собирались сделать это… для меня? — она встретилась глазами с Моной.

Казалось необычным, что Мона стала бы планировать вечеринку со Спенсер, — у Моны было много проблем со старыми друзьями Ханны, — но Мона действительно выглядела взволнованной.

Ханна воодушевилась.

— Ну раз клуб уже забронирован… возможно, у нас могла бы быть вместо этого вечеринка "Добро пожаловать назад"? — предложила она тихим, робким голосом.

Она скрестила пальцы другой руки под покрывалом на удачу, надеясь, что Мона не посчитает это глупой идеей.

Мона поджала свои идеально подведенные губы.

— Я не могу сказать "нет" вечеринке.

Особенно вечеринке для тебя, Хан.

У Ханны внутри все оживилось.

Это была лучшая новость, которую она получила за весь день, — даже лучше чем то, когда медсестры разрешили ей использовать ванную без присмотра.

Она хотела подскочить и обнять Мону, крепко и благодарно, в стиле "Я так счастлива, что мы снова друзья", но она была прикреплена к слишком большому количеству трубок.

— Тем более, что я помню твою вечеринку по случаю дня рождения, — заметила Ханна, надув губы.

— Она было потрясная?

Мона опустила глаза, отрывая катышек от свитера.

— Это круто, — быстро сказала Ханна.

— Можешь сказать мне, что она была крутая.

Я справлюсь.

Она задумалась на мгновение.

— У меня появилась фантастическая идея.

Так как скоро Хэллоуин, и я сейчас не в лучшей форме… — она обвела руками свое лицо. -

Давай сделаем из этого маскарад!

— Прекрасно, — воскликнула Мона.

— О, Ханна, это будет удивительно!

Она схватила руки Моны, и они вместе завизжали.

Арии и Спенсер неловко стояли там, чувствуя себя лишними.

Но Ханна тоже не собиралась визжать вместе с ними.

Это было чем-то, что сделали только лучшие друзья, и в мире Ханны была только одна из них.

У нее была конечная цель — дом.

Допрос с намеком на шпионаж

Днем во вторник после быстрого собрания по ежегоднику и часа тренировок по хоккею на траве Спенсер брела по синей сланцевой дорожке к дому.

На подъездной дороге рядом с темно-серым Range Rover ее матери стояла полицейская машина Розвуда.

Уже который раз за последние несколько дней сердце Спенсер подскочило к горлу.

Было огромной ошибкой признаться Мелиссе в своей вине по поводу Эли? Что, если Мелисса только говорила, что у Спенсера не было инстинкта убийцы, чтобы убрать ее с дороги? Что, если она позвонила Уилдену и сказала ему, что Спенсер сделала это?

Спенсер снова подумала о той ночи.

У ее сестры была такая жуткая улыбка на лице, когда она сказала, что Спенсер не могла убить Эли.

Слова, которые она сказала, также были странными, — она сказала, что для этого надо быть особенным человеком.

Почему она не сказала сумасшедшим или бессердечным? Слово особенный заставило все это казаться своеобразным.

Спенсер была так взволнована, что с тех пор стала избегать Мелиссы, чувствуя себя неуклюжей и неуверенной в ее присутствии.

Когда Спенсер проскользнула в парадную дверь и повесила свое длинное непромокаемое пальто от Burberry в шкаф, она заметила, что Мелисса и Йен сидели очень напряженно на кушетке в гостиной Хастингсов, как будто их отчитывали в офисе руководителя.

Офицер Уилден сидел напротив них на мягком кожаном кресле.

— П-привет, — удивленно пробормотала Спенсер.

— О, Спенсер.

Уилден кивнул Спенсер.

— Я только поговорю немного с твоей сестрой и Йеном, если ты позволишь.

Спенсер сделала большой шаг назад.

— О чем вы говорите?

— Только несколько вопросов о той ночи, когда пропала Элисон ДиЛаурентис, — сказал Вилден, взглянув в блокнот.

— Я пытаюсь получить общую картину.

Никто в комнате не издавал ни звука, за исключением ионизатора, который купила мама Спенсер после того, как аллерголог сообщил ей о том, что домашняя пыль способствует появлению морщин у женщин.

Спенсер медленно попятилась назад.

— В коридоре на столике для тебя письмо, — крикнула Мелисса, как только Спенсер завернула за угол.

— Мама оставила его тебе.

Действительно, в коридоре на столике рядом с терракотовой вазой в форме улья, которую якобы подарила прабабушка Спенсер, лежала пачка писем.

Письмо Спенсер лежало на самом верху в уже открытом кремовом конверте с ее именем, написанном от руки.

Внутри на карте кремового цвета было приглашение.

Золотыми витиеватыми буквами было написано: "Комитет Золотой Орхидеи приглашает Вас на завтрак финалистов и интервью в ресторане Daniel в Нью-Йорке в пятницу, 15 октября".

К углу был приклеен розовый стикер.

Ее мама написала: "Спенсер, мы уже уладили это с твоими учителями.

Мы зарезервировали комнаты на вечер четверга".

Спенсер прижала бумагу к лицу.

Она пахла одеколоном Polo, или, возможно, это был Уилден.

Ее родители поощряли участие в конкурсе, зная то, что они знали? Это казалось нереальным.

И неправильным.

Или… так ли это? Она провела пальцем по рельефным буквам приглашения.

Спенсер страстно желала выиграть Золотую Орхидею с тех пор, как пошла в третий класс, и, возможно, родители знали об этом.

И если бы она не была так одержима Эли и Э, то вполне могла бы сама написать эссе, достойное Золотой Орхидеи.

Так почему же не пойти на это? Она думала о том, что сказала Мелисса, — родители щедро вознаградят ее за победу.

Ей нужна была награда прямо сейчас.

Напольные часы в гостиной пробили шесть раз.

Спенсер предположила, что Уилден ждал, чтобы удостовериться, что она пошла наверх, прежде, чем он начать свой разговор.

Она сначала прошла несколько ступенек, громко топая, затем остановилась на полпути и встала на место, чтобы заставить его думать, что она поднялась наверх.

Она прекрасно видела Йена и Мелиссу через перила, при этом оставаясь скрытой от их глаз.

— Хорошо,

— Уилден прочистил горло.

— Итак, вернемся к Элисон ДиЛаурентис.

Мелисса сморщила нос.

— Я все еще не уверена, что это имеет к нам какое-то отношение.

Вам лучше поговорить с моей сестрой.

Спенсер зажмурилась.

— Вот оно.

— Просто потерпите меня, — медленно сказал Уилден.

— Вы хотите помочь мне найти убийцу Элисон, не так ли?

— Конечно, — высокомерно сказала Мелисса, слегка покраснев.

— Хорошо, — сказал Уилден.

Когда он вытащил черный, скреплённый пружиной блокнот, Спенсер медленно выдохнула.

— Итак, — продолжил Уилден.

— Вы были в амбаре вместе с Элисон и ее друзьями незадолго до ее исчезновения, правильно?

Мелисса кивнула.

Мы были там, когда они пришли.

Спенсер попросила родителей провести ночевку в амбаре.

Она думала, что я собиралась в Прагу тем вечером, но я должна была ехать на следующий день.

Хотя мы ушли.

И оставили их в амбаре.

Она гордо улыбнулась, будто она была вся такая доброжелательная.

— Хорошо, — Уилден что-то быстро записал в своем блокноте.

— Вы не видели ничего подозрительного во дворе той ночью? Может, кто-то скрывался в засаде, ничего такого?

— Ничего, — быстро ответила Мелисса.

И снова Спенсер почувствовал себя благодарной, но смущенной.

Почему равнодушная Мелисса не предала ее?