Наслаждение и боль - Барбара Делински

В этот вечер она долго не могла дозвониться — в трубке постоянно слышались короткие гудки. Скорее всего, это Эллисон висела на телефоне, по своему обыкновению не вешая трубку между звонками. В конце концов, Джорджии все-таки удалось пробиться, и она услышала на том конце встревоженный голос дочери:

— Алло?

— Привет, милая.

— Ма-ам! — глубоким, грудным голосом, предназначавшимся исключительно для сообщения каких-то сногсшибательных известий, воскликнула Эллисон. — Ма-ам, ты сейчас рухнешь! Вообрази себе — Квинна Дэвиса вышвырнули из школы!

— Его — что?!

— Представляешь, он явился на тренировку по бейсболу пьяный в сосиску! Его предки примчались к директору, они там сейчас ругаются с мистером Эдлином. Но Мелисса — знаешь Мелиссу? Это его девчонка. Так вот, она уверена, что его собираются исключить. Мелисса позвонила Брук, а Брук — мне и Кристен. Они просят, чтобы я позвонила Джорди, потому что он может что-то об этом знать. Погоди, не вешай трубку. — Послышался слабый щелчок, потом в трубке повисла тишина.

Пьяный?! По спине Джорджии пополз холодок.

Наконец Элли снова взяла трубку.

— Но они не могут исключить Квинна. Как-никак он староста класса!

— Неужели он и в самом деле был пьян?

— Не то слово, мам! Просто на ногах не стоял!

— Но, ради всего святого, почему?!

— Почему он напился? А для чего вообще напиваются? Понятия не имею. Но если они могут исключить Квинна, выходит, тогда могут исключить вообще кого угодно!

— Что ж, вполне возможно, это и произойдет. А где он напился? — Почему-то Джорджия представила, как Квинн сидит дома один-одинешенек, пока его родители блистают на очередной светской тусовке. А потом перед ее мысленным взором предстала картина куда более ужасная — гараж дома Дэвисов, где глупый мальчишка упился в полном одиночестве, вроде тех двоих, о которых она слышала недавно, которые потом отправились прямиком в школу и принялись палить во все, что шевелится. — А что он пил — пиво? Или что-то более крепкое? Где он вообще взял эту гадость?!

— Ой, мам, ну ладно тебе! Кто ищет, тот всегда найдет, верно? Главное то, что все это связано с чемпионатом по бейсболу. То есть ты, наверное, помнишь, что мы рассчитывали выйти в финал по…

— Эллисон, забудь о бейсболе! Что вообще заставило его напиться?

На том конце трубки послышался тяжелый вздох.

— А ты не слышала, что с подростками такое бывает? Между прочим, с Квинном это уже не в первый раз. Да выпивка — это еще полбеды…

— Господи, а что еще?!

— Таблетки, — вздохнула дочь.

— Квинн???

— Мам, он не святой. И потом — не он первый, не он последний, знаешь ли. Сейчас все такие.

— Но ведь ты-то же не пьешь! Или я ошибаюсь?

— Господи, конечно нет. Мы ведь сто раз уже обсуждали это. И ты сама прекрасно это знаешь. Послушай, мам, не бери в голову. Это все ерунда.

— Ничего себе ерунда… Нет, моя милая, тут ты ошибаешься, — отрезала Джорджия. Эллисон было всего четырнадцать, она была моложе своих одноклассников. Большинству ее приятелей уже исполнилось пятнадцать. А некоторым — даже шестнадцать, и они успели уже получить права. — Жаль, что меня там нет. — Да, похоже, дочка слишком быстро выросла. — А где твой папа?

— Внизу. Не волнуйся, я ему все рассказала, так что он тоже в курсе. Ладно, мне пора — нужно еще позвонить Джорди, выяснить, может, он что-нибудь знает. Хочешь поговорить с папой?

— Еще бы! Конечно хочу.

— Сначала позови своего брата.

— Ладно, сейчас. Томми! Эй, Томми! Пока, мам.

— Элли, позвони мне потом, хорошо? Мой телефон узнаешь по определителю номера.

Но мертвая тишина в трубке подсказала Джорджии, что Элли уже успела убежать. Через секунду трубку взял Томми.

— Привет, мам. У нас тут все в порядке, но я сейчас в аське, общаюсь с ребятами, так что долго говорить не могу. Когда вернешься?

— Завтра к вечеру.

По его беззаботному тону Джорджия решила, что либо сестра ничего не рассказала ему, либо сын еще слишком мал, чтобы понять, что произошло. Что ж, возможно, это даже к лучшему. Джорджия считала, что будет куда лучше, если сначала она сама поговорит с ним на эту тему. — Как дела в школе?

— Нормально. Слушай, давай я завтра тебе все расскажу, а то мне сейчас некогда.

— А что — есть о чем рассказывать? — всполошилась Джорджия. — Что-нибудь случилось? — Она с замирающим сердцем ждала продолжения, но в ответ в трубке послышалось лишь торопливое «клик-клик», стало быть, Томми опять торчал перед компьютером. — Томми?

— Да как обычно! Школа есть школа, верно? Слушай, я не могу одновременно печатать и говорить, а ребята ждут.

— К тесту по математике подготовился?

— Надеюсь. Кстати, к тому времени, как я вернусь из школы, ты уже приедешь?

— Непременно. Я люблю тебя, Томми. И очень скучаю.

— Я тоже, мам. Ладно, завтра увидимся. Пока.

Томми повесил трубку как раз в тот момент, когда Джорджия собиралась попросить его позвать к телефону отца. Закрыв рот, она молча уставилась на трубку, словно на живое существо. Потом тяжело вздохнула и снова набрала тот же номер.

Когда в трубке раздался голос Расса, у нее словно гора свалилась с плеч. Муж всегда был для нее чем-то вроде якоря — она бы никогда не смогла добиться того, чего добилась, если бы Расс не стал для нее надежным тылом. Сейчас она даже представить себе не могла, что Расс нашел бы для себя работу в городе, а дети весь вечер сидели бы дома одни. При одной мысли об этом Джорджии становилось жутко. И если она сейчас тревожилась за них, то тогда наверняка бы просто спятила, не иначе.

— Расс, — со вздохом сказала она, — Эллисон тут рассказала мне о Квинне. Неужели мальчик действительно напился? В середине дня? И вдобавок среди недели?

— Похоже на то, — довольно спокойно ответил Расс.

— Как-то не похоже на него…

— Согласен.

— Послушай, на той неделе они вместе с Эллисон ходили на какую-то вечеринку. Мне это не нравится.

— Брось, Джорджия. С ней все нормально.

— Послушай, как ты думаешь, она понимает, что то, что он делает, это неправильно… вредно для здоровья… опасно, наконец?!

— Не сомневайся, понимает. И потом, все это пока что одни только разговоры. Точно никто ничего не знает. Девчонки просто переполошились раньше времени.

— Как ты думаешь, а Эллисон тоже пробует спиртное на этих самых вечеринках?

— Домой она является трезвая. Мы ведь оба это знаем, верно? Мы же ее видели.

— Не всегда. Иногда она отправляется ночевать к Кристен. Или к Элиссе. Откуда нам знать, как относятся к таким вещам другие родители? Замечают ли они это вообще? В любом случае многие из ее приятелей очень скоро уже сядут за руль. Ты хоть представляешь себе, что тогда может случиться! Одному Богу известно, чем это кончится…

— Почему? Мне известно. Напишу еще одну статейку о том, как опасно садиться за руль в нетрезвом состоянии.

— Расс, я не шучу.

— Я тоже, милая. Между прочим, то, что кое-кто из них пробует спиртное, нравится мне не больше твоего. Только большинство из этих ребят хватается за бутылку не просто так, и было бы глупо с нашей стороны это отрицать. Страусиная политика никого еще не доводила до добра. Ты ведь всегда была согласна со мной, так почему же сейчас ты рассуждаешь совсем иначе?

— Расс, мне просто страшно. Куда катится мир? Насколько было спокойнее, когда мы уезжали куда-то все вместе и брали с собой детей. Тогда, по крайней мере, можно было за них не волноваться. Жаль, что теперь все по-другому.

— Знаешь, ты бы рассуждала совсем по-другому, если бы из всей семьи водила только ты одна. Мне будет намного легче жить, когда Элли получит права и станет ездить самостоятельно. За нее я спокоен.

— В общем, я тоже, — неохотно согласилась Джорджия. — Меня больше беспокоят ее приятели.

— Брось. Они славные ребята.

— Ага… особенно Квинн.

— Ты делаешь из мухи слона.

Может, так оно и было. Но разве могло быть по-другому, когда их разделяют несколько тысяч миль? Неужели сегодня только еще вторник, тоскливо подумала Джорджия. Еще вчера утром она была дома. Но с того времени, казалось, прошла целая вечность.

— Томми подготовился к тесту?

— Да, в общем-то, как обычно. Домашнюю работу у него я проверил. Там все нормально.

— Он так рвался поскорее бросить трубку. Мне даже немножко страшно стало — вдруг он что-то скрывает.

— Брось. Парень часами сидит в Интернете. А ты вернешься завтра. Вот он и решил, что расскажет тебе все, когда ты будешь дома. Кстати, во сколько ты прилетаешь?

— Часа в три, наверное.

— А дома когда тебя ждать? Или ты сначала заедешь в офис?

— Ни за что! — У Джорджии внезапно даже под ложечкой засосало от нетерпения — так ей вдруг страшно захотелось домой. Это случалось с ней все чаще. И с каждым разом желание оказаться дома было все сильнее. — Мне осточертела такая жизнь, Расс. Мне кажется, я просто обкрадываю себя, лишая нас всех чего-то страшно важного.